Страница 51 из 81
Вейлану покоробили насмешка и презрение, звучащие в его словах. И особенно — та уверенность, с которой он говорил. Словно был свидетелем, как умирали рыцари… Впрочем, так и есть — рыцарь защищал свою ведьму до последнего, а Кларий не раз наблюдал, как его отец убивал ведьм. А значит, и рыцарей.
Вполне возможно, именно темный рыцарь ответственен за их смерти.
— На них нападали, когда они были наиболее уязвимы, — тихо напомнила она. — Они погибли, потому что не ждали нападения. Это не значит, что они сдались и позволили вырезать себя, как баранов. Просто у них не было шансов.
— Значит, они заслужили такую смерть, — презрительно фыркнул он.
— Это ведь вы их убивали, сэр Кларий? — она не сумела промолчать, задетая его словами.
— Тебе лишь бы обвинить меня в чем-то! — рассердился он, уставился на нее злым взглядом и отвел глаза: — Да, когда отец не справлялся. Я нападал на них — и они дрались со мной, пока отец убивал их ведьм. Ни один из них не довел поединок до конца.
— Они умирали вместе со своей ведьмой, — кивнула Вейлана.
— Почему ни один даже не попытался отомстить?
— Вам этого не понять, сэр Кларий, — она отвернулась.
Невозможно объяснить человеку, который даже не знает, что такое любовь, всю глубину связи между ведьмой и ее рыцарем. Ему никогда не понять, почему со смертью ведьмы рыцарь теряет желание жить, точно так же, как и ведьма не переживет своего рыцаря. Попытайся она даже рассказать об этой связи — и Кларий с негодованием отвергнет саму идею подобного союза, не понимая, сколь многое он дает паре.
— Да, конечно. Куда мне, — язвительно откликнулся он и умолк.
Вейлана молчала тоже. Она понимала, что глупо злиться на темного рыцаря. Он таков, каким воспитал его черный колдун, он не знает, что такое честь и благородство, у него не было ни единого шанса стать другим — само его появление на свет преследовало единственную цель: уничтожить рыцарей и помочь черному колдуну покорить Азеил. Но девушка никак не могла отделаться от иррационального гнева на Клария, который мог, но не захотел предотвратить гибель мира.
Тишина в комнате становилась гнетущей и усугублялась невозможностью разойтись. Вейлана чувствовала, что Кларий зол на нее, и сама сердилась, как на него, так и на себя за глупую эту злость.
— Не стоило мне всего этого говорить, — голос Клария прозвучал глухо.
И неожиданно громко. Вейлана невольно вздрогнула и поежилась:
— Вы были честны, и я ценю это.
— Но ты в ужасе от меня, не так ли?
— Я в ужасе, — не стала скрывать девушка, но все же уточнила: — Меня ужасает, насколько беззащитны дети вне Авендейма. В моем королевстве никогда не допустили бы, чтобы ребенок жил на улице.
Кларий помолчал, а затем вдруг спросил:
— Когда ты уничтожишь черного колдуна… ты сохранишь созданную им империю? Или раздашь королевства наследникам тронов?
Она никогда не задумывалась об этом. Вейлана жила одной целью — найти рыцаря и бросить вызов черному колдуну. О том, что она будет делать дальше, вопросов у нее не возникало. Покоряя одно королевство за другим, черный колдун уничтожал правящие семьи, ставя наместниками своих приспешников, полностью подконтрольных ему. И, если свергнуть колдуна, кто займет освободившиеся троны? Не ввергнет ли это государства в кровопролитные междоусобицы, когда в отсутствие законных наследников за власть начнут драться все, хоть сколько-нибудь причастные? И, само собой, захотят прихватить соседние территории…
У Авендейма хватит сил и ресурсов, чтобы предотвратить подобное, превратив некогда суверенные государства в свои провинции и расставив в них собственных наместников. Тогда Азеил станет империей — с троном в Авендейме, а сама Вейлана будет править миром. Вот только нужно ли ей это?
— А почему вы спрашиваете, сэр Кларий?
— Это ведь твой шанс сделать жизнь людей в Азеиле лучше. Превратить весь Азеил в такое же процветающее государство, как Авендейм. Искоренить несправедливость.
— Весь мир — это слишком большая ответственность.
