Страница 36 из 44
Отказ Елизаветы продлить монополию привел Эссекса в отчаяние. Он уговаривал некоторых своих друзей обратиться к королеве с просьбой возобновить ему патент, но безуспешно. Граф явно терял контроль над собой, он начал весьма резко отзываться о Елизавете. «Ее доводы! – как-то воскликнул он. – Да они так же кривы, как ее стан!»[371] Слова Эссекса тут же были переданы Ее Величеству. По мнению Рэли, ничто так не навредило и без того крайне напряженным отношениям между королевой и графом, как это высказывание последнего. Многие придворные сочли общение с Эссексом небезопасным для себя. Как заметил сэр Джон Хэрингтон, Эссекс в беседе с ним «произнес такие странные слова, выразив такие странные намерения, что я предпочел поторопиться покинуть его. Слава небесам, я в безопасности дома, и если я окажусь снова в такой ситуации, то заслужу виселицы за глупое вмешательство. Его речи о королеве – это не речи человека, который имеет mens sana in corpore sano (в здоровом теле здоровый дух. – И. Д.). У него плохие советчики и много зла выплескивается из этого источника. Королева хорошо знает, как смирить высокомерный дух, высокомерный же дух не знает, как уступить, и человеческая душа, кажется, бросается туда и обратно, как волны в бушующем море»[372].
Конфликт Елизаветы с Эссеком негативно отражался на Бэконе, который отмечал, что, начиная с октября 1600 года, королева «стала заметно отдаляться от меня… отворачиваясь с выражением неудовольствия каждый раз, когда меня видела»[373]. И тогда Бэкон решил обратиться к ней с откровенным (разумеется, в пределах той меры откровенности, которую умный подданный может себе позволить в разговоре с монархом) письмом.
«…Я вижу, вы недовольны мной, – писал Фрэнсис, – и сейчас, когда я потерял многих друзей ради вас, я теряю вас тоже. Вы обращаетесь со мной как с одним из тех, кого французы называют enfan[t]s perdus (обреченные, смертники. – И. Д.) и которые идут пешком впереди всадника, поскольку вы поместили меня в гнездо зависти, не дав мне ни должности, ни власти. Известно, что в шахматах пешки, стоящие перед королем, используются в первую очередь. Многие не любят меня, потому что думают, будто я выступал против милорда Эссекса, вы же не любите меня, поскольку знаете, что я был за него. Я никогда не раскаюсь в том, что по простоте сердечной вел дела с вами обоими, забывая об осторожности, поэтому vivus vidensque pereo (я еще живой, но ясно видящий свою погибель. – И. Д.)… Мадам, я не так прост, чтобы не видеть подстерегающие меня опасности. Я лишь хотел, чтобы вы знали, что честность, а не глупость приведет меня к поражению (overthrow) и что я буду молиться за вас»[374]. Слова Бэкона произвели впечатление на Елизавету, которая сказала в его адрес «много добрых и любезных слов», но «что касается милорда Эссекса – не проронила ne verbum quidem (ни единого слова. – И. Д.)»[375]. Тогда Бэкон, понимая, что более ничем не может помочь своему патрону, решил отойти в сторону.
«И жизнью рад пожертвовать, а дело не стоит выеденного яйца»[376]
Между тем Эссекс, потерявший внутреннее равновесие, впадал то в отчаяние, то в ярость, все более склоняясь к решительным действиям. Его дом, Эссекс-хаус на Стрэнде, что на самом берегу Темзы, превратился в место встреч всех недовольных политикой королевы – от безработных солдат, авантюристов и пуританских священников до знати. Зачинщиками заговора, кроме самого Эссекса, стали его ближайшие друзья: Генри Ризли, 3-й граф Саутгемптон[377], сэр Чарльз Дэнверс (Sir Charles Danvers; ок. 1568–1601), сэр Фердинандо Горджес (Sir Ferdinando Gorges; 1565–1647)[378], сэр Джон Дэвис (Sir John Davies Senior; 1560–1625), сэр Кристофер Блаунт и сэр Джон Литтлтон (Sir John Littleton или Lyttelton; 1561–1601). Кроме того, в заговоре участвовали Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд (Rodger Ma
Эссекс убедил себя, будто его враги – Сесил, Кобэм и Рэли – лишили его главного источника дохода, а теперь намериваются убить. Он вообразил также, что Роберт Сесил мечтает передать престол не шотландскому королю Якову VI, а испанской инфанте Изабелле Кларе Эухении (Евгении) (Isabel Clara Eugenia de Austria; 1566–1633), правительнице Испанских Нидерландов (с 1598 года)[381]. Страх, что английская корона может перейти к католичке, привел многих протестантов в Эссекс-хаус (разумеется, вместе с надеждой, что в случае удачи произойдет «смена правящей придворной группировки и перераспределение благ, даруемых короной»[382]). К тому же граф, узнав, что Елизавета дала согласие на начало предварительных мирных переговоров с Испанией, решил, что ее подтолкнули к этому советники (они же его заклятые враги), подкупленные испанцами. Возможно, кое-какие основания для такого опасения у Эссекса были. Так, например, Роберт Парсонс (Robert Parsons или Persons; 1546–1610)[383] писал в ноябре 1600 года испанскому послу в Риме, что, по информации одного из агентов Р. Сесила, последний и его сторонники при английском дворе пребывают в нерешительности относительно того, кого им следует поддерживать в качестве преемника Елизаветы, и «они не могут более оттягивать соглашение с королем Шотландии, если нет никакого подходящего решения [со стороны Испании или Рима], потому что они опасаются смерти королевы и того, что после ее кончины вознамерится сделать граф Эссекс, их враг»[384].
