Страница 4 из 16
Постояла еще немного у окна, не столько выглядывая во двор, как любуясь узором, который мороз вырисовывал на стекле, а потом снова уселась возле кучи фасоли. Некоторое время молча шуршала сухой шелухой, а там и не заметила, как запела тихонечко:
— Ой, то не вечер, то не вечер…
Допела и всхлипнула. Крепись не крепись, а печаль, — стихавшая, приглушенная дневными заботами, — одинокими вечерами снова сжимала сердце. И так тяжело становилось, что слезы сами на глаза набегали. Заплакала бы и теперь, но из печали молодицу выхватил Бровко, что словно ошалевший прыгнул к двери, вздыбил холку и яростно зарычал, будто увидел перед собой волка или вепря.
— Тьфу на тебя, бешеный! Чего ты? Чужого услышал что ли?
Тем ни менее молодая женщина вскочила на ноги и быстро метнулась к двери, проверить засов. Нет, не забыла запереться. Андрей, еще до того, как в полк ушел, сделал такую задвижку, что без разрешения хозяев, в дом можно войти только дверь в щепки изрубив, или вместе с косяком высадив. Надежно.
— Что такое?
Пес рычать перестал, но от порога не отходил. И в этой тишине молодица отчетливо услышала как заскрипел снег под тяжелыми шагами, а потом что-то темное и большое промелькнуло за окном…
— Кто там?!
Тишина в ответ. Только здоровенный Бровко неожиданно прижал уши и попятился от двери, пока не уткнулся в ноги хозяйке. То ли напоминая, что она не одна, то ли наоборот — сам искал поддержки и защиты человека.
— Кто там?! — повторила хрипло молодица и вскрикнула испуганно. — Матерь Божья!
Потому что казалось Маричке, что снаружи, сквозь оконное стекло посмотрел на нее недобрый, злой глаз. Даже пара — красных, как жар, свирепых буркал.
— Святой Боже, святой крепкий, святой пречистый, помилуй нас… — перекрестилась молодица. — Таки накликала беду! Упырь… — и потянулась к поставцу за пистолем.
— Кто бы ты ни был — человек или чудовище — убирайся прочь! Буду стрелять!
На мгновение воцарилась тишина, а потом что-то дернуло за щеколду, засопело недовольно и заскреблось в дверь. Громко, настойчиво. Будто железным гвоздем по доскам водили.
— Господом клянусь, выстрелю! — срывающимся от напряжения голосом, крикнула Маричка. Не слишком то и веря, что удастся испугать незваного гостя. Но, неожиданно, мерзкий скрежет утих, а снег заскрипел быстро-быстро и громко. Как будто что-то огромное, тяжелое торопливо убегало от дома.