Белая ведьма Азеила

Сознание помутилось, его будто заволокло черным густым туманом, лишающим воли к жизни. Настойчивый шепот лез в уши, убеждая, грозя, повелевая — уйти, раствориться в чужой силе, исчезнуть, уступая место более достойному. Яркий свет силы в самом центре ее существа сжался, окруженный тьмой со всех сторон, уменьшался, грозя исчезнуть, угаснуть, и вместе с ним исчезало и ее собственное сознание.

Она не справлялась, у нее не осталось сил бороться, так тяжело, и неоткуда ждать помощи. Дикая магия оказалась слишком сильна для нее. Вейлана почти сдалась, растворяясь в окружившей ее тьме.

И в этот момент до нее донесся другой голос.

В нем было столько веры в нее, столько любви, столько страсти, что тьма отступила. А вместе с ней — страх, неуверенность, слабость. На миг, на один короткий миг Вейлана обрела себя — и вложила в прерванное заклинание весь свой свет, наполненная чужой уверенностью в свои силы, вдохновленная внезапно открывшейся ей истиной.

И дикая магия не выдержала этого напора. Падая в беспамятство, Вейлана ощущала небывалое спокойствие.

Первое, что увидела она, проснувшись — глаза Клария. Темные глаза с золотистыми искорками. Но теперь они больше не вызывали недоумения. Вейлана поняла, откуда они взялись. Это отступала печать дикой магии, долгое время терзавшей его.

— С возвращением, — улыбнулся он нежно.

— Ты спас меня, — улыбнулась она в ответ. — Снова. Спасибо.

— Я не мог иначе, — тихо вздохнул он, чуть помедлил и без особой охоты сообщил: — Гвидо сбежал. Я бы не стал говорить, но ты же все равно узнаешь. Трилл молчать точно не станет.

Вейлана кивнула:

— Я не удивлена. Гвидо никогда не внушал мне доверия.

— Но ведь он… важен для тебя, — Кларий отвернулся.

Какое-то время Вейлана любовалась его точеным профилем, думая о том, как все в конечном счете обернулось. А затем поднялась, приводя ложе в положение сиденья. Протянула руку и легонько коснулась его плеча:

— Не беспокойся. Все будет хорошо. Теперь я в этом уверена.

Юноша взглянул на нее, и Вейлану заворожили золотистые искры в его глазах.

— Главное, чтобы с тобой все было в порядке, — Кларий усмехнулся без обычной своей злости.

— Они мне нравятся, — призналась девушка.

— Кто?

— Эти искорки в твоих глазах, — широко улыбнулась она и выпорхнула из экипажа прежде, чем Кларий пришел в себя.

Солнце клонилось к закату, и возле экипажа уже разбили лагерь. Вейлана задумалась, как долго она пробыла без сознания, однако ей даже уточнять не пришлось.

— Госпожа Вейлана! — Пэн первый ее заметил. — Вы проснулись!

— А мы уж думали, вы сегодня уже не очнетесь, — Трилл материализовался рядом.

— Сегодня? — усомнилась она.

— Вы не приходили в себя половину дня, — кивнул мальчишка.

Он смотрел на нее чуть встревоженно, но радостно. И Вейлана задумалась о причинах этой тревоги.

— Вы хорошо себя чувствуете, госпожа Вейлана? — осторожно поинтересовался Пэн.

— В целом да, — кивнула девушка, все больше недоумевая.

— Не злитесь на что-нибудь? — уточнил Трилл, бросив на друга косой взгляд.

— А почему я должна злиться? — искренне изумилась она.

— Госпожа Вейлана, не обращайте внимания на этого несносного мальчишку, — казалось, Пэн вздохнул с облегчением. — Язык без костей, вечно невпопад ляпает.

— Да в чем дело? — она уже перестала что-либо понимать.

— Простите, — вид у Трилла сделался виноватый. — Я опасаюсь просто. Вы ведь едва черной ведьмой не стали, вот я и…

— Что? — изумилась Вейлана, совершенно невежливо его перебивая.

Она помнила, как очутилась на грани исчезновения, помнила странный шепот тьмы, но при этом сама вовсе не принимала тьму частью себя. Дикая магия не была разумной, она не подменяла личность того, кого захватывала — лишь меняла мировоззрение. Вейлана осталась собой, но почти погибла под напором чуждой силы — и вместе с ее смертью источник должен был иссякнуть. Но никак не обратиться в черную ведьму.

