Девственник

учился в Гарварде или Стенфорде. На него бы вешались девчонки, а крупные

компании осыпали бы его предложениями. Он стал бы гордостью нашей семьи.

Но, к сожалению, тот водитель не знал, насколько сильно он усложнил жизнь

пятилетнему ребёнку.

Я успел перекусить перед тем как пришёл учитель.

– Здравствуйте, мистер Баурон, рад вас видеть. Как ваши дела? – спросил я, причмокивая яблоком.

– А ты, я смотрю, в хорошем расположении духа? – улыбнулся он в ответ, – Я

отлично! Жду с нетерпением нашего занятия.

Фрид Баурон высокий худой утонченный джентльмен. Я моментально

оказывался в Англии, как только попадал в его ауру. Его серо – зелёные волосы

«зачесанные с усилием коровы» всегда бросались мне в глаза. Весь его образ

был истинно чопорный. Всегда поражала его претенциозность. Одной из его

фишек были пальто и длинный зонт, с которыми он не расставался никогда.

Даже когда погода стояла чисто курортная. Пальто он носил на плече или в руке, а зонт, если не в раскрытом виде, то использовал как трость. С ним у нас тоже

сложились приятельские отношения. Как-то раз, на одной из пар, мы подняли

тему человеческих “слабостей” и интересов. Тогда он рассказал мне, что в свои

62 года всё продолжает экспериментировать. Однажды учитель пришёл ко мне

со жгучими красными волосами и без единого внимания на свой новый имидж, как всегда спросил меня о расположении моего духа.

Сегодня учитель был одет в костюм, который полностью прятал его тело, пальто принёс на плече, а зонт он раскрыл, скрываясь от калифорнийского

солнца. Этот Джентльмен как будто специально покупал вещи на пару размеров

больше, чтобы максимально спрятать свою худощавость. Если бы я не считал его

своим товарищем, то за глаза говорил бы о нём, как о странном старикашке. Да, именно! Странный, старый, глубокий, утонченный англичанин высоких манер.

– Фрайм, ты сделал моё задание? Если мне не изменяет память, ты прислал

мне не всю работу на электронную почту. Я просил тебя ещё определить 10

своих ценностей на данный момент жизни. – в его вопросе звучала большая доля

сомнения. Неужели он так не уверен во мне?

– Нет! – с ухмылкой ответил я, отвечая утвердительно на его скепсис. Не зря

он, всё-таки, сомневался.

– Почему? Тебе было тяжело?

– Нет! Совершенно нет… Просто я так и не понял значимость этого задания, чтобы я тратил на него своё время. У меня и без него было много дел поважнее.

– Хорошо. Очень хорошо. Можно сказать, что ты его перевыполнил, но я всё

же тебе объясню. Ты же слышал про приоритеты? Так вот ты их и расставил.

Фрайм, человек всегда формирует свою жизнь вокруг ценностей, которые сам

для себя определяет. Во-первых, это задание учит тебя определять именно свои

ценности, а не те, что навязывает мода или твоё окружение. Во-вторых, твоя

жизнь естественным путём выстраивается из твоих ценностей. Ты может быть

не осознаешь, но человеческие решения строятся исключительно исходя из их

ценностей. Если ты их чётко для себя выяснишь, то твоя осознанность, а значит

и жизнь, улучшатся. Тогда ты перестанешь распыляться на всё и сразу и будешь

действовать так, как нужно именно тебе. Ты будешь больше получать, как вы

говорите, «кайф» от жизни и меньше зависеть от внешних обстоятельств. Я

попрошу, всё-таки, выполнить это задание, юноша.

– Спасибо, учитель, задание я понял и приступлю к нему немедленно. Вот

уже начал. – доброжелательно кивнул я, – Но позвольте мне задать вам вопрос.

Как отказать человеку, но при этом не ранить? – Мистер Баурон никогда ещё так

не удивлялся моей застенчивости.

– Так так так. Что случилось? Теперь поподробнее, пожалуйста. – с весельем

продолжил он.

