Белая ведьма Азеила

Ладонь обожгло жаром, волна его поднялась по руке до самого сердца — и схлынула, не оставляя никаких следов.

Светлые глаза Вейланы, бессмысленно глядящие в пустоту, закрылись, и девушка едва не упала. Но Кларий успел ее подхватить. Он не боялся больше выпить ее до смерти, даже думать забыл об этом. Потому что вот она, лежит на его руках, живая, оставшаяся самой собой, справившаяся безо всякого рыцаря. Не просто самая желанная девушка в мире.

Любимая.

Он признался в этом в первую очередь себе.

Кларий так долго отрицал очевидное, не верил собственным чувствам, полагал подобное невозможным. Но сейчас, едва не потеряв ее, он больше не хотел и не мог обманываться. Пусть им не суждено быть вместе, но он никогда не оставит ее в беде.

— Госпожа Вейлана! Кларий! — голоса Трилла и Пэна звучали вразнобой, но с одинаковой тревогой.

Никогда еще Кларий не был настолько рад их видеть.

— Пэн, помоги донести ее до экипажа, — потребовал он.

Без вопросов парень подхватил Вейлану и торопливо повернул обратно. Трилл подставил плечо Кларию, и темный рыцарь с удивлением осознал, что ноги его почти не держат. Он сам себе казался полным сил — настолько переполняла его радость после пережитого за белую ведьму страха. Но тело считало иначе и почти не слушалось.

— Спасибо, — слово слетело с губ само по себе.

Кларий так часто слышал его в чужом исполнении, что и сам привык к нему. Трилл покосился на него почти весело:

— Ого, какие слова ты знаешь! Что здесь произошло?

— Сами-то зачем заявились? — встречно поинтересовался он. — Вейлана велела ждать ее у экипажа.

— Мы и ждали, пока этот полоумный не заявился. Чуть мимо не пробежал, Пэн его еле поймал! Вроде худой, а сильный…

Судя по прозвучавшему в голосе мальчишки восхищению, говорил он отнюдь не о Гвидо. Пэн не успел толком отъесться за время путешествия, хотя и избавился от болезненной худобы. Возможности же оценить его силу Кларию не выпадало, хотя с немертвыми он справлялся только так.

— И что?

— Ничего. Мы за госпожу Вейлану испугались. Тот от страха ничего сказать не мог, только дрожал и зубами клацал, — с презрением ответил Трилл. — Так что случилось?

— Источник оказался слишком сильным и едва не обратил Вейлану в черную ведьму, — устало пробормотал Кларий.

И едва сам не вздрогнул, до того ужасно это прозвучало. А вот Трилл протяжно охнул:

— Но ведь она справилась?

— Да. Но не благодаря Гвидо, — сквозь зубы процедил он.

Трусость Гвидо не успела покоробить его там, на поляне источника, он слишком был занят другим. Но сейчас вспыхнула злость. Тот, кто должен был уберечь белую ведьму от дикой магии, трусливо сбежал, бросив ее на произвол судьбы. Непростительно! Гвидо заслуживал жестокого наказания за свое предательство.

Вот только Кларий знал, что не посмеет тронуть рыцаря. Трус или нет, но Гвидо может подарить Вейлане жизнь. А потому темный рыцарь просто прошел мимо Сеавендера, чтобы с помощью Трилла забраться в экипаж. И лег подле нее, устроенной на ложе экипажа Пэном.

Кларий чувствовал усталость. Но вместе с тем взгляд на девушку дарил умиротворение и прежде неиспытанное спокойствие. Странную твердую уверенность, что все будет хорошо. Глаза его сами собой закрылись, и юноша задремал.

19

В последние дни Вейлана убедилась, что ночь и бегущая вода располагают к откровенности, как ничто другое. Ничем иным не объяснить тот факт, что она, вопреки собою же названным правилам, так легко и непринужденно переступила разделявшую их с Кларием черту. Долгое время нарочитая вежливость в обращении к нему позволяла ей сохранять дистанцию между ними. Но, единожды сократив эту дистанцию, отдаляться снова она не хотела. И не потому, что была милосердной, как полагал Кларий.

Просто ее и саму удивило, с какой легкостью она перешла на ты с темным рыцарем. И как просто ей давался этот дружелюбный тон.

