Каратель

— Да, предчувствия у меня какие-то нехорошие. На душе что-то тошно. Не хочешь завтра на мотоцикле к горам прокатиться, все равно выходной?

— Не, Паша, у меня завтра мероприятия. Тебя кстати тоже звали…

— И кто?

— Да, ты их не знаешь, но девчонки хорошие, симпатичные, веселые. Мы вон туда, на берег поедем— Слава ткнул пальцем в сторону небольшого пляжа, видневшегося в километре от нас: — Ну, а ближе к вечеру баня, шашлыки, все дела. Если надумаешь, то приезжай. Вон там дом, крыша из нержавейки и ворота голубые с красными петухами, металлические.

— Да меня вроде бы Наташа устраивает полностью.

— Ну, мало ли… Короче, если надумаешь, то приезжай.

Вечер закончился спокойно, ночевал я в казарме, так как предыдущую ночь несколько часов потратил на документирование похождений гражданина Веснина Алексея Михайловича, изъятия ножа в присутствии соседей, не проживающих в квартире Наташи и прочей ерундой, которая, впрочем, позволила мне «загрузить» побитого речника по самые гланды. И хотя девочки на меня обиделись, что я не давал им спать, заставляя читать и подписывать какие-то глупые бумажки, но мне было все равно. Жизнь, она как-то научила, что отсутствие или наличие какого любо документа может очень сильно поменять судьбу любого человека.

Утром, дождавшись, когда солдатики покормят собак, в том числе и Демона, я подкрепился банкой «Завтрака туриста» с парой кусков хлеба, выпил кружку растворимого кофе производства Ленинградского пищевого комбината, которое по своей крепости, не уступало зерновому кофе будущего, и в хорошем настроении, под стать солнечной погоде, выкатился на своем мотоцикле в сторону гор. Горы я очень люблю. Впервые приехав в Горный Алтай, я не мог оторваться от бесконечных вершин, тянущихся с юга, острых, как зубы дракона. А здесь, в Восточной Сибири, вершины Западных Саян поражали своей мощью и суровой красотой.

Я неторопливо ехал по проселку, идущему параллельно республиканскому шоссе, почти пустому по причине раннего утра выходного дня. Мотоцикл подпрыгивал на неровностях проселка, Демон, иногда отставая, знакомился с представителями местной фауны. В бесконечном, почти белом от яркого солнца, небе парило несколько коршунов. Проехав какое-то время я увидел знакомое ответвление от трассы и свернул туда. Если я не ошибаюсь, то эта, теряющаяся в траве, колея, вела в сторону пастбища деда-орденоносца, который звал меня на охоту и обещал дать ружье и патронов. Ехать оставалось минут двадцать.