И кто, в таком случае, говорил с ней, называя сосудом?

Трилл испуганно покосился на Пэна, но все же ответил:

— Нам так Кларий сказал. И Гвидо…

— Гвидо был весьма напуган вашим временным преображением, — Пэн постарался сохранить нейтральный тон.

Вейлана подавила вздох и подумала, что в авендеймских приютных домах очень неплохо воспитывают. Пожалуй, в их небольшой компании никто не ведет себя лучше отставного солдата.

— Не волнуйся, Трилл, — она улыбнулась. — Я не превращаюсь в черную ведьму, этого опасаться точно не стоит.

— Хорошо, что Кларий оказался рядом, — убежденно заявил мальчишка.

— Вы проголодались, наверное, — перебил его Пэн, мягко, но решительно направляя Трилла прочь.

Вейлана улыбнулась столь трогательной заботе. Воин хорошо понимал, когда языкастый парнишка оказывался слишком близко от недопустимого, и ограждал его от возможных проблем. Определенно, с такими талантами в армию ему возвращаться не стоит.

— Да, я не прочь перекусить, — проводив взглядом возмущенного и обиженного мальчишку, она кивнула и поинтересовалась: — А где сам Гвидо?

Пэн пожал плечами:

— Где-то тут. Сомневаюсь, что он решился уйти пешком.

— Надо его найти, — обеспокоилась девушка. — Здесь все еще опасно, он может пострадать.

Парень ничем не выразил своего недовольства, хотя наверняка полагал, что так и надо трусу, бросившему в беде свою королеву. А Вейлана подумала, что ей очень повезло с товарищами в этом пути.

— Не беспокойтесь, госпожа Вейлана, я этим займусь.

Но делать ему ничего не пришлось. Не успела Вейлана сесть за стол, как из-за экипажа выбрался Гвидо. И в первый миг девушка даже не узнала обычно столь самоуверенного и улыбчивого парня.

— Вейлана, — он неуверенно подошел и замер в паре шагов от нее. — Я хотел попросить прощения. Я знаю, что поступил недостойно. Ты рассчитывала на меня, а я тебя подвел. Моему поведению нет оправданий. Я был слишком самоуверен, а пострадала из-за этого ты. Обещаю, такого больше не повторится. Прости меня.

Девушка окинула его внимательным взглядом. Он не просто говорил то, чего от него могли ожидать — в глазах Гвидо она увидела тот стыд, что мучил его. Каким бы самоуверенным и наглым не пытался он показаться, в глубине души этот мальчик вовсе не был испорченным. Он струсил, но храбрость не присуща всем мужчинам Азеила. Его никто не учил бороться со своими страхами, никто не объяснял, что есть вещи важнее инстинкта самосохранения. Но Гвидо понял, что поступил дурно, и просил прощения искренне.

Поэтому Вейлана улыбнулась:

— Я понимаю причины, приведшие к такому поступку. И принимаю их. Поэтому ты прощен.

Ее больше не мог расстроить этот юноша. Все связанные с ним сомнения и терзания остались в прошлом. Теперь уверенность Вейланы в будущем никто не мог поколебать.

— Правда? — Гвидо расцвел и бросился к ней с объятиями: — Спасибо!

А в следующий миг отскочил от нее, как ошпаренный.

— Гвидо, — с укоризной взглянула она на него.

— Ты жжешься! — обвинил он ее. — А говоришь, что простила!

— Во-первых, это никак не связанные друг с другом вещи, — она сердито сдвинула брови. — А во-вторых, я запрещаю тебе обращаться ко мне столь неофициально. Твое положение не дает тебе права на подобную фамильярность.

— Значит, злишься все-таки, — хмыкнул он слегка презрительно.

— Ты вынуждаешь меня усомниться в искренности твоих извинений, — холодно заметила Вейлана.

— Значит, один проступок — и я в немилости? — Гвидо поджал губы. — Хорошо, моя госпожа. Я приму наказание с честью.

— Этот проступок мог стоить мне жизни, — Вейлана едва удержалась от улыбки. — И о чести следовало задуматься раньше. Я не наказываю тебя, лишь требую к себе соответствующего уважения. Если тебе больше нечего мне сказать, я бы хотела поесть.

— Я тоже голоден, — агрессивно уставился он на нее.

— Садись и ешь. Пэн приготовил на всех, — равнодушно ответила она.