Но не только сближению поспособствовал их ночной разговор. Вейлана неожиданно открыла для себя очевидную, но прежде не удостоенную вниманием вещь. Черный колдун — сосредоточие дикой магии. Вот почему его окружали только жестокие и безжалостные люди. На них на всех ложился ее отпечаток, и на Клария — более, чем на других. Он провел подле отца слишком много времени… И все же нескольких дней вне этого влияния оказалось достаточно, чтобы изменить темного рыцаря.

Удивительно.

Черный колдун не мог стать источником дикой магии или удержать ее в себе надолго. Она меняла его, подстраивала под себя, но все же подпитывался он ею извне, что не мешало ему оставаться могущественнейшим из ныне живущих колдунов. Черные башни — он строил их для себя, чтобы получить неограниченный доступ к источнику, из которого мог черпать свои силы. И это многое объясняло.

Но не все.

Например, Вейлана так и не сумела понять, как удалось Кларию сбросить с себя влияние дикой магии. Она должна была пропитать его насквозь, от такого не излечиться за несколько дней. Порченые дикой магией годами очищаются от нее. Только пробужденным белым ведьмам под силу в один момент уничтожить на человеке все ее следы.

Но Вейлана полагала, что непричастна к преображению Клария.

А еще она ничуть не покривила душой, признавшись, что не доверяет Гвидо. Не то, чтобы он вызывал ее подозрения, но она не чувствовала в нем надежности. Так странно, Кларию она без сомнений доверила бы жизнь, а Гвидо… предпочла бы не зависеть от его доблести.

Вейлана надеялась, что путь до Цитадели пройдет без происшествий.

Но, к сожалению, ее надеждам не суждено было сбыться.

Присутствие дикой магии она ощущала, как густой туман. В этом тумане тонула дорога и окрестности, а отмеченные ею существа казались Вейлане сгустками ненависти, вызывающими почти физическую боль. Белая ведьма понимала, что источник дикой магии расположен где-то рядом, но малодушно надеялась, что мимо него они проезжать не будут. Да, ее задача — уничтожить источник, но пускаться на поиски его она бы не стала. Только время бы потеряли.

Но ей снова не повезло, дикая магия будто нарочно возникла чуть ли не на самом ее пути. И Вейлана понимала, что рискует, но проигнорировать его просто не смогла. Да и присутствие Гвидо несколько придавало уверенности. Возможно, он не сумеет провести обряд, однако с таким простым делом, как избавить белую ведьму от излишков магии, справится наверняка.

И все же, как ни уговаривала она Клария остаться в экипаже, она искренне радовалась, что он решил идти с ними. Рядом с ним она почему-то чувствовала себя более уверенно, чем рядом с Гвидо. Должно быть, потому, что он не раз защищал ее. Вейлана доверяла темному рыцарю, которого уже перестала воспринимать чудовищем.

Размер источника впечатлял. Глядя на круговорот тьмы, отравившей все вокруг, Вейлана всерьез усомнилась, что сумеет справиться с этим. Она могла отступить, вернуться с новыми силами — будь у нее уверенность, что будет кому возвращаться. Источник убьет ее, если она не справится, но и сам угаснет. И поэтому лучше рискнуть.

Страх Гвидо при виде источника отозвался в ней дрожью неприятного предчувствия. Но рядом был Кларий, и она успокоилась. В случае чего он объяснит рыцарю, что тот должен сделать. Решительно велев себе собраться, Вейлана запела заклинание и шагнула во тьму, как делала это много раз прежде.

Вот только прежде ей не попадался столь мощный источник.

Она поняла, что-то не так, услышав шепот. Дикая магия не была чем-то разумным, как не было собственного разума у магии, что скрывалась в самих белых ведьмах. Просто сила, слепая и могущественная. Но сейчас Вейлана слышала голос, тихий, нечеловеческий:

— Сосуд… Ты вместишь нас и приведешь в свой мир… Подходящее нам вместилище…

Этот голос, равно как и произносимые им слова, напугали девушку. Она будто очутилась в самом страшном своем кошмаре, где против нее выступала не просто могущественная сила, но разум, жестокий и извращенный, противиться которому невозможно. Страх заставил сжаться горло — и заклинание прервалось. Белая ведьма оказалась беззащитна перед дикой магией, и вдохнула тьму в безрассудной надежде, что сумеет продолжить заклинать.