Учeник

— Довольно! Орден признаёт поражение в этом поединке.

Дизирец замер, помедлив, сплюнул на песок и двинулся прочь.

Тола несколько мгновений провожал его взглядом, затем перевёл его на меня:

— Твоя очередь, младший ученик.

Я криво усмехнулся и двинулся на арену. Когда мимо меня пронесли стонущего мальчишку, коснулся кисета на поясе, доставая Верный. Последние дни я не раз ругал заместителя главы Академии Ксилима и свою жадность. Но если бы всё сложилось по-другому, и я оставил Верный в своём домике, то я сейчас оказался бы в очень неудобном положении, когда хорошее оружие есть, а показывать его нельзя.

Уж слишком приметная штука — этот Молот Монстров — а Даргел во всей красе успел показать его Агосту Тамим.

С Верным проще. Со стороны это не более чем меч. Даже такой цвет стали клинка довольно часто встречается. И даже в дешёвых мечах. У Верного нет особых примет.

Навстречу мне шагнул мой противник. Ещё три шага и расстояние между нами позволило мне оценить его силу. И скривиться. Глубоко. Темно.

Дарсово отродье.

Почему всё не могло решиться легко и просто.

Словно мне мало было этого, он опустил обе ладони на кисет, а спустя миг в его руках оказалось сразу два меча.

Ну конечно… Талант в мече. Кто бы сомневался?

Мгновение я колебался, не взять ли в левую руку ножны, но оставил всё как есть.

Дизирец смерил меня взглядом, хмыкнул:

— Что-то в этом году Орден сам себя перемудрил. Кто тот умник, что прислал тебя вместо Точтала? Вам больше не нужно Семихолмье? Я, конечно, замечаю, что Орден слабеет с каждым годом, но не думал, что у вас на самом деле всё так плохо.

Я предпочёл промолчать. Какое мне дело до того, что он говорит?

Глашатай вновь зычно огласил:

— Поединок среднего поколения! До двадцати лет.

Он ещё не успел закончить, а меня уже опалило жаром опасности, и я толкнул силу в Поступь.

Вовремя. Противник размазался в череду призрачных фигур, и что-то коснулось моей руки. Скосив глаза, я обнаружил, что рукав зияет прорехой. Повезло, что ближе к локтю, иначе стала бы видна линия моей татуировки Единения.

Ни к чему давать подсказку о моих силах.

Через вдох мне стало не до размышлений и переживаний. Противник вновь размазался десятком фигур, а на меня обрушились десятки ударов. Первые два вдоха я ещё успевал отбивать их Верным, но сразу стало ясно, что не мне соревноваться с ним в таланте меча.

И очередной удар я встретил, вскинув навстречу левую руку.

Лязгнуло.

Противник отскочил, вглядываясь в сталь своего клинка. Мне таким заниматься не было нужды. Я не верил, что простой удар, даже без оружейной техники, сумеет повредить наруч, сделанный Клатиром, Властелином Духа из стали, которую я едва мог прорубить десятком Звёздных Клинков. Нужно подловить его с техникой.

— Ах ты выкормыш орденский, да ты знае…

Я не собирался слушать, сколько стоил выщербленный клинок дизирца. Я наконец наполнил силой Кровавые Плети.

Из земли вырвались голубые струи, больше похожие на щупальца, закрутились вокруг фигуры позабывшего об осторожности противника, заплетая его в кокон. Тот рванулся, с натугой преодолевая сопротивление моей техники, следом махнул рукой, разнося плети в пыль ударом меча.

И мы закружились, обмениваясь вихрем ударов. Он, конечно, был лучше с мечом. А я был быстрей и у меня были наручи. Спустя десять вдохов я всё же сумел подловить его. Снова лязг, вспышка боли в плече, и дизирец отскочил от меня, оставшись только с одним мечом.

Но я не собирался его отпускать. Рывок следом, Плети, сойтись ближе, удар в открывшуюся подмышку. Уже нанося удар, я понял, что Обращения Когтя у меня нет, а выплеснутая в меридианы энергия лишь рвёт их и обжигает, не находя выхода.

Плевать.

Сталь чужого меча обжигает болью. Нестерпимой болью.

