Страница 5 из 8
В сущности, что такое случайное наследство? Блеск звёзд, который видим мы, на родине звёзд он давно погас. Может всё-таки на баржу устроиться? Я встала и открыла окно. Звёзды. Так хорошо дышится. Москва привыкла к странному воздуху, и я вместе с ней. Нет, баржи, вы уж, как-нибудь без меня!
Глава 6. Чужие земли и собаки
Том Брайн (из Барселоны) вчера пригласил в гости. Смысл наших поездок на моря? Тупо вялиться на солнце? Приносить казне другого государства доход, а своей душе пустоту? Можете поспорить и закидать меня камнями – это пишет человек, который нигде не был! Ой, был. Лежали мы на шезлонгах, жизнь пролёживали. Вы заметили, пока вся моя история о настоящем. О прошлое напишу, если желающие найдутся. До бесполезности шезлонгов я шла долго, не сомневайтесь, летала на моря тоже.
– Отдохнёшь, – пишет Том, – позагораешь.
Всё. Достаточно. Если бы я была Франсуазой Саган, я бы полетела в Барселону к Тому Брайну. Никто и никогда не знал, когда она, Франсуаза, писала свои книги, всё свободное время Франсуаза проводила на модных французских курортах.
В двадцать три и я вела такую жизнь. И обожала её книги. Вот читаешь, всё захватывает: сюжет, герои, солнце, шезлонг, Лазурный Берег и Маша с книгой Ф. Саган. Такой робот Маша и её 23 года, Маша ест, Маша думает, Маша делает почти всё то же, что сейчас в соцсетях многие девушки. Маша – человек? Как лучше стол накрыть, какой формы чайную ложку в чашку опустить. Как подобрать к юбке шарфик, лучше от Burberry, а ещё лучше от Hermes. Я знаю много слов, обращайтесь! Том Брайн навёл на воспоминания… Надеюсь, я не дрогну и никуда не полечу. Маша перестала быть роботом, закончила носиться по городам и весям. Ещё воспоминание – Франция, кафешка на старой мельнице, я и жена Коли Перова. Это про него песню поют – В Милане есть я, пока в России есть нефть. Я Колиной жене – здесь так хорошо, по-семейному. Колина жена – и у нас по-семейному, мы семьи побросали и шастаем по Европам (о той Маше по большому секрету. А нынешняя – кондуктор трамвая).
Исключение – Греция, там живёт такой народ, что можно и правилам изменить.
Том Брайн пусть пишет, может ему скучно. Я бы его в Москву пригласила, пусть Красную Площадь обойдёт и своим в Испании расскажет. Посоветовалась с Альбиной и Аркадием. Альбине Петровне он не понравился, сказала: жук. Золотой, добавил Аркадий Петрович и посоветовал Эдгара По перечитать. Я перечитала. Наверное, супруги Хованские имели в виду дедуктивный метод По. Несколько рассказов я прямо проглотила. Вот чего мне всегда не хватало в оценке людей, так это дедуктивного метода.
Жену Коли Перова я уважала и любила. Пока не случилось. Страниц через 50 напишу, если интересно. Я вообще не считаю, что читать то, что я пишу интересно. Ладно, пусть это будет дневник о настоящем с забегами в прошлые годы.
Хочу рассказать, как очистилась моя правая венечная артерия. Вы знакомы со строением сердца? Сердце – это мышечно-фиброзный орган, находящийся в полости грудной клетки. Он постоянно сокращается. У здорового человека частота сокращений 55-85 ударов в минуту. У меня давно произошёл сбой. Мышечный орган стал плясать под чужую дудку. Я ненавидела собак. Даже слово такое страшно употреблять: ненавидела. В 23 я их обожала, это были воспитанные (карманные) пёсики, которых я возила по Европам. В России меня укусила большая собака, я сделала прививки, купила газовый баллончик, электрошокер и, продав очередную пару сапог, собиралась приобрести пневматический пистолет. Один мужик писал: развелось собак, стаями бродят между многоэтажками, я купил пельменей, сварил, напихал внутрь битого стекла. Всё, собак больше нет. Я бы так не смогла и под дулом пневматического оружия. Но собаки стали врагами – баллончик, электрошокер и ненависть за пазухой. Когда они лаяли в четыре утра, я сочиняла во сне законы «О сокращении численности собак в России». Конечно, в России, Китай бы заплакал, если бы им зачитали. Правая венечная артерия, таким образом, забивалась шлаками (продуктами ненависти) и забилась окончательно. Чуть-чуть просвет остался. Он всегда есть, иначе, как бы я жила, да ещё работала в издательстве? Там такие побегушки, что с полным закрытием правой венечной артерии, тебя спишут на берег.
