Белая ведьма Азеила

— Но ты ведь тоже служишь?

— Я — всего лишь гонец, — насупился мальчишка. — Надо же на что-то жить…

— А твоя семья?

— У меня ее нет, — пожал он плечами. — Погибли во время нападения повелителя два года назад. Так что выбора у меня нет, или работать на него, или побираться да воровать…

И ему совсем не нравился этот выбор, потому что совсем детское, нежное личико парнишки вдруг исказилось от едва сдерживаемого плача. В порыве сочувствия Вейлана обняла его, ласково погладив по спутанным волосам:

— Все будет хорошо, не расстраивайся.

Ложь, и он прекрасно это знал. А потому разрыдался:

— Мне теперь нельзя обратно… они же убьют меня…

Страх мальчика казался почти осязаемым. И вполне оправданным. Когда отправившихся за предполагаемым воришкой солдат найдут порубленными на куски, обвинят мальчика. Просто потому, что так проще всего. Зачем искать правду, думать, восстанавливать справедливость, если можно во всем обвинить беззащитного сироту и выместить на нем злость? А хуже всего — даже если бы мальчик не наткнулся на них, его все равно ждала бы смерть. Обозленные солдаты, не получившие вовремя жалования, не пощадили бы несчастного юного гонца.

— Не бойся. Поедешь с нами, никто тебя не тронет, — пообещала она мягким тоном, стараясь успокоить ребенка. — Как тебя зовут?

— Трилл, — прошептал он. — Вы… увезете меня отсюда?

Не то, что для мальчика это более безопасно. Компания темного рыцаря, беглой королевы и бывшего воина, которых преследует черный колдун, явно не та, где ребенок может чувствовать себя спокойно. Но ему не обязательно сопровождать их до Цитадели, можно высадить мальчика где-нибудь в безопасном месте и помочь ему устроиться.

— Увезем, — подтвердила она.

— Спасибо, — Трилл обнял Вейлану, уткнувшись ей в плечо, и затих, успокаиваясь.

Девушка погладила мальчишку по голове, чувствуя, как отступает охвативший ее ужас. Закрыла глаза, старательно изгоняя из памяти недавно увиденное. И настолько сосредоточилась на себе, что даже не заметила, как их догнал экипаж, перегородив им путь — вздумай Вейлана бежать дальше.

Что-то с силой оторвало от нее мальчишку, и, испуганная, Вейлана уставилась в черные, будто лишившиеся радужки глаза Клария.

— В машину. Быстро, — прорычал он, подталкивая ее свободной рукой.

Второй рукой он удерживал Трилла, и это не выглядело так, будто он собрался отпустить мальчика. И, увы, Вейлана уже видела, на что способен темный рыцарь, а потому, вместо того, чтобы послушаться и оградить себя от его гнева, решительно выпрямилась:

— Мальчик едет с нами!

— Нет! — голос, совершенно не похожий на человеческий.

И стоило бы испугаться, но за ребенка она боялась куда больше, чем за себя. В конце концов, ей-то бояться нечего.

— Да, — твердо возразила она.

Кларий словно бы не поверил в ее упрямство, даже о Трилле забыл, отпустив несчастного мальчишку. Зато надвинулся на Вейлану, но она не отступила, призвав все свое мужество, хотя темный рыцарь в этот момент был страшен.

— Не зли меня, — прошипел голосом, полным ненависти, Кларий.

А следом щеку Вейланы обожгло резкой болью. Ее голова дернулась, и девушка пошатнулась, не сразу осознав, что произошло. Коснулась пальцами щеки — на их кончиках заалела кровь. Несколько мгновений она непонимающе смотрела на кровь, а затем подняла взгляд на Клария.

И поняла.

Кларий ударил ее. Сильно, наотмашь, тыльной стороной ладони залепил пощечину, оцарапав щеку острым краем перстня. И теперь смотрел, будто недоумевая, как так вышло. Из глаз юноши исчезло дикое, искажающее его облик выражение неконтролируемой ярости, и Вейлана почувствовала, как непролитые слезы, столь долго сдерживаемые, покатились по ее щекам. Царапину защипало, приводя ее в чувство.

Никто никогда не поднимал на нее руку. Даже наставницы и воспитатели. Она была королевой, а значит — неприкосновенной. И, покусившись на ее неприкосновенность, Кларий перешел черту. Но Вейлана вместо страха почувствовала злость.

