Девственник

здесь. Ему было комфортнее жить в прошлом и страдать. Порой он просто

смотрел в выключенный телевизор и тихо рыдал, до тех пор, пока кто нибудь

его не застанет. Постепенно я отучил и Роджера от просмотра этих кассет. Хоть

они и о родительском счастье, для меня они о потери обоих родителей. Только

из уважения к отцу, мы отвечали ему согласием на просмотр кассет в день

смерти. Да, и в мой день рождение. Я перестал праздновать свой праздник, потому что трагедия всегда была на первом месте. Мне совершенно не хотелось

ещё и это брать на себя. Первые года папа ещё готовил для меня подарок, но

забывал вручать. Он укладывал нас с Роджером спать поздней ночью после

просмотра видео. Затем клал подарок мне на тумбочку и уходил. А утром я уже

не хотел его открывать. Годы шли, а папа всё сидел на диване в свой свободный

вечер ровно в 9 и проматывал старую плёнку. Для него это время было как

глоток воздуха. Я проходил мимо и даже не отзывал его, чтобы поздороваться.

Он бы всё равно не обернулся.

Найдя нужную кассету, мы ждали отца. Я усадил Роджера на диван и

включил классическую музыку, которую он так любит.

Мы уснули.

2 Глава

Дверь в морг

Я проснулся в 2 часа ночи от боли в шее. Всё – таки, диван у нас

никудышный. Придя в себя и разминая затёкшие мышцы, я посмотрел на

Роджи и ужаснулся. Его тело в коляске большой грушей повисло на ослабшем

ремне, обычно держащим его в нужном положении. Ещё бы чуть-чуть и ремень

мог полностью расстегнуться, тогда бы Роджи всем телом упал прямо на пол. А

он, тем временем, хорошо себе спал, даже не подозревая, что буквально висит

над такой опасностью. Ему строго противопоказано принимать подобные

положения тела. Папы, судя по всему, так и не было. Я ничего плохого сперва и

не подумал – «наверное он, как обычно, на несколько дней уехал по работе. Хотя

раньше он всегда как-нибудь да предупреждал о такой» – я чётко помню свои

мысли по этому поводу. Однако, выяснять сейчас где он был не так важно, как

исправить положение с Роджером. Я аккуратно разбудил его и тихонько, что бы

только не испугать сказал:

– Роджер, просыпайся. Мы с тобой уснули в зале. Нужно уложить тебя в

твоей комнате. Давай я тебе помогу. – и я начал поднимать его руки, что бы

закинуть их на плечо.

– А где папа? – шёпотом, всё ещё с закрытыми глазами, спросил брат.

– Я выясню, выясню. Наверное, как всегда, на работе. Ты давай – ка лучше

помоги мне.

Роджер вроде бы и был моим старшим братом, но я и он прекрасно

понимали, что я главный.

Мне с трудом удалось его раздеть. И уже выйдя из комнаты брата, я

почувствовал страх. «Где папа?». Не знаю, в голове было странное и неприятное

ощущение, предчувствие что-ли. Я решил позвонить ему убедиться, что он на

работе и всё хорошо.

Как только телефон оказался у меня в руке, на него сразу же позвонили.

«Странно» – подумал я, – « кто это мне будет звонить в 2 часа ночи». Номер был

неизвестный и я, подумав, что это папа звонит предупредить нас о своей работе, всё-же взял трубку.

– Алло – вопросительным тоном зазвучал мой голос.

Сперва была небольшая пауза. В трубке я отдалённо слышал только какие-

то невнятные разговоры, а потом, откашлявшись, мужской холодный голос

сказал.

– Здравствуй, сынок. Есть кто из взрослых дома?

– Здравствуйте. А кто спрашивает и зачем?

– Вас беспокоит доктор Раен из местной больницы. Простите, за поздний

звонок. Вы можете позвать кого-то взрослого?

– Я взрослый. Говорите.

Тот мужчина казался мне каким-то скрытым и жутко подозрительным. Он

делал долгие паузы, подбирая слова для каждого ответа. Теперь-то я понимаю

почему.

– Эээ… Простите, но мне нужно поговорить со взрослым человеком, -

настойчиво повторял доктор. Может у вас кто-то гостит из родственников?

