Белая ведьма Азеила

— Ваше Величество… Простите меня, я не узнал вас…

— Я не в обиде, — невольно улыбнулась она, — Поднимись, Пэн. Я больше не королева, ведь у меня нет королевства. Я позволяю тебе обращаться ко мне по имени.

— Благодарю вас, — в глазах Пэна засиял восторг. — Госпожа Вейлана, то, что я говорил… Разрешите мне искупить мою вину? Дозволите сопровождать вас и защищать, куда бы вы ни направились?

— Нет! — агрессивно ответил Кларий.

И из чистого противоречия Вейлана кивнула:

— Да.

— Я сказал — нет! — Кларий повысил голос.

Взгляд его, полный гнева и злобы, вперился в девушку, но та выдержала его спокойно. И тихо, но твердо Вейлана объявила:

— Пэн — мой подданный, и только мне решать, принимать ли его помощь. Не вмешивайтесь, сэр Кларий.

— В таком случае тебе придется выбирать, он или я! — презрительно скривил губы темный рыцарь.

Он не сомневался в выборе, ведь только Кларий мог защитить беглую королеву. Но девушка его удивила.

Гордо выпрямившись, Вейлана бесстрашно ответила:

— В таком случае я выберу человека, который еще не подвел моего доверия. И это определенно не вы, сэр Кларий!

— Тогда ты погибнешь, — сдерживать гнев ему удавалось с большим трудом.

— Вы полагаете, я к этому не готова?

Несколько бесконечных мгновений он вглядывался в нее, в надежде найти слабину, но она не сдавалась.

— Тогда я просто его убью, — решил Кларий.

— Только попробуйте, и я немедленно вернусь в столицу.

Вейлана и сама не ожидала, что этот аргумент подействует. Ей нечем угрожать непобедимому рыцарю, едва ли она могла быть настолько важна для него, чтобы поступиться собственными принципами. Но Кларий отступил. Скривился и процедил:

— Хорошо. Он может сопровождать тебя. До первой ошибки.

— Почему этот человек позволяет себе… — молчавший до этого момента Пэн взвился.

Но королева твердо остановила его:

— Пэн. Сэр Кларий спас мне жизнь. Поэтому ему позволено многое. Ты можешь сопровождать нас, но лишь с одним условием — никаких распрей.

— Я согласен, госпожа Вейлана, — Пэн склонил голову в низком поклоне.

— Вот и славно, — улыбнулась девушка, не заметив злых взглядов, которыми обменялись ее спутники. — Сэр Кларий, меня преследовали гончие.

— Я с ними разобрался, — хмуро откликнулся рыцарь. — Мы можем отправляться дальше.

Но сразу отправиться не удалось, Пэн попросил немного времени, чтобы забрать немногочисленные свои пожитки, но благородно отнес сумку с провизией к экипажу. В ожидании его возвращения Вейлана не сдержала любопытства:

— Почему вы так резко возражали против его общества, сэр Кларий? Пэн — воин, и может помочь вам в дороге. Помощь никогда не бывает лишней.

— Да чем он может помочь, этот доходяга? — презрительно бросил юноша. — Лишний рот. Ты что, не видела, как он на тебя смотрел? Мне не нравится, когда кто-то покушается на мое!

— Вы ведь прекрасно знаете, что в этом плане вам не о чем беспокоиться.

— Но это не значит, что посторонние мужчины могут раздевать тебя глазами!

Она смерила его чуть насмешливым взглядом:

— Так вы ревнуете, сэр Кларий?

Его смех прозвучал издевательски, но она терпеливо ждала ответа.

— Ревную? Я? Кого — тебя, к этому дохляку? Не смеши меня.

— Тогда почему вы так злитесь?

Ей действительно интересно, ведь у нее куда больше поводов для гнева.

— Потому что никто не смеет смотреть на тебя без моего на то позволения! — он действительно зол. — И тебе я тоже запрещаю смотреть на других мужчин!

— Прошу прощения? — ей показалось, она ослышалась.

— Ты слышала, — его глаза опасно потемнели.

— У вас, сэр Кларий, — от возмущения она повысила голос. — Нет никакого права требовать подобное!

— Ты ошибаешься. Забыла? Ты принадлежишь мне, а потому я решаю, что ты можешь делать, а что — нет!

— Это вы забываетесь, — после короткой паузы Вейлана взяла себя в руки. — Я должна вам жизнь, но не свободу. Вы вправе убить меня, но не принуждать к чему бы то ни было. И требуя от меня покорности в уплату долга, вы нарушаете законы чести.