Эта злость придала ей сил. Девушка гордо расправила плечи и, более не глядя на темного рыцаря, обогнула его, чтобы за руку отвести Трилла в экипаж. Помогла устроиться мальчику на свободном сидении и села на свое место, по-прежнему не обращая внимания на Клария. Все это — в столь плотной тишине, будто вокруг нет ни одной живой души. Из экипажных запасов лекарских средств достала перевязочный платок, пропитанный заживляющим эликсиром, и приложила к царапине.

Какое-то время спустя место водителя занял Кларий. Молча он тронул самоходку с места, даже не пытаясь привычно разогнать ее до безумной скорости. Тишина в машине стала гнетущей.

6

Кларий и сам не знал, почему его раздражает новый попутчик. Пэн оказался полезным, умел готовить, причем довольно вкусно, и без удовольствия, но и не сопротивляясь, мыл за всеми посуду. Но все равно раздражал. Именно поэтому Кларий избегал их общества во время привалов. Хотя не только поэтому, в чем он даже себе не признавался. Потому что раздражение он еще мог объяснить. А вот то, другое чувство, которое возникало каждый раз, когда Вейлана приносила ему его порцию — нет. И то, что она вовсе не обязана это делать, лишь усиливало эффект. Подсознательно Кларий каждый раз готовился к тому, что она забудет про него, увлекшись разговорами с Пэном, но девушка каждый раз обманывала его ожидания. Или же оправдывала — другие, ему самому непонятные.

Кларий невольно ждал ее внимания, а потому злился, что уделяет она его другому. И себе темный рыцарь не лгал, Пэн заслуживал ее внимания куда больше, чем он. Пусть далекий от идеала, не слишком умный или храбрый, но Пэн умел развеселить девушку, ухаживал за ней, восхищался… не позволял в ее отношении ни единого грубого слова или жеста. Даже намерения. В его компании Вейлана чувствовала себя спокойно и уверенно, как никогда в обществе Клария.

И за это Кларию хотелось убить Пэна.

Ревность — назвала это Вейлана. Он отмахнулся от столь глупого предположения тогда, но сейчас уже не был уверен, что она ошибалась. Глупо ревновать к этому нелепому мальчишке, но сколько времени она проводит с ним, как приветливо смотрит, насколько тесно общается… Ему она доверяет, парню, которого хватило только затащить ее в убежище. И все это невероятно злит.

Кларию тесно в их обществе. Странное ощущение, будто что-то постоянно душит, мешает жить, чувствовать, как прежде. Раньше все было так просто. Бери, что нравится, избавляйся от всего раздражающего. Но Вейлана недоступна, хотя он все еще помнит тепло ее губ, которое успел почувствовать прежде, чем потерять сознание. А Пэн… убить его не составило бы труда, вот только с упрямой девчонки станется сбежать навстречу гибели. Но Кларий пока не готов расстаться с ней. А потому вынужденно терпит все — и ее, и Пэна.

Постоянное общество парня за какие-то сутки настолько надоело Кларию, что следующую ночь он решил провести в гостевом доме, в одиночестве. А лучше — в компании Вейланы. И только ее. Собираясь в путь, он предвкушал, как они окажутся на одной кровати, и что уснет он, обнимая ее теплое податливое тело.

А потому неожиданно выскочивший на берег мальчишка не вызвал ничего, кроме досады. Помеха, от которой желательно поскорее избавиться. Но, само собой, белая ведьма никак не могла проигнорировать несчастную мордашку паренька. И наказание не заставило себя ждать.

Форму солдат он сразу узнал. Так обозначались служаки королевств под властью его отца. По сути, его подчиненные, хотя собственный статус вызывал у Клария определенные сомнения. Возможность узнать, как отреагировал отец на бегство Вейланы и его в нем участие, темному рыцарю пока не представилась. Черный колдун мог объявить своего сына вне закона, и тогда его солдаты имели право не подчиняться приказам Клария. А мог и умолчать об инциденте, уверенный, что вскоре сын вернется с повинной. Проверять не хотелось.

Возможно, он бы дал шанс им уйти, не посмей они покуситься на Вейлану. Его Вейлану! Ярость затуманила разум, он набросился на солдат, не раздумывая. И прикончил их безо всякой жалости.