– Да это соседка – Венди не упускает меня из виду. Она как жвачка прилипла

к моей зад…– тут я замолчал, решил не выражаться при учителе. – Она выходит

каждый раз, когда я выношу мусор. Утром, заваривая кофе, я вижу когда она

сидит на лавочке и смотрит на меня. Мне кажется она специально соорудила

лавочку напротив моего окна. Если это действительно так, то я ни капельки не

удивлюсь. Она не Венди, она ведьма. Я хочу избавиться от этой девчонки. Хочу, чтобы она оставила меня в покое.

– Я понял тебя, Фрайм. А почему ты не хочешь её ранить. Ты же можешь

сказать ей, как вы там говорите, “Отвали от меня”, что тебя останавливает? – на

фразе “отвали от меня” учитель потянулся ко мне и я отчётливо увидел радугу в

его зрачках. А ещё, он скорчил гримасу.

– Дураку понятно, что я ей симпатичен. Я не хочу обойтись с ней так как

поступила со мной… – я запнулся и продолжать не стал.

– Кто? Как кто, Фрайм?

Но я молчал.

– Тебе нечего бояться. Просто ответь на вопрос. Ответь, в первую очередь, себе. О ком ты думаешь?

– …как мама.

После этого признания я опустил голову. У меня подступили слёзы, а

показывать этого я не хотел. До этого я ещё никому не говорил реальное

восприятия смерти мамы.

– А что она сделала?

– Она предала мою любовь. Она ранила меня. – Я подскочил и начал громко

всхлипывать. – Никому не желаю того, что пережил я.

– Что ты чувствуешь? – учитель не смотрел на меня, задавая мне эти

вопросы. Фрид Баурон точно понимал, что мне тяжело быть слабым перед кем -

то. Он держал себя в руках, чтобы дать мне свободу чувств. Вот хитрый жук…

психолог

– Я… я чувствую… ну такие… – я посмотрел на него и понял, что этот момент

должен был настать когда-нибудь. Решив открыться, и признаться. – чувствую

толстые и длинные гвозди в моём сердце. Я их вынимаю, а они от моих попыток

только больше впиваются. – Говорил я шёпотом, но активно размахивал руками, имитируя “борьбу с гвоздями”.

– Ты хочешь быть свободным. Так?

– Что это значит? – немного приходя в себя, спросил я.

– Фрай, помнишь о чём мы с тобой говорили 3 минуты назад? Это именно

оно и есть. Пойми, ты сам выбираешь жить с болью или освободиться от неё.

– Ответьте мне на вопрос, пожалуйста. Я вообще-то спросил о Венди.-

возвращаясь к своему вопросу я чётко осознавал, что, всё-таки, ещё не готов

убрать гвозди из своего сердца. Эта боль – единственное что осталось от мамы.

Учитель прекрасно понимал психологию человека. Он не стал настаивать

на продолжении темы с гвоздями. Так как это должно быть исключительно

полностью моё решение, чтобы стать действительно свободным. Вот за это я его

и уважаю. Повисла небольшая пауза, в которой мы оба выбирали варианты

развития нашей беседы. Мистер Фрид начал первым.

– Фрайм, по поводу Венди: Всё просто. Поговори с ней так, как бы ты хотел, чтобы отказали тебе. Вот и всё. Ведь ты хочешь сделать именно это?

Я задумался, а как бы я хотел, что бы отказали мне. Но не успел я

опомниться, как мистер Фрид начал уже основную тему урока. А я ведь обязан

решить вопрос по поводу Венди. Этому нужно положить конец. Но пока я

оставлю это дело. Все самые лучшие идеи приходят ко мне в повседневной

рутине. Сегодня у меня было только 2 пары по психологии, в промежутках между

которыми, я навещал Роджера. Когда я зашёл, то на его лице уже была улыбка и

он попросил меня включить комедию. День всё больше становился ясным. Я

даже и забыл и про свой день рождения и про другую сегодняшнюю дату.

После учёбы я приготовил обед. Несколько раз поухаживал за Роджером и

не забыл про задания. Время подходило к 9-ти часам вечера, значит скоро

приедет папа.

В первый год после ухода мамы, папа устраивал каждый день просмотр

кассет с их совместной жизни. На второй год я не выдержал и больше не

присоединялся к просмотру, так как моя жизнь от этого не становилась лучше, а

только наоборот. Мне было больно видеть маму счастливой там, а папу в слезах