Страница 11 из 19
– Не твои проблемы, – нервно огрызнулся Энви, окидывая взглядом временное жилище. Просторное и светлое, со странным колючим растением на широком подоконнике.
– Уже успел нажить себе нового врага? – сердито поинтересовался алхимик.
Он угрюмо промолчал.
– А эту девушку ты зачем пугал? – допытывался Стальной, расстёгивая чемодан. – Смотрел на неё так, как будто сейчас задушишь.
Энви хотел отмолчаться, да только как тут отмолчишься, если мальчишка такой настойчивый, что мёртвого своими расспросами достанет?
– Она меня раздражала.
Кажется, такой ответ Стального удовлетворил: ему ли не знать, как гомункул относится к людям. Разобравшись с вещами, которых в чемодане было совсем немного, он уселся на кровать, спиной к Энви, достал из кармана маленькую записную книжку, карандаш и принялся что-то в ней строчить с ужасно сосредоточенным видом. Гомункул отошёл от стола с кучей выдвижных ящиков и, приблизившись, заглянул через плечо алхимика.
– Вот это у тебя почерк, – разочарованно, с толикой обиды протянул Энви. – Ни черта не разобрать.
Алхимик резко захлопнул свою книжицу.
– Вот и не подглядывай. Глаза сломаешь.
– Так боишься, как будто я там что-то важное найду, – презрительно фыркнул гомункул. – Ладно бы ещё личные воспоминания… Или там есть что-то поинтереснее обычных алхимических записей?
Гомункул потянулся к затянутой в коричневую кожу книжонке и тут же получил по пальцам – не сильно, но ощутимо. Тогда он решил поступить по-другому: зашёл сбоку и сел рядом, горящими от любопытства глазами разглядывая невзрачную с виду вещь.
– Дай посмотреть.
– Отстань.
Энви скорчил расстроенную гримасу. Отбирать у талантливого алхимика то, что сам он показывать не желает – весело, но рискованно. Стальной уже давно не пользовался алхимией, но что если гомункул его спровоцирует?
– Не люблю, когда в мои вещи кто-то лезет.
– А сам лезешь в чужие жизни, – не удержался Энви и по-совиному наклонил голову. – Не по-равноценному как-то.
Алхимик глянул на него косо и недобро.
– Странно это слышать от того, чьё ядро – философский камень… Всё, Энви, давай не будем друг друга провоцировать, — устало попросил он. – Нам ещё Костяного искать.
– Хочешь сказать, я тебе только для дела нужен? – хищно сощурился гомункул.
Энви подскочил как ужаленный и набрал уже воздуха, чтобы всё высказать этому поганцу, когда алхимик неожиданно возразил:
– Я не считаю тебя живым оружием.
– А кем тогда? – быстро спросил гомункул.
– Наверное, человеком.
– Так и знал, что ты это скажешь, – он выдавил из себя улыбку и протянул руку: – Мир?
Ничего не подозревающий алхимик коснулся его ладони…
Комната вдруг перевернулась вверх тормашками, а Энви ткнулся лопатками в пол.
– Мир, – как ни в чём ни бывало согласился стальной паршивец.
– Был бы я в форме, я бы тебе врезал, – насупился Энви.
– Знаю. Не хочешь пойти перекусить?
– Хочу, конечно!
Они спустились в ресторан на первом этаже и заняли место на террасе, под раскидистыми пальмами. Пока Энви наслаждался холодным-холодным молочным коктейлем с клубничным вкусом, Эдвард зря времени не терял: он расспрашивал о Костяном. Мол, приехал отдыхать и узнал, что здесь живёт его коллега, хотелось бы повидаться. Как выяснилось, Костяного здесь знали, он и заходил к ним довольно часто, а вот в последнее время запропал куда-то. Кто знает, уехал или просто наскучило приходить в одно и то же место.
– И что это дало? – хмыкнул гомункул, отставив в сторону опустевший стакан. – Что он пропал, мы и раньше знали.
– Для начала, было бы неплохо найти его дом. Кто-то же должен знать, где он жил… – Эдвард окинул его странным взглядом, от которого гомункулу стало не по себе. – Энви, если мы разделимся, ты не натворишь глупостей?
– Если только эти глупости не будут слишком приставать.
– Энви, я серьёзно.
Гомункул наклонился к нему через стол, опёрся на соединённые ладони.
