Борьба за Рейн

Потому что пообещал Рейн еще шесть оргазмов.

А теперь я человек слова.

***

Paramore* – примечательно то, что эта музыкальная группа родилась в г. Франклин, Теннесси, и вокалистку зовут Хейли Уильямс.

«The Only Exception»* – переводится как «единственное исключение».

ГЛАВА

XXII

4 мая. Рейн

Проснувшись, чувствую себя так, будто меня вывернули наизнанку. Я привыкла ощущать эмоциональную боль, но сейчас чувствую лишь ломоту в спине после ночи на фанерном полу. Мои мышцы, которые уставали от целодневного лежания, сейчас восхитительно ноют. И сердце, которое еще вчера представлялось мне гниющим, почерневшим и выделяющим яд в мою кровь органом, теперь кажется здоровым и красным с той стороны, которая соприкасается с Уэсом.

Оно счастливо. Я счастлива.

Прячу улыбку, прижимаясь губами к его обнаженной груди и крепче обнимаю. Его присутствие ощущается как чудо. Как подарок от бога. Некоторые люди получают новую обувь или дорогой автомобиль, или последнюю модель iPhone на свои дни рождения. Мне же достался целый человек. Мой любимый человек.

А еще дюжина оргазмов.

Уэс потягивается и поворачивается в моих руках, прижимая свое бодрое приветствие к моему бедру и притягивая меня ближе.

– Прошлой ночью всадников не было, – сонно бормочет он, целуя меня в лоб.

– Совсем?

– У-у, – он мотает головой, не отрывая губ от моего лица. – А у тебя?

Я пытаюсь вспомнить, что снилось, и улыбаюсь, когда наконец мне удается.

– У меня тоже. Мне снилось, что я нахожусь в космосе и застряла на такой крошечной планете или, может быть, это был всего лишь астероид. Не знаю, как туда попала, но у меня не получалось вернуться домой. Я видела Землю, но каждый раз, когда прыгала со скалы и пыталась плыть домой, мне удавалось продвинуться лишь на некоторое расстояние, и затем сила гравитации маленькой планеты тянула меня обратно. Я была очень расстроена и начала паниковать.

Уэс притягивает меня ближе и прижимает подбородок к моей голове.

– Затем, совершенно внезапно, так-а-я ракета со свистом пронеслась по воздуху. Она была похожа на Петляющий звездолет (Looping Starship) в Six Flags*. Крыши не было, и все кричали и смеялись; их руки болтались в воздухе. Я помахала, прося помощи, но они крикнули мне, что места нет. Они просто собирались оставить меня там, но в последний момент, когда ракета пролетала мимо меня, ты высунулся насколько было возможно, и втянул меня внутрь. Посадил к себе на колени, потому что все места были заняты, и обнял, чтобы не дать мне выпасть.

Я целу́ю горячую грудь Уэса и чувствую, как по мне пробегает миллион мурашек.

– Это был лучший сон, который я видела за долгое, долгое время.

Кое-что, прижатое к моему бедру увеличивается, но Уэс игнорирует это и проводит рукой по моим волосам.

– За тобой я отправился бы и в открытый космос.

Я улыбаюсь.

– Но я бы ни за что не позволил этим ублюдкам кататься на моем космическом корабле. Пусть горят в аду.

Все моё тело трясется от смеха. Я хохочу до тех пор, пока не чувствую, что сейчас описаюсь.

– Уэс, мне нужно идти, – говорю я, толкая его в грудь.

– Ну нееет, – стонет он, притягивая меня ближе.

– Нет, Уэс. Мне срочно нужно в одно место.

Поняв, что я имею в виду, он со смешком отпускает меня и садится.

– Я выйду с тобой на улицу.

– Нет, всё в порядке. Я сейчас вернусь, – бормочу я, пытаясь как можно быстрее натянуть толстовку и джинсы.

Уэс надевает кобуру, набрасывает поверх нее гавайскую рубашку, оставляя ее расстегнутой, так что его грудь остается полностью открыта, и натягивает боксеры на свой всё еще твердый член.

– Нет, я уже готов. Пошли.

– В таком виде? – хихикаю я, направляя взгляд вниз.

