Борьба за Рейн

Полностью игнорируя тот факт, что мы все смотрим на нее так, как будто она только что зарезала нашу собаку, Кью щелкает пальцами и кричит:

– Оооооо, чеоорт! Вы все знаете, который час?

Крошка Тим кивает, забывая про обиду.

Горластый, кажется, краснеет.

Бранджелина ухмыляются и дают друг другу пять в драматическом прыжке.

А долгий взгляд Картера обжигает мою кожу.

– Время купаться, ублюдки!

***

кампус* – (здесь) территория школы.

«Люминиры»*( The Lumineers) – американская рок-группа, играющая в стилях фолк-рок, инди-рок и американа.

Бранджелина* – слово, составленное из двух имен: Брэд Питт и Анджелина Джоли.

Крошка Тим* (Tiny Tim) – американский музыкант, певец, композитор, музыкальный архивариус, игравший преимущественно на укулеле.

гаттер-панки* – представители субкультуры панка; отличие гаттер-панков от других в том, что эти живут на улицах, носят одну и ту же одежду изо дня в день, не моются, не бреются… имеют страсть к перемене мест. Еще их называют путешественниками. Любят пиво, свободу, и их мало что заботит. Основной способ передвижения трейнхоппинг (в буквальном смысле «запрыгивание на товарные поезда»). Несовершеннолетние часто пользуются льготной возможностью передвижения на автобусах «Грейхаунд Лайнз» для сбежавших детей, желающих вернуться домой. Только едут они обычно не домой. Часто объединяются в группы. Дреды, пирсинг, ирокезы, татуировки являются частыми, но не обязательными атрибутами.

СДВГ* – синдром гиперактивности с нарушением концентрации внимания.

ГЛАВА

XIV

Рейн

Хрипловатый голос Кью отдаляется, когда она уносится по коридору, крича во всю глотку:

– Время купаться, сучки!

Бранджелина и Горластый послушно идут за ней, и даже Крошка Тим, застонав и скривившись, направляется следом.

– Эй, Крошка? – зову я, покидая скамью штрафников.

Он останавливается у входа в магазин и поворачивается ко мне. Грустные карие глаза, обрамленные дредами длиной до плеч и густой каштановой бородой, смотрят в ответ.

– Загляни ко мне в магазин смокингов позже, и я позабочусь об этом, – я сочувственно улыбаюсь ему и смотрю на рану, которую он прикрывает большой ладонью.

Крошка салютует мне двумя пальцами и плетется в том же направлении, куда ушли его друзья.

Внезапно остаемся только мы с Картером, и звук дождя, барабанящий по крыше. Его глаза светятся, как расплавленное золото в огне невыраженной ярости. Они устремлены на меня, как будто я – пустота, в которую он хочет её выплеснуть.

– Ты в порядке? – спрашивает он, направляясь ко мне.

– В порядке, – резко отвечаю я, отряхивая грязь сзади. – Она всегда такая су?..

Прежде чем я успеваю закончить оскорбление, Картер останавливается в футе передо мной и закрывает мне рот огромной ладонью.

Он осматривает комнату широко раскрытыми глазами, а затем шепчет:

– На случай, если не заметила, ты здесь единственная девушка ее возраста. Кью не любит конкуренцию, поэтому я советую тебе держать рот на замке и не высовываться, если хочешь остаться здесь.

– Ах, значит я просто должна терпеть ее издевательства? – я отстраняюсь от него и скрещиваю руки на груди.

Челюсть Картера сжимается, а ноздри раздуваются.

– Слушай, мне это тоже не нравится, ясно? Ты думаешь, мне легко просто смотреть, как кто-то вот так унижает моих друзей? Блять, нет. Но нам больше некуда идти, не так ли? Если только…

– Нет, – обрываю я его, прежде чем он успевает сказать еще хоть слово о местах, которые больше не существуют.

Картер закрывает рот и кивает. Я не заметила, что в его глазах загорелся огонек надежды, пока он не погас.

– Ну ладно. Значит, торговый центр теперь – наш милый дом. Давай.

Он протягивает мне руку, но я просто смотрю на нее.

– Куда мы идем?

– Принять душ.

– Душ?

Картер закатывает глаза:

– Когда идет дождь, все бегут на крышу мыться. У Кью там есть запас мыла, шампунь и всё остальное. Это весело, – он беззаботно пожимает плечами.

– Кью, – я выплевываю ее имя, как будто это кровавый, расколовшийся зуб – и тут до меня доходит. – Подожди. Значит, все там наверху… голые?

Картер усмехается и берет меня за руку, хотя я ему ее не предлагала.