– Боишься, что начальник на ковёр из-за меня вызовет? – вкрадчиво прошептал он, вскинув бровь, и с ироничной улыбкой потянулся к торчавшей золотистой прядке.
– У тебя привычка наживать проблемы на ровном месте, – не отреагировал на выпад алхимик. – И ты не понимаешь, что такое нести ответственность за свои поступки.
Энви отклонился и нарочито зевнул, но в прищуренных глазах таился злой огонёк. Он ненавидел, когда кто-то принимался читать ему лекции, раз уж Стальной его насквозь видит, то должен понимать. Хотя нервничал Энви не только поэтому: ему не давали покоя слова из давнишнего сна. Точнее, бреда, как сказал Стальной. Наверное, глупо волноваться из-за слов, которые Эдвард не говорил в реальности и вряд ли когда-нибудь скажет, но Альфонс действительно значил для Стального очень много. Наверное, даже слишком много. Энви отчасти понимал этого мальчишку – сам он испытал настоящий шок, смешанный с горьким изумлением и неверием, когда узнал, что стало с Ласт, а Глаттони так вовсе заклинило. И если бы на месте Ласт вдруг появилась бы новая Похоть, гомункул невольно сравнивал бы её со своей погибшей сестрой. И даже если бы они поладили с новенькой, Энви никогда бы не забывал: она занимает чужое место.
Конечно, Эдвард никогда не скажет подобного в лицо.
Но Энви не мог отделаться от навязчивой и весьма неприятной мысли, что он тоже всего лишь занял не принадлежавшее ему место.
***
Они расспрашивали горожан о Костяном уже с неделю или две, а ничего так и не прояснилось. Почти. Эдвард выяснил, где жил Кестер, и разобиженный – как это, не он первый разнюхал?! – гомункул решил взять реванш. Энви отправился на рассвете, конечно же, не предупредив Стального. Нужный дом он нашёл быстро: мальчишка показывал наскоро набросанный план с похожим на скрещённые кости крестиком, а гомункул запомнил.
Вот и он – симпатичный двухэтажный домик из белого камня, с наружной лестницей, прохудившейся кровлей и округлым балконом, который облюбовала целая стая голубей. Внутри наверняка должны быть какие-нибудь подсказки, и найдёт он их раньше Стального. Миновав крыльцо, осторожно толкнул дверь – не заперто – и прошёл в пыльный коридор. Половицы тихо и протяжно поскрипывали, пока предвкушающий триумф Энви пробирался к первой на своём пути комнате.
Гомункул настороженно замер: в похожей на совмещённую с кабинетом спальню стоял у окна невысокий лысый человек. Энви окинул его оценивающим взглядом: в кармане что-то оттопыривается, похоже нож, на руках поблёскивают кастеты, мужчина хоть и низкий, но крепкий. Мародёр? Если один – ещё не страшно, а если в оставшейся паре комнат есть и другие – это может быть немного проблемно. Впрочем… На лицо Энви заползла азартная усмешка. Вполне возможно, что этот тип и станет зацепкой.
Гомункул прокрался по пыльному зелёному ковру ещё пару метров – точно затаившийся в засаде хищный зверь – и прыгнул на человека. Враг успел только взмахнуть руками, после чего неуклюже шлёпнулся на тонкий выцветший ковёр. Похоже, сильно ударился затылком, вон как скривился. Потянувшуюся к нему руку гомункул безжалостно вывернул, и мужчина тихо, сквозь сжатые зубы, взвыл.
– Стой, – прохрипел он, смаргивая навернувшиеся от боли слёзы. – Мы… мы можем договориться.
– Правда? — Энви наигранно рассмеялся и сменил выражение лица на серьёзное. – Меня это не интересует.
Связать бы его, тащить на себе как-то не хочется. Жаль, верёвок поблизости никаких нет, а он так увлёкся самой идеей, что не подумал. Придётся придушить и волочь на своём горбу, раз заранее не догадался.
– Красная тинктура, – тихо и веско сказал пленник, нервно облизывая губы, уголки которых поднимались в жалкой, неприятной улыбке. – Мы можем дать её тебе вместо огрызка, который у тебя остался. В обмен на помощь.
На секунду-другую Энви впал в ступор. Он не мог ослышаться, не бывает таких совпадений. Этот тип знал, кто он, более того, был осведомлён о его проблеме. Пленник знал подозрительно много: информация по поводу Энви была засекречена, о том, кто он такой на самом деле, могли сказать лишь несколько человек. Неужели кому-то из них хватило ума проболтаться?