– Что? – Он смотрит туда же, куда и я, и видит головку члена, устремленную прямо на него. – Он успокоится на холодном воздухе. – Уэс пожимает плечами.

– Уэс, – я колеблюсь. – Я больше… не хожу туда.

– О, ты нашла новое место? – говорит он, застегивая рубашку, чтобы прикрыть проблему. – Умно. Этот главный вход слишком открытый.

– Нет... – вздыхаю я, уже слыша, как дрожь возвращается в мой голос.

Уэс резко поднимает голову, и внезапно он снова становится Ледяным Королем. Холодным. Настороженным. Напряженным. В нем начинают подниматься ледяные волны ярости.

– Что случилось? – сердито спрашивает он.

– Ничего. Я просто…

– Херня. Что произошло?

– Фу! Я не могу думать, когда ты так себя ведешь!

– Тебе не нужно думать. Ты должна рассказать мне, что, черт возьми, произошло.

– У меня была паническая атака, ясно? – кричу я. – Я коснулась травы, и я просто… У меня всё повернулось в голове. Я не могу видеть деревья, потому что они напоминают мне о доме. Я не могу смотреть на шоссе, потому что оно напоминает мне о доме. Я не могу покинуть это чертово здание, потому что всё, что снаружи, вызывает воспоминания, а воспоминания вызывают боль, а боль вызывает панику, и потому что, если у меня не получится немедленно остановить это… оно такое большое и страшное, что я думаю, может убить меня, ясно?

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю через рот, пока Уэс с невозмутимым видом изучает меня.

– Нет, – наконец говорит он, и его рот сжат в жесткую линию.

– Нет?

Уэс качает головой.

– Нет. Никаких, блять, ясно. Надевай свои ботинки. Мы идем на улицу.

– Смотри под ноги.

Я крепче сжимаю бицепс Уэса, когда ступаю вниз с поребрика на дорогу.

По крайней мере, я предполагаю, что это дорога.

– Как ты? – спрашивает он.

– Я... эм… – Я прислушиваюсь к себе и понимаю, что на самом деле со мной все в порядке.

Майка Уэса повязана вокруг моей головы, и я ничего не вижу. Я слышу только его голос. Чувствую только его тело, соприкасающееся с моим. И в ботинках, чувствую только асфальт под ногами.

Бесит, когда он прав.

– Я... в порядке, наверное.

Уэс хмыкает:

– Хорошо, что здесь никого нет, потому что выглядишь ты не очень. Ты выглядишь так, будто тебя похитили.

– Это не первый раз, когда ты меня похищаешь, – шучу я. – Кроме того, ты слишком красивый, чтобы быть похитителем. Если девушки идут с тобой добровольно, то похищение не происходит.

– Подожди, – говорит Уэс, останавливаясь, чтобы наклониться и что-то поднять.

Я слышу знакомый металлический звук, но не могу понять, что это такое.

– Значит, ты считаешь меня красавчиком, да? – спрашивает Уэс, когда мы снова начинаем идти. Я слышу усмешку в его голосе.

– Приятель, ты знаешь, что ты симпатичный. Не напрашивайся на комплименты.

– Нет, – фыркает Уэс. – Я завернутый в красивую упаковку урод. А вот ты… – его голос становится хриплым, и от этого дрожь пробегает по позвоночнику, когда Уэс наклоняется и прижимается губами к моему виску. – Ты прекрасней всего, что я когда-либо видел. – Я чувствую, как кончик его пальца скользит вниз по переносице, по моему рту и подбородку, как будто он восхищается моим профилем. Затем он опускается ниже, останавливаясь прямо в центре груди. – Даже здесь.

Я краснею и радуюсь повязке. Благодаря ей мне не нужно смущенно опускать глаза.

– Сделай шаг вперед.

Делаю, как он сказал, и чувствую, что асфальт превращается в мягкую землю под моими ногами. Через несколько футов он останавливает меня и поворачивает так, чтобы я оказалась лицом к чему-то, что закрывает солнце.

– Мы пришли. Можешь снять повязку с глаз, но смотри только прямо перед собой, хорошо?

– Уэс, я… Мне страшно.

– Я рядом. Ты хочешь когда-нибудь снова спать на кровати? Ты хочешь принимать горячий душ и есть еду, которая не была приготовлена на металлической бочке?