– Сказал же тебе, это весело.

– А… твои родители? И Софи?

Он начинает двигаться спиной к двери, дергая меня за руку, с игривой, самоуверенной ухмылкой на лице.

– На самом деле это не их тема. Они выскакивают через заднюю дверь обувного магазина и моются, прячась за кустами. – Он тянет меня за руку. – Давай, Рейнбоу Брайт… возможно я даже позволю тебе потереть мне спинку.

Внезапно моя рука уже свободна, ноги бегут, а лицо горит, и я слышу насмешливый голос Картера позади, уверяющий, что он просто пошутил.

Но я не останавливаюсь. Меня не волнует его глупая шутка. Сейчас есть дело поважнее.

???? ???? ????

Они смотрят так, будто у меня две головы, но я не могу обуздать свою панику. Кажется, что стены надвигаются. Мне нужно, чтобы они убрались, пока у меня не случился сильный эмоциональный срыв.

– Идите! – кричу я, тыча пальцем в сторону двери.

Квинт наконец-то достаточно здоров, чтобы подняться по лестнице.

Может быть.

Я надеюсь.

– Только не трогай его повязку!

– Да, мамочка. Иисус, – Ламар поднимает руки вверх, прежде чем помочь своему старшему брату подняться с пола.

Мне так сильно хочется броситься за ними, помочь Ламару вымыть его, но… я просто… я просто не могу.

Как только они выходят за дверь, я поднимаю белый куб в центре магазина, который когда-то служил пьедесталом для манекена, рекламирующего платья на выпускной бал, и вытаскиваю свои припасы из-под него. Опускаюсь на пол и роюсь в рюкзаке, чувствуя, как с каждой секундой мою грудь сдавливает все сильнее. От раската грома дрожат стены. Это заставляет меня ускориться.

…три… два… глубокий вдох… один.

Сжимая в руках бутылочки с шампунем и кондиционером, я концентрируюсь на том, что меня окружает, и начинаю идти задом к выходу из магазина. Подпрыгиваю, когда раздается еще один удар грома, но поворачиваю в направлении центрального выхода и продолжаю двигаться дальше спиной вперед.

Я могу это сделать.

Шаг.

Мне не нужно ни на что смотреть.

Шаг.

Не то чтобы там что-то было.

Шаг.

Не-а.

Шаг.

Совсем ничего.

Я чувствую дождинки, попадающие мне на щеку через разбитые стекла, перед тем как ударяюсь спиной о гладкую металлическую ручку одной из входных дверей.

Каждый удар сердца, каждый толчок отдается во всем теле.

Коридор, простирающийся передо мной, пуст, и, хотя еще только начало дня, в торговом центре так темно, что я даже не могу разглядеть фонтан отсюда.

Хорошо.

Темнота помогает мне успокоить нервы. Она дает возможность отрешиться и притвориться.

Я просто выйду из этой двери и попаду в другую... более влажную... часть торгового центра. Вот и все. Я не собираюсь выходить на улицу. Снаружи ничего нет. Это… душевая комната в торговом центре. Точно.

Я ставлю бутылки на пол и как можно быстрее снимаю одежду. Бросаю ее подальше от входа, чтобы она не упала в одну из луж, собирающихся возле дверей. Затем я снова прижимаюсь обнаженной спиной к двери, впитывая прохладу металла разгоряченной кожей.

Я в торговом центре. И когда переступлю через порог, я все еще буду в нем. Ничего страшного.

Запоминаю, какая бутылка в какой руке: шампунь – справа, кондиционер – слева. А затем, глубоко вдохнув и крепко зажмурив глаза, толкаю дверь всем телом. Порыв ветра разбрасывает мои волосы и швыряет их мне в лицо, но дождь не льется на меня. Только брызги сбоку становятся сильнее.

Навес. Чтоб его…

Сердцебиение резко учащается, когда я понимаю, что придется пройти дальше. Вместо того, чтобы продвигаться таким же образом к парковке и выйти из-под навеса, я решаю держаться ближе к зданию. Мне нужно что-то для устойчивости. Держа в руках пластиковые бутылки, прижимаю костяшки пальцев к кирпичной стене и двигаюсь боком в направлении брызг. С каждым слепым шагом капли становятся все крупнее, и когда, наконец, волосы намокают, и вода начинает холодить кожу, я останавливаюсь. Не могу вспомнить, в какой бутылочке шампунь, а в какой кондиционер, и я слишком напугана, чтобы открыть глаза и проверить. Поэтому выбираю вслепую. Выдавливаю содержимое на руку и начинаю яростно тереть все свое тело.