Страница 66 из 85
А теперь, друзья, когда Фил ушел, а он ушел, я слышал, как хлопнула дверь, теперь я открою вам тайную цель моих откровений, ту самую, о которой легко намекал вначале. Вы не услышали бы от меня ни слова из сказанного сегодня, не окажись с нами Фила. Не обижайтесь, друзья. Вы знаете прекрасно, что я никогда не любил и не люблю выворачиваться, что называется, наизнанку. Откровенничать. Ну, не таков мой характер. Но совсем другой характер у нашего Фила, друзья. Про него можно сказать: знает Фил – знает и свинья. Ну, такой характер. Поэтому, я уверен, все что узнал сегодня от меня Фил, рано или поздно достигнет ушей Солли. Вот в этом и состоит моя тайная цель. Почему не поговорил с ним наедине? Не получается с ним наедине, никак не получается, вот в чем загвоздка. Даже и пробовать не стоит. Ладно уж, как получилось. Заодно и вас развлек, правда? А то когда бы вы еще услышали такое? Алекс, прошу вас, вы ближе всех к камину, подкиньте в огонь пару поленьев, если вас не затруднит. Благодарю вас. А теперь, если не возражаете, я почитаю вам свою новую сказку. О чем? Ну, разумеется, о любви.
В прихожей громко щелкнул замок входной двери, и тут же истошно залаяла собака.
От неожиданности он вздрогнул. Стопка бумаги выскользнула из ставших вдруг неловкими пальцев, исписанные неряшливым почерком с левым наклоном листы воспользовались сполна подвернувшимся случаем и разлетелись на полкомнаты, расстелившись тонким слоем поверх ковра. Два кота, рыжий и серый, вспрыгнули на спинку дивана и, выгнувшись подковами, прижались друг к другу.
Входная дверь со скрипом раскрылась и со стуком затворилась, лай смолк, вместо него послышалось радостное взвизгивание и звуки высоких собачьих прыжков. «Фил! Фил! Ну, успокойся. Да прекрати же ты!» – прозвучали увещевания, озвученные властным женским голосом. Потом он уловил шелест водруженных на столик в прихожей тяжелых пакетов и приближавшиеся легкие шаги.
В комнату из коридора заглянула сухонькая женская головка, вся в мелких светлых кудряшках.
– А почему меня никто не встречает? – спросила женщина почти ласково. – В этом доме есть настоящий мужчина, или… Что ты там ползаешь по полу, дорогой? Опять перебирал свои бумажки? А, я поняла – выступал перед кошками. Вот твоя аудитория, даже собака не стала слушать. Ну-ка, заканчивай заниматься ерундой, и помоги мне разгрузить сумки. Что, я должна все за тебя делать?
– Сейчас, Солли, сию минуту, дорогая, – отвечал, он торопливо, судорожными движениями комкая и сминая бумагу. – Как хорошо, что ты быстро вернулась сегодня.
– То-то я вижу, как ты радуешься. Поторопись, дорогой.
<p>
<a name="TOC_id20254617"></a></p>
<a name="TOC_id20254619"></a>Линия Судьбы или Три дня у моря
***
Щемяще-нежный мотив. Старинная полузабытая мелодия. Розовый сентиментальный дым. Полупрозрачная вуаль на прекрасном лике Незнакомки. Кто вспоминает, мечтает и даже тоскует об этом в наше сжатое, пульсирующее, бьющееся в лихорадочном ритме время? Кто говорит об этом иначе, чем с ироничным, неприлично презрительным смешком? Нет и нет! – говорят всему сентиментальному, записывая в этот разряд подчас и саму любовь.
Неудивительно.
Сильные люди с крепкими челюстями нынче в цене. Посмотрите, они снуют повсюду вокруг нас, энергично работая локтями. Локти у них, кстати, тоже довольно развиты. А как же иначе? Иначе никак.
Жесткая дифференциация в соответствии с бойцовскими качествами сохраняется во всем, что касается характеров и судеб. Кому живется лучше, тем, с острыми зубами и железными локтями, или другим, которых оттесняют к обочинам их более напористые соплеменники? Трудно сказать, кстати. Все зависит от точки зрения. Но судите сами, вот вам одна из невыдуманных историй.
День первый.
Никто ведь чаще всего не знает, когда и с кем он встретится – завтра или через год. Вы понимаете, какую встречу я имею в виду? Ту самую, главную. Беда в том, что в ожидании можно прожить всю жизнь, а встреча так и не произойдет. Подчас ожидание полностью бессознательное, выражающееся в неясном томлении, а то и в отвращении к окружающему. Просто каждый знает: это происходит со всеми, значит, – должно случиться и с ним. В этом – и в этом тоже, – его предназначение, с этой мыслью в душе, как основой мироощущения, человек живет. Впрочем, когда нас постигает несчастье разлуки, мы тоже не всегда и не сразу прозреваем. Но так уж получается, что встречи и расставания всегда держатся рядом и одно следует за другим. Они прохаживаются по нашим судьбам, взявшись за руки, делясь впечатлениями. И строят планы.
Один парень по имени Глеб, молодой еще человек, но уже дослужившийся до чина старшего лейтенанта – и успевший даже отяготиться этим почетным званием, – блаженно жмурился, глядя на сверкавшее нестерпимо в лучах послеполуденного солнца море. День, похоже, удался, праздник оказался праздником, и хандра, терзавшая его последние месяцы, утихла, испарилась, не устояв перед мощью и магией августовских лучей светила. Две недели назад его невеста, выйдя замуж за совершенно неизвестного ему субъекта, перестала быть невестой, и не только его – вообще. Разрыв между ними случился гораздо раньше, и все же до последнего времени надежда подспудно поддерживала его на плаву. Но с того момента, как была поставлена последняя точка после двух быстрых росчерков на стандартных бланках в ЗАГС, узаконившая его одиночество, потерянность и никчемность, обида и презрение не давали ему дышать. Много было передумано им и решено для себя после этого, но легче ему не становилось, гнет с души так и не был снят. А ведь это страшней и опасней всего, когда на сердце громоздятся обиды, как бы безадресные, взявшиеся словно ниоткуда, перекрасившиеся под общемировые. Не на конкретного виновника и даже не на себя, а вообще, в общем, куда не глянешь – все плохо. А еще это презрение. Вот уж что совсем невозможно комментировать. Какое, что, к кому… Впрочем, иногда он успокаивал себе тем, что, мол, не было у него еще достаточно времени, чтобы приспособиться, как-то привыкнуть к бедам. Ведь, как ни крути, а прошло действительно всего две недели. Обманывал себя, ясно. И двух месяцев, и года не хватит, чтобы забыть, если не произойдет чего-нибудь выдающегося. Тем более, если вовсе ничего не произойдет.