Страница 8 из 23
Аанг смотрит в каменные лица монахинь. Умиротворение и отстраненность. Нет, он никогда не хотел быть таким. Настолько далеким от всего земного, равнодушным и чистым, как само небо. Быть может, это и к лучшему, что он Аватар. Смог бы он стать великим отшельником, настоящим монахом, без мирских привязанностей? Когда-то он думал, что да, а сейчас мир и люди в этом мире, его друзья и любимые влекут его больше, чем чистота и просветление. Аанг знает: по законам его племени — это его изъян, слабость. Но он сделал выбор давным-давно. Он не идол и не монах. Он просто Аанг, человек из плоти и крови.
Тишина обволакивает все вокруг, язык кажется ненужным рудиментом, не способным произнести ни звука. Одиночество становится невыносимым. Аанг бредет обратно к шатру, сам не зная, рад он будет увидеть Азулу или нет. Ему хочется увидеть хоть кого-то живого и земного.
Азула, как и вчера, чисто вымытая и свежая, лежит на спальнике и глядит в огонь. Аанг проходит и садится напротив, болезненно вглядываясь в ее лицо. Принцесса прищуривается, гадая, что таится за его растерянным взглядом.
— Что с тобой?
Аанг рад звуку ее голоса. Тягучему, с легкой насмешливой ноткой. Он улыбается, все еще грустный от своих мыслей.
— Мой народ разделял мужчин и женщин, — говорит он задумчиво. — Два храма были мужскими и два женскими. Раньше я не задумывался, почему, принимал это как данность. Но, когда встретил Катару, понял. Любить значит быть привязанным к миру. Невозможно отстраниться от своих чувств, достичь просветления. Это мирское, земное, в чем-то животное. И я, наверное, уже не могу в полной мере считаться воздушным кочевником, раз я выбрал себе женщину. Теперь я связан навсегда и телом, и духом.
Азула слушает его молча, но не безразлично. В темноте костер, который на этот раз развела сама принцесса, снова высвечивает их двоих в круге света. В такие мгновения Аанг сам не знает, почему, но его тянет на откровенность, словно все их противоречия и дрязги отступают перед величием вселенского мрака, обступающего вокруг.
— И что?
Азула говорит это своим обычным нетерпеливым тоном. Аанг мгновение хочет рассердиться, оскорбиться, что его откровенность так презрительно отвергли. Но потом почему-то усмехается. И правда — и что?
— Меня это волнует вообще-то! — говорит Аанг, сдерживая смех. Почему-то презрительная манера Азулы разом разгоняет его хандру. Она не собирается его утешать, не собирается искать скрытый смысл в традициях умершего народа и уж, конечно, не собирается ему сочувствовать. Азула, практик и тактик до мозга костей, не интересуется ничьими душевными ранами, даже своими собственными.
— Нашел, о чем волноваться. Мне кажется, что твой народ…— начинает принцесса своим язвительным тоном.
— Стоп! — обрывает ее Аанг. — Я прошу, не заканчивай эту фразу, а то опять придется ругаться всю ночь.
Азула фыркает.
— Почему бы и нет? Это хотя бы весело, — она уныло пожимает плечами, и Аанг понимает, что ей тоже чертовски скучно в старом покинутом храме.
— Тебе весело ругаться?
— А что мы еще можем делать? Разговаривать по душам?
— Почему бы и нет.
— Я не имею привычки рассказывать сопливые истории из трудного детства или жаловаться на жизнь. Мне это не нужно, чтобы почувствовать себя лучше.
— А что тебе нужно? — прищуривается Аанг.
— Побеждать моих врагов, подчинять людей, заставлять всех восхищаться и бояться меня, получать то, что я хочу, — перечисляет Азула, не задумавшись и на секунду.
— И это заставляет тебя чувствовать себя лучше? — сомневается Аанг.
— Конечно же, да.
— А чего ты хочешь сейчас?
— Что? — на мгновение теряется принцесса.
— Ты сказала «получать то, что я хочу». Так чего ты хочешь?
Азула на мгновение отводит взгляд. В глазах сомнение, но она тут же встряхивается.
— Свергнуть Зуко, посадить его в смирительную рубашку и заставить сойти с ума, заперев в одиночной камере. Освободить отца из тюрьмы и засунуть в его камеру дядюшку Айро. Это на первое время. Дальше по обстоятельствам.