Однажды бегу в Нарышкинском парке, впереди асфальт вздыбился, споткнулась, заглянула, ничего не видно. На противоположной стороне – пёсик. За пять лет первая дворняжка не оскалилась, а дружелюбно завиляла хвостом. Я даже оглянулась, проверить – мне? Да, это же мама, в расщелине – щенки, маленькие, упитанные существа. Венечная артерия – сосуд, несущий кровь, непосредственно впадает в сердце. Кровь – своеобразная ткань организма. Она жидкая, состоит из двух частей, плазмы и форменных элементов (эритроцитов, лейкоцитов и тромбоцитов). Это у нормальных людей. А у кого в составе ненависть, у того кровь густая и неповоротливая. Состав человека я имею в виду. Человек состоит из скелета, мышц, но не только, ненависть тоже состав. Я впервые за пять лет погладила щенков, всех троих, взяла на руки, а мама-пёсик облизала мне руки. У Маши внутри всё заскрипело, посыпалась штукатурка (как при покраске коридора). Правая венечная артерия сбрасывала шлаки. Этот процесс продолжался три дня. Я носила собакам еду. Когда приближалась, мама гавкала на детей, приказывая оставаться на местах. Она права. Я же не одна такая с забитой венечной артерией.
Послушайте, все сосуды образуют два замкнутых круга кровообращения: большой и малый. Ключевое слово: замкнутых! Представьте забитую ненавистью артерию и замкнутые круги? Это же смерть! Ещё при жизни мне удалось помочь ей очиститься. Я перестала ненавидеть (собак). Пустое, скажет кто-то. Вы просто не знали силу ненависти. Ко мне вернулся мир. А сердце забилось по графику – 60 ударов в минуту.
Не знаю, что больше отказаться от 58 тысяч долларов или перестать кого-то ненавидеть…
Глава 7. Концерт
В понедельник у нас произошло. К Марье Антоновне на целую неделю прибыл старпом. Высокий, сухопарый, красивый. Он позвонил в дверь, я как раз по графику (в сортире), не обижайтесь за подробности. Они вам покажутся весёлыми, когда вы мой дневник дочитаете до конца. Если не уснете на восемнадцатой странице.
– Здравствуйте! – он посмотрел на резиновые перчатки. – А Маша где?
– Я Маша.
– А, понимаю, вы её домработница, – старпом приветливо улыбнулся.
Понятно. Такое уже бывало. Почему она стесняется нашей коммуналки? Центр, центральней не бывает, Альбина и Аркадий продали одну из комнат за большие деньги, Лидия Ивановна всегда подчеркивает: ЦАО – престиж, нашу бывшую оперную диву даже в Милан звали. Ладно, старпом ждёт с букетом, а я о мелочах. Я сняла перчатки – проходите, по коридору до конца, налево, первая дверь. Ну, дела, ответил старпом. Через миг – визг, смех, готова подписаться, Мария Антоновна бросилась ему на шею.
Вечером всей коммунальной квартирой: Альбина Васильевна, Аркадий Петрович, Лидия Ивановна, старпом, Мария и я отправились в Лужники, на концерт популярной певицы. Билеты купил старпом, у южан так принято, подчеркнул он. Ну, что ж, спасибо. Я надела праздничное платье. Вышли на станции Воробьёвы горы. Марья Антоновна желала показать старпому Лужнецкую набережную. Минут десять шагали вдоль реки, Лидия Ивановна вздохнула, как давно она здесь не была. А где же фонтан? Снесли, ответил Аркадий, цивилизация на месте не стоит, технический прогресс.
– До нас на Земле существовало много цивилизаций, – Лидия Ивановна нахмурилась, – у каждой свои технологии. Академики, Аркадий Петрович, пытаются объяснить людям: нам не нужен технический прогресс, верните чистый воздух и воду! Кому фонтан мешал? Мне лично свидания назначал главный режиссер, будущий муж, у фонтана.
– Прогресс всегда, – это старпом, – шагает в ногу с регрессом.
Ого! Теперь он её друг навеки.
– А ведь в Библии указано на ошибки и к чему они могут привести! – это Лидия Ивановна.
– Ну, Лидочка, дорогая, тебя понесло, – ей Альбина, – при чём здесь фонтан?