Страница 10 из 19
– Что это? – проговорила я с набитым гадостью ртом.
– Ну как тебе чиа? – протянула с сарказмом Крис.
Чиа! В голове всё встало на свои места. Веганская точка, которая окупила себя за два месяца. Парни в чёрных фартуках с надписью «Vegie-Megie». Ребята-хипстеры в широких штанах и с дредами. Я быстро пробежалась глазами по меню – шоколада не было в составе ни в одной позиции. Парень-бизнесмен слупил с меня шесть евро, не моргнув глазом.
– Я не люблю чиа, – продолжила Крис, допивая свой зелёный смузи. – Говорят, он дико полезный, но по мне, так лучше салата зелёного поесть, чем эти семечки. Ну что, пойдём?
Она бодро соскочила со стула и отсчитала три монетки по два евро в оплату коктейля.
– Пойдём, – сказала я как-то с грустью.
В Венеции, мне казалось, я уже знаю все уловки для туристов, но ошиблась.
***
– Эй, Татьяна! – раздались за спиной два голоса.
Около бара стояли Кристина и её новая подружка Лючия. Они обе улыбались и радостно махали мне.
– Ого! – я радостно им улыбнулась.
Ну ничего себе! Девчонки уже подружились и вместе пришли на вечеринку! Я чувствовала себя свахой.
Я подошла к ним, и мы разговорились. Незаметно получилось дойти до места, где они расположились. Между двух колонн внутреннего дворика на парапет они поставили бокалы и закуски, рядом приставили стульчики.
– Ну как? Вы уже придумали план по завоеванию Венеции? – спросила я.
– О да! Мы договорились в следующую Биеннале объединить силы и прокачать экспозицию, это будет по-настоящему классный проект!
– Да что вы говорите! Какой павильон будете представлять? Гватемальский, французский или итальянский?
Они замахали руками:
– Татьяна, без шуток! Конечно, любимую Гватемалу! Ты, кстати, знаешь, что у Крис кофе-шоп в Париже?
– Нет! Расскажи-ка!
– Как человек, выросший на кофейных плантациях, Крис после родительского переезда в Париж открыла с друзьями кофейню и устраивает там арт-вечера! У неё уже много музыкантов побывало! – Лючия вздёрнула указательный палец вверх.
– Ух ты! Так ты бариста или арт-директор?
– И то и другое. Нас всего трое, поэтому я ещё и официант, и бренд-менеджер.
– А где кафе находится?
– Прямо за углом Собора Парижской Богоматери.
– Неплохо!
– Совсем! Но это далеко не работа мечты. Выдумывать новые клаб-сэндвичи и закупать цветные бокалы… Немного не про искусство.
– Девчонки, пойдёмте за стол ко всем, зачем тут прятаться, – пригласила я их.
– Мы ещё поболтать хотели, а ты иди.
Я попрощалась с ними и вернулась за большой стол. Меня встретил странный осуждающий взгляд.
– Что это за девушка с Кристиной?
– Лючия. Мы вместе познакомились в павильоне Гватемалы, очень общительная и милая девушка, работает там на полставки.
Вдруг все зацыкали и жестами заставили меня скорее сесть. На сцене начались движения. Басист настроил гитару, девушка-вокалистка проверила микрофон и поприветствовала собравшихся. Я огляделась. Все пластиковые столики были уже заняты. Народ галдел и потягивал вино.
Наш столик был самый шумный. Только певице стоило сказать пару слов на испанском, как Эля и Хулия начали ей отвечать:
– Te queremos, mi amor!
Раздался взрыв хохота, и полилась фольклорная музыка. Прибежала Фенди:
– Я только легла спать, и девчонки меня разбудили! Сказали – тут тусовка!
– Ты красное или белое будешь? – спросил парень Элеоноры, вставая с места. – Я как раз собирался.
– Нет, спасибо, я не пью.
Мальчик вздёрнул брови, но ничего не сказал. Такой прекрасный вечер обязывал пропустить по бокалу, несмотря ни на какие принципы.
– Фенди, что за необычное платье? Ты его здесь купила? – я обратила внимание на мягкую льняную ткань цвета выцветшей крафт-бумаги. Платье-рубашка шло до пят, на груди были пришиты маленькие рюши по кругу из того же материала.
Фенди гордо задрала нос:
– Это, – она ткнула себя в грудь, – два евро.
– Что-о-о-о?
Все перевели своё внимание со сцены на грудь Фенди.
– Что ты хочешь сказать? Раздела бедного за углом и дала ему два евро?
– Франческа в субботу показала мне секонд!