— Неужели тебя не прельщает вся эта власть?
Удивленная, Вейлана посмотрела на юношу. Темные его глаза казались непроницаемыми, и понять, не шутит ли Кларий, она не могла.
— К чему мне власть? Империя потребует от меня полной отдачи, я просто не справлюсь. Мне не хватит ни опыта, ни умения, чтобы подарить Азеилу процветание.
— Но ведь ты не будешь одна. Подумай, сколько добра ты принесешь людям. Сможешь позаботиться о детях…
— Сэр Кларий, к чему это вы клоните? — с подозрением уставилась она на него.
— К тому, что тебе ни в коем случае нельзя погибнуть здесь.
Вейлана улыбнулась невольно:
— Я уверена, что этого не произойдет.
— Если ты приложишь некоторые усилия.
— Сэр Кларий, я не могу рисковать чужими жизнями.
— Даже если в результате можешь спасти несоизмеримо больше?
Кларий смотрел на нее со странным выражением, будто ждал чего-то. И в его словах имелась определенная правда, вот только для Вейланы она была совершенно неприемлема.
— Это путь во тьму. Нельзя оправдывать гибель невинных ради собственного спасения некими будущими своими заслугами. Жертвовать жизнью или нет может решать только тот, кому она принадлежит.
— Это глупо, — нахмурился Кларий. — Спасать нужно самых ценных.
— Нельзя определить, кто самый ценный, не зная перспективы, — возразила Вейлана.
— Глупая девчонка. Это же безответственно! Что может быть ценнее собственной жизни?
Объяснить такое невозможно, а потому девушка не стала отвечать на этот вопрос. И вместо этого пробормотала:
— Душно становится…
— Мы слишком активно расходуем воздух, — проворчал Кларий, чуть помедлил и попросил: — Усыпи меня.
Он лег, устраиваясь поудобнее, и Вейлана взгляд не могла отвести от его темных мерцающих в колдовском свете глаз. Он просил поцеловать его — человек, признавшийся в ужасном злодеянии. И она должна бы испытывать отвращение… но Вейлана наклонилась, мягко касаясь его теплых губ.
Кларий ответил на ее поцелуй, неожиданно нежно — пока с легким стоном не потерял сознание. Вейлана долго смотрела на него, сама не веря, что он действительно может сопротивляться ее проклятию. Не долго, но с каждым разом — все увереннее. Разве так бывает? Она никогда не слышала, чтобы проклятье белой ведьмы можно было преодолеть упрямством. Но кто знает, какими скрытыми возможностями обладает этот странный юноша.
Вейлана остро чувствовала свое одиночество здесь, рядом со спящим Кларием. Одиночество и беспомощность. Да, в ее силах воспользоваться магией, чтобы попытаться выбраться из ловушки, в которую они угодили, но слишком велик риск для тех, кто находился в гостевом доме на момент землетрясения. И пойти на это она не могла. Но до чего страшно, сидеть в тишине и полутьме, в комнате, куда нет доступа воздуху, и не знать, есть ли кому спасти ее.
Пусть Кларий злил ее, но в разговорах с ним она забывала про страх. А теперь с трудом получалось отмахиваться от мыслей, что будет, если их не найдут.
Она потеряла счет времени, сожалея, что не в состоянии уснуть, подобно Кларию, когда вдруг услышала новый звук. Прислушалась и осторожно шагнула к двери. Слух не подвел — сквозь завал до нее доносился невнятный шум. А затем мелкая щебень и щепки посыпались в комнату, постепенно превращаясь в настоящий поток, увлекший за собой балки и крупные камни завала. Вейлане пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под этот поток. В комнату хлынул свежий воздух, а в открывшемся проходе появились бледные и встревоженные лица Пэна и Трилла.
— Госпожа! — улыбнулся счастливо мальчишка, пробираясь в комнату.
— Трилл! — Вейлана обняла его, не в силах сдержать радость.
Она ни минуты не сомневалась, что выберется отсюда, и не позволяла себе думать, будто с ее спутниками могло случиться непоправимое.
Следом за Триллом в комнату зашел Пэн, и Вейлана повернулась к кровати, собираясь будить Клария, но в этот момент затылок ее словно взорвался болью — и девушка потеряла сознание.