Аанг смотрит на нее и как никогда видит схожесть Азулы и Зуко. Одна кровь, одна судьба.
— Забавно, ты думаешь только про свою семью, верно?
Азула на мгновение теряет дар речи. Кровь бросается ей в лицо, она гневно кривит губы.
— Заткнись! — шипит она, вскакивая на ноги. — Ты ничего не знаешь! Ты жалкий монашек! Тебя стоит…
Аанг не желает знать, что там стоит с ним сделать. Он явственно видит начинающийся, как и вчера, приступ и не дает ярости Азулы разгореться до критического уровня.
Аанг взмахивает рукой и окатывает ее водой из фонтана.
Принцесса вздрагивает от неожиданности, гневно, но уже осмысленно смотрит на Аанга.
— Какого черта?! — шипит она.
— У тебя всегда приступы по вечерам? Или это связано с разговорами о твоей семье? — серьезно спрашивает он.
— Да как ты смеешь?! — кипятится Азула. Аанг видит, как вода с бешеной скоростью испаряется с ее кожи.
— Ты вся горишь, — произносит он задумчиво. — Твоя температура слишком высокая. Когда это началось?
— Не. Твое. Дело, — цедит Азула и, пнув мокрый спальник, уходит вниз по лестнице.
Аанг празднует маленькую победу. Вот и он хоть в чем-то смог задеть идеальную принцессу. Он идет спать, не дождавшись Азулу. Он знает — он попал в точку. Что-то странное случилось с принцессой Огня, и из-за этого ее и мучают эти приступы бешенства. Но когда это началось, почему и как это исправить? Снова вопросы без ответов.
========== Глава 4 ==========
Следующий день они проводят порознь, Аанг медитирует на верхней площадке храма, а Азула тренируется, мешая ему шумом. Но вечером, как и два дня до этого, они неумолимо стекаются в круг света от костра. Азула расчесывает влажные волосы, когда он спускается по лестнице, и на секунду от этого зрелища у Аанга захватывает дыхание. Он помнит Азулу в военной форме, застегнутую на все пуговицы, всегда строго подтянутую, с идеальной прической и знаком королевской семьи Народа Огня в волосах. И эта девушка с обнаженными плечами, расчесывающая длинные влажные волосы простым гребнем, так не вяжется с образом надменной принцессы. Аанг осторожно подходит ближе, боясь спугнуть странное видение.
— Я хочу есть, — заявляет Азула не терпящим возражений тоном, и Аанг смеется сам над собой. Мда уж. Придумал себе что-то. То, что у нее сейчас нет золотых побрякушек и толпы слуг вокруг, еще не делает ее простой девушкой. Просто принцессой в изгнании. Азула всегда верна себе.
Аанг, миролюбивый и спокойный после долгих часов медитации, не считает зазорным достать из одного из мешков пару груш и бросить их на спальник Азулы. Принцесса презрительно оглядывает фрукты.
— Я хочу мяса.
— Я вегетарианец, — пожимает плечами Аанг.
— Но я-то нет. Приготовь мясо.
— У меня нет мяса, и я не собираюсь никого убивать, чтобы ты его съела, — начинает злиться Аанг.
— Ладно, ладно, я поняла. Хотя это довольно эгоистично с твоей стороны — привезти запасы только для себя.
Аанг чуть смущается. Упрек, как ни крути, но в чем-то справедливый. Но не объяснять же ей, что когда он пошел покупать продукты в путешествие, ему и в голову не пришло заглянуть в мясную лавку. Он никогда туда и носа не совал и уж, конечно, не расстарался для Азулы.
— Я… не подумал. Извини. — Слова даются ему с трудом. А от того, что Азула снисходительно пожимает плечами, мол, что еще ожидать от такого нерадивого малого, становится только хуже. — Ты всегда такая… Неужели нельзя проявить немного…
Азула смотрит на него с вежливым интересом.
— А! Забудь… — машет рукой Аанг и устраивается у костра.
— Когда вернется твой бизон? — спрашивает Азула, закончив расчесывать волосы. Аанг настораживается.
— Когда придет время.
— Вот как. И когда же оно придет?
— Когда я решу, что ты исцелилась. Или что ты безнадежна.
— Хм. Что-то я не вижу особенных стараний с твоей стороны, о великий целитель. Признайся, ты понятия не имеешь, что тебе делать.