Страница 112 из 128
– Я – Лита, – произнесло привидение.
– Что ты делаешь? – дрожащим голосом прошептала Геля, понимая, что никто, кроме неё, Литу не видит.
– Я – это ты, – сказала девочка. – Я сплю. И я должна проснуться. Твоё тело – это моё тело.
– Как ты должна проснуться? – спросила Ангелина.
– Тебе рано знать, – прошипело приведение. – Пойдём играть. К карьеру.
Тут Геле стало по-настоящему страшно.
За посёлком действительно находился карьер. Одна огромная яма посреди земли, наполовину засыпанная мусором. Когда-то там добывали песок, но это было много лет назад. Там регулярно находили трупы подростков, которые от такой жизни бросались с высоты в далеки гнилья, и алкашей, что случайно свалились туда по пьяни.
Она не пошла.
– Нет, – сказала она.
– Пойдём! – зашипела Лита, обнажая три ряда маленьких острых зубов, напоминавших рыболовные крючки.
– Нет! – настаивала Геля.
Лита схватила её за запястье своей холодной, тонкой ручонкой. Холод обжёг руку Гели.
– Я ещё вернусь, – сказала Лита. – Это моё тело.
Лита вернулась. Она возвращалась не раз и не два. Она возвращалась всякий раз, как Геле становилось тяжело и больно. А тяжело и больно ей становилось часто.
Глава двадцать пятая. Город тысячи солнц.
Геля уехала из посёлка, как только ей представилась такая возможность.
Одиннадцатый класс она закончила с золотой медалью, которую ей не вручили. Директриса сослалась на то, что медалей в этом году не хватило: однако дочь самой директрисы и сыновья местных богатеев свои медали получили.
Ну а Геля уехала в Москву. Она поступила на истфак МГУ и стала жить в Москве. Теперь ей было хорошо.
В Москве ничего хорошего не было. Ну, разве что учёба интересная. А остальном Геля жила как жила: сидела на Дваче, ходила в кафе, ни с кем особо не знакомилась, много читала и жила себе как ей хотелось. Друзей у неё тогда особо никаких и не было. Она просто жила своей жизнью, – и всё.
Потом она познакомилась с Алисой.
Отношения у них сразу не заладились, но Геля влюбилась по уши. Алиса была анорексичная снобка из очень богатой семьи. Она сидела на героине и работала в модельном агентстве. Не брезговала она и эскортом.
Алиса постоянно обижала и унижала Гелю. Потом она и вовсе разозлилась на неё, назвала мерзкой тварью и забанила во всех соцсетях.
Геля после этого заболела. У неё началась сначала тяжёлая депрессия, которая затем сменилась столь же тяжкой манией. Она то не ела по целой неделе, то предавалась обжорству. У неё начались головные боли, галлюцинации и диссоциации. Она долго лежала в больницах и совсем потеряла надежду.
Потом она немного пришла в себя, стала лечиться.
Она познакомилась с анархистами. Среди них ей особо никто не понравился. В массе своей это были тупые и злобные подростки-субкультурщики. Они ненавидели Гелю. Они постоянно бухали, употребляли наркотики, занимались сексом друг с другом, потом ревновали, били друг другу морды, обвиняли в своих проблемах друг друга и взаимно предавали то одного, то другого анафеме за то, что он неправильный анархист. Годы с этими людьми были бы впустую потраченными годами, если бы не одним момент. Именно в среде этих людей Геля познакомилась с Розой.
Роза была девушка из очень консервативной семьи. Она вместе с сестрой сбежала от своего патриархального отца. Он был псих с бородой, держал их всё время дома, открутил во всей квартире батареи, чтобы дочери закалялись, много пил и постоянно их избивал. В итоге Роза с сестрой сбежали от него. Сестра её так и осталась традиционных взглядов на семью и жизнь, хотя политически и стала левой. А вот сама Роза окуналась в весёлую московскую жизнь.
Эта жизнь и сгубила её в итоге.