– О! Это тот, который она всем обещала показать! Где он находится? Тебе понравилось?
– Честно говоря, нет. Большинство вещей просто навалено в мешках внутри помещения, и в них надо ковыряться часами, чтобы что-то найти.
– А как они назначают цену?
– Они взвешивают. Цена идёт за вес.
– А ты с Франческой была?
– Ага, и с Зои, та тоже очень любит винтажные вещи.
Внешний вид Франчески сразу выдавал в ней местную. После этого разговора все старались как-то изменить свой гардероб «под венецианский» (читай «под Франческу»). Речь идёт о мешковатых нарядах, лёгких и натуральных тканях, крупных аксессуарах, приглушённых тонах. А вот Зои носила очень-очень странные вещи – скорее, из своего детского гардероба. Притом что фигура у неё взрослого человека.
Слово «винтаж» из уст австралийки с хорошим акцентом прозвучало очень пафосно. Мне сразу захотелось посмотреть на этот секонд с вещами из прошлого.
Вернулся мальчик Элеоноры с целой бутылкой: я подумала – всех угостить, чтобы мы не отвлекались от концерта.
Девушка на сцене уже разогрелась и перешла на репертуар танцевальных песен, призывая к ней присоединиться. Наш столик, ближайший к сцене, стал частью танцпола. Через мгновение кто-нибудь на него, того и гляди, вскочил бы и стал танцевать. Парень из бара поспешил отодвинуть нашу компанию подальше. Девчонки пустились танцевать.
Ну вот, на одном бокале вина много не станцуешь, тем более под латинский фольклор, и я глазами стала искать проход в бар. Боком я вернулась к барной стойке и вдруг между баром и шикарной лестницей заметила проход на улицу, получается – сквозной. Я приблизилась и увидела что-то вроде деревянных мостков, ведущих к каналу. Очень узких, чтобы пройти в темноте, и достаточно широких, чтобы спрыгнуть в катер. Мостки привели к надстроенному балкончику. Две парочки сидели на краю и болтали ногами, касаясь кончиками пальцев воды. Их силуэты освещались двумя большими свечами.
Я вгляделась в темноту канала, зажатого между двумя каменными улицами. Кромешная тьма, ничего не видно. Ну надо же! Кто бы мог подумать, что в хостеле окажется такой романтичный, очень венецианский уголок.
– Эй, ты чего тут? – прошептал голос сбоку.
Там стояла трезвая Фенди.
– Думаешь, Венеция больше для приезжих или для местных? – пробормотала я, окутанная романтикой вечера.
Она покосилась на парочки со свечками.
– Мне жаль местных. Их тут почти нет. Аврора тоже себя венецианкой считает, типа из-за того, что живёт здесь. Но ей просто удобно тут работать. К сожалению, Биеннале не дала Венеции новых рабочих мест, а, наоборот, привлекла специалистов из других стран.
– Знаешь, где она живёт?
– Нет, в гости ещё к ней не ходила.
Мы засмеялись громко, и наш голос понёсся по туннелю над каналом в темноту.
– Нас уже, наверное, потеряли, там началось самое веселье!
Дворик палаццо было не узнать. Он наполнился танцующими людьми. В этой толпе я пыталась высмотреть одногруппниц – безрезультатно. Вдруг толпа расступилась по центру, образуя круг, и заулюлюкала: кто-то явно показывал класс в кружке. Мы подошли ближе: это оказалась Кристина. Крутя бёдрами вправо и влево и, кажется, по кругу, она двигалась очень профессионально. Подобное я видела только в жарких бразильских сериалах.
В толпе, хлопая в ладоши, танцевала Элиана, тоже показывая какой-то танец.
– Эй, Тати, ты как дерево! Иди сюда, я тебя научу.
Она схватила меня за руку и потащила в толпу. Кошмар, кошмар, – думалось мне. Последний раз, когда я пыталась танцевать подобное, меня отправили на скамью уже через две минуты, обозвав бревном. Это было на Кубе, в городке Тринидад. Мы с подружками пришли на танцевальный вечер – других развлечений там просто не существовало – и радостно откликнулись на предложение профессионалов станцевать. Я помню, как старый кубинец – худой как жердь, чёрный как шоколад и высохший как мумия – шарил по моей спине, пытаясь на что-то положить руку. Но, так и не нащупав выпуклостей и опоры для руки, он отправил меня обратно, презрительно оглядев с ног до головы. Мои формы совсем не соответствовали формам кубинок. Эля не собиралась трогать моё тело. Она показывала движения, призывая повторять, но отделаться от чувства нехватки мяса на теле мне было очень сложно.