– Да нет никого взрослого рядом, что вы хотите? Что случилось? – я уже

начал повышать тон от злости. Во-первых врач не воспринимал меня за

взрослого человека. А во-вторых, моё терпение было на исходе. Почему доктор

звонит ко мне домой и не может сказать мне в чём дело.

– Хорошо, я вас понял. Если нет взрослого, я вынужден положить трубку.

Прости, сынок. – последние слова он сказал как-то тихо и мягко. Это было

искренни. Потом он вздохнул и добавил – Ложитесь спать, юноша.

А дальше гудки.

“Что происходит? Какие-то врачи… ” – подумал я. – «Что могло случится, раз

мне звонят на личный телефон посреди ночи. Кошмар какой-то. И где вообще

папа? Стоп!»

Мозги у меня окончательно проснулись и я начал потихоньку соображать.

Подумав о больнице и папе в последовательном порядке, я застыл на несколько

секунд. Затем я срочно взял телефон и начал названивать папе. Слёзы потекли

сами по себе. Моё сознание боролось со всеми плохими мыслями, отражая их как

щит. Я не хотел верить своим догадкам. Мне нужно было просто дозвониться до

папы, услышать его голос и убедиться, что всё хорошо. И моих сил, как раз, еле-

еле хватало только на то, чтобы звонить. Но каждый раз, в трубке я слышал

только “Абонент сейчас не может принять ваш звонок. Пожалуйста, перезвоните

познее”. Я ходил по комнате, снова набирал отца, садился на пару секунд и снова

звонил. Затем я полез в интернет и искал хоть какие-нибудь новости про аварии, чп, и даже убийства. Ничего не нашлось. Затем я собрал все свои силы в кулак и

решился пойти на крайние и очень неприятные меры. Но сперва я должен был

перестать плакать, отрепетировать взрослый голос, и только после этого начать

обзванивать морги.

Поразмыслив логически, первым делом я позвонил в больницу, откуда мне

звонил доктор Раен.

– Кхм. Здравствуйте, я хочу узнать. Поступал ли к вам сегодня… – Я точно

описал внешность, машину и вещи которые он всегда носит на работу.

– Здравствуйте. Секундочку – эта секунда длилась целую вечность. И

наконец – Да, к сожал… Простите, а с кем я имею честь говорить?

Я отключил телефон, чтобы не слышать больше ничего. Мне и так было

достаточно слова “Да”, чтобы потерять равновесие и упасть на пол.

Моментально, словно по щелчку пальцев, в моём сознании осталась или

образовалась (не важно) одна лишь пустота. Чёрная, тяжёлая, вязкая, зыбучая и

холодная сплошная пустота. Оказалось, я пролежал так примерно 2 часа без

какого-либо движения. Затем, точно как под наркозом, я медленно поднял руку

и начал рисовать пальцем солнце на фоне потолка. Не знаю что это было. Я

слышал шум океана, видел это солнце и чувствовал мягкий бриз. А взгляд мой

всё ещё смотрел куда – то в никуда. Я ушёл в свой покой, чтобы скрыться там.

Или это покой сам меня нашёл и спрятал в своих чертогах. А потом я слышал

тишину, она была очень громкой.

Не помню как, но я заснул. Вот так просто взял и уснул. Похоже, моё

сознание, всё-таки, окончательно сломалось, ну или же оно так умело меня

спасло. В любом случае, я не помню всего, что было после океана. А разбудил

меня звонок в дверь. На дворе уже было утро, а на сердце уже была леденящая

вязь.

Я утёрся как мог, посмотрел в глазок. Это был Денни – врач Роджера. Мне не

хотелось никого видеть, но ничего не поделаешь и я открыл дверь.

– Хей, Денни доброе утро. Проходи, – с натянутой улыбкой сказал я, почесав

себе затылок.

– Доброе. Воооу, Фрайм, ты что, пил? – иронично выронил он и, указав на

пухлые мешки под моими глазами, спросил – а это ещё откуда взялось?

– Нет, ты чего? Просто спал плохо. Вот и всё. Кофе будешь?

– Нет, спасибо.

– А я, пожалуй, выпью

– Фрайм, ну реально с тобой что-то не так. Ты обычно уже 150 дел сделаешь