Роза состояла в крутой и как бы почти подпольной организации анархистов, которая называлась «Самозащита народа». Возглавлял её старый субкультурный анарх-скинхед и ублюдок, который потом сбежал во Францию. Она возила в на угнанной машине коктейли Молотова в ящиках и самодельные бомбы, оружие и мефедрон. Она участвовала во всех делах и акциях.
А потом она заболела. У Розы обнаружили рак. К тому времени прошла очередная волна репрессий против анархистов. Организация распалась, лидер укатил за кордон, многих посадили. Роза с сестрой тоже уехали по политическому беженство в Швецию. Их лучший друг укатил в Перу воевать за «Сияющий путь».
Геля осталась одна и снова погрузилась в депрессию.
Потом один Азюков, с которым она училась вместе, познакомил её с Соней. Так она попала в коммуну на Кунцевской.
***
С Соней я через какое-то время разругался. Причин на то было много.
После того, как мне было рассказали о заговоре, я решил соединить несоединимое и познакомил Софью с Егоровым. Они не особо поладили. Соня захотела с Егоровым переспать, но он не побежал и быстро такие разговоры пресёк.
В марте 2017 года прошла инфа, что Соня провокатор. Нам с Гелей пришлось похитить сонечкины тетради, чтоб это выяснить. Для Гели значимых последствий не было, а мне Соня устроила такой скандал, что мало не покажется. Кончилось тем, что меня чуть не убили, но потом всё же отпустили. Возможно, потом расскажу об этом.
До конца нам подробности её сотрудничества или несотрудничества с Центром «Э» узнать так и не удалось.
Позднее мы восстановили отношения с Соней уже через других товарищей.
Короче, меня она знать не желает, но через других мы с ней контактируем и даже помощь от неё получаем.
Соня с весны активно участвовала в деятельности МТД – «Международного трансгуманистического движения». Возглавляла его женщина, которую все знали под псевдонимом Валерия Прайд. По совместительству она была директором фирмы «Криорус».
В мае в «Криорусе» начались проблемы. Акционеры захотели сменить гендиректора, а Валерия уходить не захотела. Когда её попросили, она просто послала всех и осталась на посту.
Затем они стали судиться против неё, а она начала выводить активы фирмы в дочерние структуры.
Потом несколько акционеров и бывших работников
«Криоруса» приехали в криогенное хранилище в Тверской области и, пользуясь тем, что место это вообще не охранялось, сорвали с ворот амбарный замок и вывезли на грузовике все криогенные сосуды с трупами.
Их они поместили в какое-то своё хранилище в Подмосковье.
Однако и там трупы долго не пробыли.
Валерия сама наняла людей и позвала активистов, которые нашли новое хранилище, приехали туда, разбили стену отбойными молотками и вывезли дюары вновь.
Потом сосуды вновь были похищены бывшими акционерами «Криоруса».
Чем там в итоге кончилось, я не знаю. Кажется, они так до сих друг у друга трупы и воруют.
Во всем этом Соня принимала самое непосредственное участие.
Из коммунарного движа её постепенно выжили. От полиамория она со временем отказалась и стала ярой моногамкой.
После начала военной операции на Украине – Зверева очень быстро сдрейфовала к самому карикатурному ура-патриотизму.
Несмотря на всё это, – «Союз» продолжает поддерживать с ней некоторые деловые отношения. Что ни говори, но Соня всегда содействовала нашей борьбе.
***
Кстати, был как-то в коммуне на Кунцевской такой курьезный случай.
Зашёл я как-то в коммуну вечером. Спрашиваю Соню.
Никто не отвечает.
Захожу на кухню. Вижу: сидят на за столом два в дупель упоротых человека. Один – парень лет двадцати пяти, здоровый такой детина, худой, длинноволосый, в толстых очках в чёрной пластиковой оправе, в темнозелёном худи. Другая – девушка лет двадцати, худая как скелет, на вид килограмм сорок, не больше, волосы коротко подстрижены и покрашены в фиолетовый цвет.
Оба сидят, пялятся в потолок, запрокинув головы. Шары размером с блюдце.
Я смотрю на них минут пять. Они никак не реагируют.
Потом спрашиваю парня: «Ты кто?».
– Я – Бог, – отвечает он, так же глядя в потолок огромными стеклянными глазами.