Однако нельзя исключать, что Р. Сесил через своего агента специально организовал «утечку» информации, чтобы прощупать настроения испанцев, а возможно, и для того, чтобы слухи о контактах Сесила с Испанией по поводу престолонаследия дошли до Эссекса, что могло вызвать резкую реакцию графа и спровоцировать его на те или иные непродуманные шаги. По версии П. Хаммера, У. Рэли, Р. Сесил и лорд Кобэм намеревались устранить Эссекса (лучше всего физически), после чего Яков вынужден будет срочно искать себе новых сторонников в Англии, в качестве которых ему будут предложены кандидатуры Р. Сесила и людей его круга. Для сэра Роберта это было особенно важно, поскольку не было секретом, что Яков относится к нему враждебно, помня, что отец Сесила, лорд Бёрли, в свое время много сделал для того, чтобы добиться казни Марии Стюарт. Кроме того, если Эссекс переживет королеву, а на английском троне окажется Яков, то нетрудно догадаться, что граф сделает со своими противниками. «Если Вы сочтете добрым советом пойти на уступки этому тирану, – предупреждал У. Рэли Р. Сесила летом 1600 года, имея в виду Эссекса – то вам придется раскаиваться в этом, но уже будет поздно»[385].
371
Loomis C. A Great Reckoning in a Little Room. P. 60.
372
Nugae Antiquae. Vol. 1. P. 179.
373
Bacon F. Apology // Bacon F. The Letters and the Life. Vol. 3 (10). P. 139–160; P. 157.
374
Ibid. P. 157–158.
375
Bacon F. Apology // Bacon F. The Letters and the Life. Vol. 3 (10). P. 158.
376
Шекспир У. Гамлет. Действие IV. Сцена 4. Пер. Б. Пастернака.
377
Властный и влиятельный аристократ, в детстве и юности был подопечным лорда Бёрли. Многие биографы У. Шекспира полагают, что Саутгемптон был покровителем Великого Барда, который посвятил своему патрону поэмы «Венера и Адонис» (1593) и «Обесчещенная Лукреция» (1594).
378
«Отец английской колонизации Северной Америки», английский колониальный деятель, основатель провинции Мэн в 1622 году, хотя сам никогда не был в Новом Свете.
379
В 1578 году окончил Тринити-колледж (Оксфорд) и с 1590 по 1596 год преподавал там древнегреческий язык, затем стал секретарем Эссекса и сопровождал графа в военных экспедициях в Кадис и в Ирландию. Кроме того, Кафф был секретарем Энтони Бэкона и руководил агентурной сетью Эссекса в Европе.
380
Bacon F. A Declaration of the Practises.
381
Инфанта была старшей дочерью испанского короля Филиппа II и его третьей жены Елизаветы Валуа. Перед этим Филипп с 1554 по 1558 год был женат на английской королеве Марии I Тюдор, но их брак был бездетным. Подр. см.: De Lisle L. After Elizabeth.
382
Дмитриева О. В. Заговор Эссекса в 1601 г. С. 89.
383
См. о нем: Carrafiello M. L. Robert Parsons and English Catholicism.
384
MS 46/12/5. Jesuit Provincial Archives, Farm Street Church, London, UK. P. 1108–1109.
385
MS 90/150. Jesuit Provincial Archives, Farm Street Church, London, UK.