Мозаика

  Боль и страх. Я подскочил выше своей головы. Камча будто змея ужалила прямо в лицо.

  - Вставай урус, пришел твой последний вой шакала. Отведите его к остальным.

  Бай мясист и могуч, его лицо не знает жалости - медное, с широкими скулами, пухлым ртом. Оно ничего не знает обо мне, оно презрительно равнодушно. Просто так повелось - чужак в его землях гость опасный.

  - Эй, джигиты, урусам не место в свободных степях. Привяжите неверных к хвостам лошадей. Пусть убираются туда, откуда Шейтан их занес.

  Зачем они делают так больно? Я не хочу, чтобы мне с корнем выкрутили руки.

  - Эй, люди, вы слышите меня? Мы не желаем вам зла. Мы сами не знаем, какой ветер привел нас сюда.

  Молчат. Нет, они не люди - истуканы. Так пусть истуканами и становятся.

  - Бес вас всех побери, замри на месте ! - и я произнес заклинание.

  Истуканы, стоят как вкопанные, не дошло еще. Дотянулся и щелкнул Бая прямо в ноздреватый нос. Отбил палец. Надо бы оживить моих спутников.

  - Что ты сделал с ними?

  - Да так, немного поразвлекся.

  Мы будто внутри объемной, тщательно выписанной картины. Даже лучи Солнца не греют землю. Жизнь замерла в ожидании меня.

  - Как ты это можешь?

  - Малышонок, как могу, так и делаю. Не задавай глупых вопросов.

  - Боже мой, как странно ты не похож на себя. Милый, скажи кто ты?

  - Я? Сейчас подумаю. Смотри у тебя в руках яблоко. Хочешь?

  - Плюешься, правильно. Не делай большие глаза, его уже нет. Ха, я еще кое-что помню. Лучше скажите, кто вы куклы или плод моего воображения? Хотя какая разница, двигаю ли я вами или вы сами двигаетесь для меня.

  - Старик, ты одурел окончательно.

  - Заткнись, дружище, а то замрешь вровень с прочими остолопами.

   Малышонок плакала:

  - Нет, не надо. Ты не такой. Ты никогда не был таким.

  - Как видно вы меня еще не очень знаете.

  Я улыбался во всю ширь. Я смеялся над начинавшей бледнеть и растворятся картиной. Она действительно написана рукой великого мастера, почти гения.

  А как хитро все начиналось - сборы, горы, чудища инопланетные. И спутников целый мешок. Эк там в лаборатории сопровождения запутали. Думали, сопли, нюни распущу, в слякоть вдарюсь. Буду с рукомойничком вокруг их кукол бегать, носы ноздреватые вытирать. А мы щелбона по их ноздреватым. Знай наших, не лыком шитых.

  Рисовальщик. Великий. Но я тоже не слаб, парень не промах. Я сдал экзамен, я - Волшебник, я - Магистр. Я двигал другими, созидал других, разрушал их, утоляя собственные желания. Я даже не подозревал, что я есть я. Ничего себе контрольная, ничего себе диктантик.

  И, наконец, близко-близко ко мне, во весь охват глаз лицо милой Лисоньки.

  - Котик, мой Котик, я никогда не сомневалась в тебе.

  Славная, заботливая, я так устал. Можно мне ничего не видеть?

  Будни магистра

  - Это потрясающе, просто потрясающе, - масляная рожа Кота явно заискивала. - Ты хоть понимаешь, что ты натворил, наваял так сказать. Маленький трюк с экзаменом, но какие побочные результаты.

  Город ликует, страна в восторге. Ты знаешь, что ты наш первый времянавт. Что там настоящее, у наших ног не только прошлое, но и будущее. Оно будет такое, каким ты его нам представишь.

  Виват друг мой, виват победе. Никто, никто, даже я не мог охаживать столь далекие горизонты. Даже для меня - твоего Учителя, такой успех выглядит несколько неожиданным. (Старый пердун, он еще и ниже меня ростом на целую голову.)

  - Ты представишься Совету в полном составе. Это очень большая честь. Ты даже не подозреваешь насколько. Веди себя прилежно...

  Милая Лисонька, хоть есть кому улыбнуться.

  Здоровенный, черный мастодонт - автомобиль несет нас по тенистой и мягкой правительственной дороге. Деревья, стоящие вдоль нее словно постовые. Их зеленая униформа вгоняет в романтическое, расслабленное настроение. Как странно, в течение какого-то мига меняется целая жизнь. Я, Илларион Пелыч попал небу пальцем, точно в глаз.

  Высшее "обчество" носится со мной, буквально как с бешеной ступой. Пожалуй эта чехарда уже немного поднадоела: банкеты, премии и даже награды. Превосходные степени, женские глазки. Но интересно, кто главный в веселенькой заварушке? Может ли он сделать, хоть что-нибудь по-настоящему?

  Массивные, серые ворота ограды плавно откатываются на колесиках, как двери сезана. Что же там, за вашим обширным телом?

  Через ступеньку

  Замку столько лет, что его нельзя назвать просто старым. Его величие в нереальности его же размеров. Его сила в вечности идеи. Замок настолько велик, что пренебрегает формой. Его цвет - серость, уходящая в поднебесье.

  Суета желаний, сомнений, судеб - круговерть волн, бьющихся о подножия твердых скал. Они незыблемы в смене веков и поколений. Этого, по крайней мере, достаточно. Когда ты знаешь, что тебе некуда спешить, ты намного сильнее бренных недругов. Неподвижность, словно сталь, рассекает податливую, вечно изменчивую суету.

  И только время понимает, что это схватка на равных. Ибо даже неподвижность существует во времени. И даже неподвижность подвластна вечности.