Белая ведьма Азеила

— Почему же вы это делаете, сэр Кларий?

— Если бы я знал… — он протянул к ней руку, почти касаясь пальцами ее щеки.

— Вы пытаетесь ухаживать за мной? — предположила она.

— Я?! — изумился юноша совершенно искренне и отдернул руку. — С чего ты взяла?

— Вы подарили мне цветок, — задумчиво улыбнулась она. — И нашли для меня место там, наверху. И выполняете мои просьбы вопреки собственным желаниям…

— Ты меня точно околдовала.

— Вовсе нет. Почему вы так странно себя вели, сэр Кларий?

Он на миг закрыл глаза и одним рывком сел.

— Боюсь, я и сам не знаю, — признался он. — Я… я ведь решил воспользоваться твоим предложением. Развлечься. Одна из миленьких подавальщиц из трапезной согласилась скрасить мне ночь.

— Не уверена, что хочу слушать подробности, — перебила Вейлана, чувствуя что-то странное при этих его словах.

Она догадывалась, что он пришел к ней из чужой постели, но слышать подтверждение оказалось отчего-то неприятно.

— А никаких подробностей нет, — хмыкнул Кларий как-то невесело. — Ничего не было. Я даже поцеловать ее не смог.

— Почему? — опешила она.

— Потому что я могу думать только о тебе, — он бросил на нее взгляд исподлобья. — Ты — единственная, кого я хочу. И мне это совершенно не нравится. Это… пугает. Знаешь, будь я уверен, что твоя смерть освободит меня от этого влечения, убил бы тебя не раздумывая.

Странное признание, но оно почему-то совсем не испугало Вейлану.

— Не пытайтесь показаться хуже, чем вы есть, — улыбнулась она.

— Я даже не начинал, — он нахмурился.

— Вы не убили бы меня, — с полной уверенностью заявила девушка.

И осеклась под его мрачным взглядом.

— Я сделал так однажды, — равнодушно сказал он. — Убил женщину, которая затмила для меня всех остальных.

— Что?

— Она околдовала меня. В прямом смысле, использовала сильное приворотное колдовство, чтобы соблазнить, — Кларий на миг отвел взгляд и после короткой паузы продолжил все так же равнодушно: — Она попыталась меня убить. Я лишил ее рук и запер в своей спальне, пользовал, когда желал, ломал ее волю, пока она не признала меня своим хозяином. А когда действие приворота закончилось, убил.

Потрясенная этой жуткой историей, Вейлана неотрывно смотрела на темного рыцаря. О его зверствах ходило немало слухов, но девушка не доверяла слухам безоглядно. Но сейчас он лично подтвердил, насколько беспринципен и жесток… Отрубить руки той, к кому испытываешь непреодолимую страсть? Пытать ее, ломать — и убить, едва она перестала быть ему интересна? Чудовищно. И непростительно, чем бы ни руководствовалась девица, покушаясь на его жизнь.

Так и не дождавшись ее слов, Кларий усмехнулся жестоко:

— Что, убедилась, насколько я ужасен?

— Вы и мне готовили такую судьбу? Запертой в вашей спальне игрушки — не будь я белой ведьмой? Чтобы убить, когда надоем?

— Она покушалась на меня, — глаза Клария гневно сверкнули. — И сама обрекла себя на такую судьбу, воспользовавшись колдовством!

— Вы ведь сами признались, что вашей смерти хотят многие.

— Выбирая, кто будет страдать — я или кто-то другой — я всегда выберу другого, — прорычал он. — И тебе это прекрасно известно. Да, я чудовище, и это — далеко не худшее, что я совершил! Но знаешь что? Мне нравится быть чудовищем! Потому что не нужно думать ни о ком, кроме себя! И не смей смотреть на меня с осуждением — ты с самого рождения росла в любви и заботе, тебе не понять, каково это, когда тебя ненавидят не за то, что ты сделал, а за само твое существование!

С каждым словом Кларий повышал голос, так, что в конце своей речи он едва не кричал. И Вейлана устыдилась. Кто знает, каким человеком выросла бы она сама, окажись на месте Клария? Если бы ей не объяснили разницу между добром и злом, долгом и желанием? Азеил знает немало примеров черных ведьм, а восприятие мира во многом формируется в детстве. И у Клария едва ли был шанс стать хорошим человеком.

