Каратель

— Ах так! — кривоногий стул, от толчка упругих бедер барышни, опрокинулся и упал на дощатый пол с жалким дребезжанием тонких ножек. Опустошенная эмалированная миска с вилкой были вырваны из моих рук и со злостью запиханы в сумку, где тут же исчезла и кастрюлька, еще хранящая запах восхитительных котлет. Круглая попка, туго обтянутая короткой джинсовой юбкой, крутанулась перед моим лицом, и разъяренная фурия, скворчащая от ярости, четко отбивая темп острыми каблучками, вышла из палаты, не забыв громко долбануть дверью.

— Че, не хочешь жениться? — ехидно спросил дед, улыбаясь улыбкой в два оставшихся зуба, хотя еще две минуты назад он громко храпел, отвернувшись к стенке.

— Нет, деда Миша, пока нет.

— А зря, девка то справная, все на месте, да и вообще — огонек! Я вот помню…

Что пришло на память дедушке я выяснить не успел, так как в коридоре, из –за закрытой двери, донесся голос, произносивший мою фамилию.

Пенсионер замер с открытым ртом, так и не начав очередную нетленную историю, когда дверь с силой толкнули, и на пороге появилась Глаша. Девушка выглядела как истинная леди, утонченная и элегантная, почти идеал моих подростковых мечтаний, которые я жадно высматривал в журнале «Англия», неведомыми путями, попавшим в мои руки. Вежливо поздоровавшись с зависшим на перезагрузку дедушкой, Глаша подошла к моей кровати, недоуменно взглянула на опрокинутый стул, элегантно подняла его и, внимательно осмотрев потертое сидение, со вздохом сожаления уселась на него.

— Привет, милый.

— Привет, не ожидал тебя увидеть.

— Я тоже не ожидала. Вчера узнала, что ваши уехали, а тебя здесь оставили. Можно посмотреть?

Я, стараясь не показывать девушке не самое свежее белье, высунул из-под простыни только часть закованной в гипс ноги. В это время многострадальная дверь палаты с силой распахнулась, ударив по стене и вызвав падение с потолка частичек побелки. На пороге, безжалостная, как древняя богиня мести Немезида, стояла Наташа. От увиденного, ее глаза расширились, ноздри носа, казалось, сейчас полыхнут огнем.

Увидев склонившуюся на раненным героем красивую юную прелестницу, Наташа, как мне казалось, сейчас вспыхнет натуральным пламенем.

— Подонок! — Наташа, не глядя, вытащила из своей кошелки эмалированную миску, из которой, еще пятнадцать минут назад, с глазами ласковой кошечки, заботливо кормила меня, потом далеко, по бабьи, занесла метательный снаряд с острыми краями, за голову и, с силой, метнула его в подлого изменщика.

К моему счастью, миска, с самого начала, задела по касательной густые волосы Наташи, и как пуля со смещенным центром тяжести, сменила траекторию, полетев в сторону испуганно охнувшего деда, врезалась в стену и упала на пол, бессильно подпрыгивая и дребезжа.

— Уебок! — крикнула Наташа на прощание и в последний раз хлопнула дверью, после чего ее каблуки в коридоре застучали пулеметной очередью.

— Я, пожалуй, пойду… — Глаша, естественно испугалась, но пыталась не подавать виду.

— Не советую, вдруг она не ушла.

— Ничего, меня внизу папа ждет. А это кто был?

— Случайная знакомая.

— А… Ну я, все-таки, пойду.

— Не смею задерживать.

— Ну и нахрена мне дед, такое сокровище? — через несколько секунд после ухода моей второй случайной знакомой я повернулся к хихикающему соседу.

— Ты про первое или второе?

— Про первое. Вторая маленькая еще.

— Ну а че? Я же говорю огонек. Знаешь у меня по молодости была одна такая…

— Дед, это тебе сейчас кажется, что у вас с ней все было замечательно. Но ты же с ней не жил?

— Ну почему не жил? Два, три … — старик что-то начал считать на пальцах: — Четыре месяца прожили. Поругаемся, подеремся, а потом знаешь, как мирились…м-м-м!

Дед Миша мечтательно зажмурился.

— А потом она тебя ткнула ножом, и вы разбежались?

— Нет. Я в командировку сбежал на три месяца, потому что она сказала, что мне яйца отрежет. А потом приехал, а ее уже нет, уехала куда-то.

Старик на глазах посмурнел, нервным движением достал пачку папирос и спички и молча ушел курить, видно вспоминая свою навсегда ушедшую юность.