— И что тебя удивляет? Ты как будто не знаешь, что я негодяй, — его усмешка полна яда.

— Я позволяю себе иногда забывать об этом, — негромкое ее признание далось ей непросто.

Но Вейлана не собиралась скрывать свое отношение к Кларию. Да, негодяй, чудовище, убийца, но он спас ее и предложил защиту на странных, невыполнимых условиях, а потому она не могла видеть в нем только плохое. И старалась разглядеть хорошее, даже если в таком человеке по определению не может быть ничего хорошего.

А он смотрел на нее так, словно услышал самую невероятную вещь на свете.

4

Умом Кларий понимал, что ввязался в безнадежную авантюру. Существуй способ обойти ведьмовское проклятие, он бы слышал о таком. И в Цитадели едва ли он узнает что-то новое, а потому следовало воспользоваться советом Вейланы и просто вернуть ее отцу, какой бы красивой и желанной ни была эта куколка. Кларий именно так бы и поступил, если бы не одно совершенно невероятное обстоятельство.

Опрометчиво поцеловав ведьму, он должен был очнуться там же, в лесу, брошенный ею, целенаправленно стремящейся обратно в столицу, навстречу смерти. Какое ей дело до него, вмешавшегося в ее судьбу со своим невыполнимым требованием? И все же эта хрупкая беспомощная девчонка не пожалела времени и сил, чтобы не просто спихнуть с себя, а устроить его с максимально возможным удобством. Кларий в этом не нуждался, но она проявила о нем заботу. Когда такое было, чтобы кто-то укрывал его, спящего? Никто, никогда не заботился о нем. И это его потрясло достаточно, чтобы остаться с ней еще на какое-то время.

Раннее детство Клария прошло в трущобах Гриата, третьего по величине города королевства Рейхарн. Изнанка любого города — грязна и неприглядна, это отнюдь не подходящее место для детей, но иной жизни Кларий не знал. Впрочем, в те времена у него даже имени не было. Просто бездомный мальчишка, один из многих, пытающихся выжить на улицах сурового северного города. Воровать еду, копаться в помоях, прятаться в узких щелях подвалов, как настоящий крысеныш — Кларий не любил вспоминать те времена. Он выживал как умел, в полном одиночестве, в твердой уверенности, что ни на кого нельзя рассчитывать, кроме себя самого. Он не ждал помощи, рос диким и учился защищаться — острыми заточками, легко ломающимися даже в слабых руках ребенка. Одной из таких заточек он без колебаний убил урода, решившего вволю поиздеваться над никому не нужным мальчишкой. Там, над телом первого человека, погибшего от его руки, Клария и нашел тот, кто назвался его отцом.

Колдун так и не рассказал сыну, как тот попал на улицы. Не объяснил, как отыскал его, едва удостоил упоминанием его мать. Даже имени не дал — имя Кларий придумал себе сам. Да и жизнь в замке колдуна мало чем отличалась от жизни на улице. Никому не было дела до нового обитателя замка. Никого не беспокоило, жив ли он, здоров, не голоден ли. Кларий все так же воровал еду, только уже с хозяйской кухни, за что бывал наказан, если попадался. Все так же прятался по темным углам, разве что теперь у него имелись свои покои — крыша над головой, холодная, продуваемая всеми ветрами полуподвальная комната без намека на мебель. Ходил он все в тех же обносках, как и на улице, и в чем-то положение сына колдуна стало даже хуже. Побои, которых он старательно избегал на воле, стали постоянными и каждодневными, только назывались тренировкой. В детстве Кларий полагал это неким изощренным видом наказания, синяки не сходили с его кожи, а тело болело от чрезмерных нагрузок. Оглядываясь в прошлое, Кларий видел, что первый его тренер отличался особой жестокостью, получая откровенное удовольствие от мучений юного ученика. Но этот урок не прошел даром, Кларий научился не только защищаться, но и быть жестоким. Беспощадные тренировки закалили его тело, а вечные издевательства — его сердце. Иначе он не сумел бы выжить. Не просто выжить — заслужить одобрение отца, которое мгновенно возвысило его над прочими обитателями замка. Шпыняемый всеми щенок в одночасье получил право карать и миловать, но ему негде было учиться милосердию. А потому он охотно карал всех своих обидчиков, все дальше двигаясь по пути жестокости и разрушения.