— Сэр Кларий, — тихо ответила она, едва темный рыцарь умолк. — Вы правы. Я не должна судить вас. Простите меня.

Казалось, он совершенно не ожидал от нее извинений. Потому что вдруг растерял весь свой пыл и сгорбился, опустив голову.

— Ненавижу тебя, Вейлана, — глухо произнес он. — Ведьма проклятая, из-за тебя у меня вся жизнь наперекосяк.

Но в его голосе она не услышала ненависти, только тоску. Так странно, этот человек не заслуживал сочувствия, но Вейлана все равно пожалела его, одинокого и неприкаянного. Кто знает, как обернулась бы его жизнь, если бы он вовремя встретил достойного человека, который научил бы его правильным вещам. Почему-то Вейлана не верила, что Кларий был порочен изначально. Слишком живо представал перед ее внутренним взором тот отвергаемый всеми измученный мальчишка, каким она увидела его однажды. Стоило признаться хотя бы себе — с той поры она просто не могла воспринимать темного рыцаря однозначно плохим человеком. Да и сам он после того проклятия странным образом изменился.

— Я могу лишь поблагодарить вас за то, что вы, несмотря на ваше ко мне отношение, все еще помогаете мне, — мягко произнесла Вейлана.

— Вот за это ненавижу, — признался он и покосился на нее. — Зачем я это все тебе рассказал?

— Вам страшно молчать, и вы хотите напугать меня? — предположила девушка.

— А что, у тебя не возникло непреодолимого желания убежать от меня прочь? — криво усмехнулся Кларий.

— Так вот на что вы рассчитывали, — слабо улыбнулась она. — К вашему сожалению, для меня жизнь других людей гораздо важнее собственного комфорта.

— Выходит, мы обречены.

— Я уверена, нас раскопают. А в крайнем случае, сюда по зову гончих явится ваш отец.

— И уничтожит здесь все, — мрачно подхватил Кларий.

— Почему? — Вейлана удивилась. — Наверняка он захочет вас спасти.

— Я ему больше не нужен, — безразлично ответил темный рыцарь. — Азеил покорен, а наследник ни к чему существу, собирающемуся жить вечно. Так что не стоит рассчитывать на спасение.

— А я верю в лучшее.

— Наивная девочка, — он усмехнулся.

— Почему же? — возразила девушка. — У меня есть для того все основания. Я должна была умереть уже много дней назад, но все еще жива, и у меня даже есть надежда спасти Азеил… от черного колдуна, — добавила она после короткой заминки.

Едва ли Кларий обратил внимание на эту паузу.

— Рвешься к этому своему рыцарю? — неприязненно осведомился он.

— Да. И это величайшее чудо, что в Азеиле нашелся настоящий рыцарь.

Она вовсе не собиралась оскорбить Клария, но невольно напомнила ему, называющему себя рыцарем, насколько он фальшив. Юноша насупился и вновь отвернулся, злясь на нее. По крайней мере, так полагала Вейлана, пока Кларий вдруг не осведомился все тем же безразличным тоном:

— Ну и? Какими они были, эти твои рыцари?

Девушку поразил его интерес, настолько, что она не сразу заговорила. И задумалась ненадолго: ни одного живого рыцаря ей встречать не приходилось. Но она знала, как ответить на этот вопрос.

— Благородные. Сильные. Великодушные. Они были защитниками.

— Но себя защитить не смогли? — он усмехнулся.

— Они защищали других. Не себя, — с укором взглянула на него белая ведьма.

Для нее образ рыцаря долгое время оставался недостижимой мечтой, и теперь она не могла позволить кому бы то ни было насмехаться над ним. И Кларий — последний, кто имеет право смеяться над рыцарской доблестью.

— И какой в этом толк? — насмешливо осведомился он.

Вейлана коротко вздохнула, напоминая себе, как этот юноша далек от всего, что составляет суть рыцаря.

— В этом смысл рыцарства. Жертвовать собой ради спасения чужих жизней.

— Это глупо, — хмыкнул он. — Не удивительно, что их вырезали, как баранов.

— Не говорите о том, чего не знаете, — сердито велела девушка, до глубины души оскорбленная подобным пренебрежением.

— А разве не так? — Кларий прищурился. — Иначе они бы защищались, когда на них нападали. Никакого чувства самосохранения. Или хотя бы стремления выжить, чтобы и дальше служить своим ведьмам… или чем они там занимались?