Плевать.

Ведь я стою. Не чую ногу, но не падаю.

Крушитель непрерывно впитывает в своё созвездие силу и стихию.

Верным в горло. Ещё раз Плети. Выкрутить чужую руку с мечом. Плети истлевают в духовной силе дизирца, но держатся, добавляя мне свою силу. Через вдох Покров дизирца истекает, а его рука хрустит словно ветка. Он орёт, захлёбывается криком, а в меня со всех сторон бьют огромные каменные копья.

Я в ответ выплёскиваю из тела духовную силу, разрушая их на расстоянии ладони от тела и сам бью клинком в грудь дизирца.

Пробивая его насквозь.

Наконец выпускаю сломанную руку дизирца и делаю шаг назад, едва не падая.

У меня больше десятка ран, на левую ногу даже опираться страшно, она вот-вот грозит подломиться, но это ничего не значит. Главное то, что я стою, а дизирец лежит. И эти дарсовы холмы теперь останутся в Ордене. А кто-то ещё пенял мне, что я слишком много времени провожу у столба.

Через миг я опомнился.

Ничего ещё не решилось.

Впереди ещё поединок Толы.

Кто-то подхватил меня под руки, потащил с арены, изрядно залитой кровью.

Над дизирцем тоже склонились. Руки одного из подбежавших осветились обращением. Сложным, большим, в котором сплелись десятки символов языка Древних.

А через миг из груди дизирца вытащили мой меч. Дизирец захрипел, забился, но я не сомневался в том, что он останется жив. Я не бил в средоточие или сердце, а все остальное Мастер должен выдержать. Тем более, когда сильный лекарь рядом.

Потребовал:

— Меч!

Тащивший меня не понял:

— Что?

Я повторил и ткнул рукой в нужном направлении:

— Меч!

Вперёд, к арене и Верному скользнул послушник Армии Пределов, а я понял, что меня держали двое.

И второй совсем не послушник, а служитель-лекарь. Как раз сейчас выругавшийся:

— Глубокая рана. Старший, давайте я вас уложу. Нужно обеспечить ноге покой, чтобы бедренная жила…

Я выругался:

— И как я, по-твоему, должен лёжа наблюдать за схваткой?

Через миг в моей руке уже был фиал Сердца Тигра. Вдох и его содержимое выплеснулось в рану.

— Аргх!

Я стиснул зубы, давя свой вопль. Что-то я… Что-то я… погорячился.

Но круги перед глазами рассеялись как раз вовремя, чтобы я успел увидеть, как в очерченный песком круг вступили Тола и его противник.

— Приветствую тебя, Кетот.

Этот самый Кетот был словно копией Толы. Тот же рост, та же ширина плеч, тот же цвет волос и прядей в них. Разве что у него следов стихии воздуха больше, сами волосы острижены ещё короче, треугольной шапкой. И нет ни следа улыбки. Черты лица застыли в гримасе презрения.

— А я тебя нет.

Тола пожал плечами:

— Поражения нужно принимать легче, Кетот. А то ведь можно заполучить и преграду Возвышения. Как у тебя, кстати с ним?

Кетот обернулся к глашатаю и рявкнул:

— Чего замер?! Объявляй!

Но до того, как раздался крик о начале поединка, я сумел оценить глубину силы Кетота. И сравнить её с глубиной и темнотой силы Толы.

На что, дарс его побери, рассчитывает этот Кетот?

Глава 12

Тола, конечно, выиграл. И сделал это так уверенно, что сомнений в его силе не оставалось ни у кого из стоявших в тот день вокруг очерченной песком арены. А не только у меня, видевшего насколько глубже и темней его сила, силы соперника Кетота.

В той схватке он напомнил мне Сарефа Тамим. Такая же неодолимая мощь. Ни один удар сталью, ни одна техника даже не сумели коснуться Толы. Пример того, к чему нужно стремиться и мне.

И повод задуматься.

Кетотa при мне назвали Мастером седьмой звезды. Если темнота воды его силы не так непроглядна, как у Толы, то это ещё можно списать на техники, опыт сражений и прочее. Пусть Орден дал Толе лучшее, что у него было, а Дизир пожадничали. Пусть.