Страница 26 из 38
Решивший проблему единым взмахом, Плохиш выкинул из окна опорожненный ящик с тарой, вызвав вовсе исключительно мерзкие причитания и богохульства. Водку допили, пора было идти к девкам. Квасец утверждал, что оные имеются на верхних этажах, и уже причмокивал полным предвкушения рыльцем.
Наконец, троица выбралась из Саромудова логова и оглядывая бычьими взглядами нелепых сожителей коридора направилась на четвертый этаж. Лестница вверх поддавалась большими трудами. Плохиш заново загундел чегой-то о важности доталкивающего момента и тренировке координации.
Хором уткнулись в чью-то вполне приличную дверь. Плохиш зыркнул на Квасца. Тот кивал осоловело, но настойчиво.
-- Дево-очки! - дурным голосом проорал предводитель и бухнул тяжелым кулаком в хлипкую общажную дверцу. С тылу пьяно икал и повизгивал улыбчивый и чудно любезный Петручио.
-- Дево-очки!!!
Там за дверью занялся приглушенный шмон. Кто-то тихо сопел в замочную скважину. Затем, изучив обстановку, задвигали шкафами, подпирая заграждение изнутри.
-- А вот я вам, бл...! - Плохиш произнес волшебное для сезамов слово, разогнался от противоположной стенки выбил дверь с петель с маху.
За медленно рассеивающейся пеленой пыли, заняв неплохую позицию у угла опрокинутого шкафа, стоял немолодой, но привычный к битвам с абитурой преподаватель. Вооружен он был килограммовым молотком и решительностью, что хуже будет еще. Решительный оскал рта предвещал долгую и кровавую битву.
-- О бл..., - опять произнес волшебное слово приветствия Плохиш. - Не туда попали. Квасец разыгрывал неподдельное удивление. Петручио улыбался.
-- Мы думали, девочки... - загундосил Квасец и виновато развел руками.
-- Нет таких! - браво отвизжал жилец, размахивая молотком, как пращей выдумщик- неандерталец.
-- А мы случайно, - вкрадчивым голосом повел предводитель. - Девочки, думали... Вы где, не знаете? А то молоток нам дайте, мы вам починим.
-- Знаю я, что вы почините! - крепостной житель, привыкший к нахрапу, своего не упускал и готовился развить ситуацию быстрой атакой. Из-за его тела показалась еще одна мужская голова. В дальнем сумраке замаячило нечто, напоминающее настоящую палицу. Плохиш принял афронт.
-- Ну, мы пошли?
Молчание оказалось знаком согласия к непротивлению, и троица не спеша удалилась в опрометчиво покинутое логово. Пиво еще оставалось, "Хижина дяди Тома" не дочитана, а Квасец сразу завалился спать, действуя на других хилым примером. Деньги опять кончились.
Филиппок
Мужики во главе с Захаром отправились в Азию покорять вершины в горах, и в Эдельвейсе явно опустело. Плохиши записались в коренные жители - ухаживали за тропой и избой, заготавливали дрова, очищали окрестности от туристического мусора.
Застарелая неприязнь между лесниками и спортсменами расслабиться не позволяла. Чьи в лесу ягодки и грибочки, одни мишки косолапые ведают, а государственные деятели ими распоряжаются. Косолапому-то что, у него собственная лапа, как совок под сбор ягодки заточена, а прочим сии предметы проносить в заповедник запрещено.
Вот и лаются, кто вперед ягодный ложок подчистил и грибков пару ведер набрал. Дисциплина называется. По зиме Лебедь со товарищи задержали машину с елками на кордоне. Устроили показательное представление. Новый год у людей на носу, хранителям леса лишняя копейка в самую жилу. Начальники расстарались, дело прибыльное наладили, а тут облом.
Звуки ругани до администрации края донеслись. Одного из зачинщиков с хлебной должности сняли и штраф впаяли, мало не покажется. Прочие отделались выговорами, но злобу плотную на спортсменов затаили. Метили, как коты хвостами в весну, сухостой вокруг избы краской, - на предмет недопущения топления дровами. Вот и приходилось натаскивать валежник из далеких падей. Забота лишняя.
Да мало ли, какие конфузы. То вроде звук выстрела над Дикарями пронесся. То остатки туши лося у Крепости нашли. А пойди докажи, что ты не валенок и охотой не балуешься. А в избе среди недели народец редкий гость.
Вот мужики и запоры на дверь хитрые сваяли, и снарягу в тайниках принялись прятать. Да что толку. Приходишь в избу, дверь настежь и телогрейки драные на нарах лежат, со вшами вперемешку. Видать опять кто-то с зоны утек, барахлишком разжился, а старое с глаз долой. Не дай бог на такого в тайге напороться, жив ли будешь, еще не ведомо.
Плохиши навесили пару веревок на Манской стенке, для пущей важности. Скала та особой сложности, подъем по ней за пять по Китайке сойдет. Слева, где высота под шестьдесят метров, еще ничего, можно и десять раз за день вылезти. А справа полный атас, каждый шаг в напряжении. Доверху добраться, все пальцы в ноль, каждый второй шаг - хитрушка и услие треба, что глаза из орбит лезут.
Плохиш более увлекался сложным лазанием. Бодались с Петручио на пару, а тому бы все влево и влево, где попроще. Метраж у него видите ли, на месте стоит. Какой метраж? Когда под верх стены малый выбирается, задница у него величиной с апельсин, ножонками на месте сучит, и визжит дурным голосом.
Но и на свои руки смотреть Плохишу страшно. Порода скальная здесь исключительно колкая. Кристаллики сиенита иголками, будто ежики с ножиком. Прихватываешься, как занозу под ноготь засадил. Больно.
Уж что только не делали, в соли пальцы по вечерам дубили и марганцовкой смазывали. С утра просыпаешься и сразу про конечности вспоминаешь. А о калошах и говорить непотребно. Запасы тают на глазах, хоть плачь.
В один из вечеров Плохиш сыскал чью-то заначку с фитилями от керосиновой лампы. Всвербилась в его голову научная идея - фитили вместо киперки на завязки приспособить. Вырезал в калошах вкладыши на пятках, подвязал фитилем, и сидят милые, вдвое круче и удобнее. Остальные мужики его примером вдохновились, фитиль нарасхват поделили.
Пятницей лазали на пределе и по скале, и по мордам. Продукты в избе к нолю подошли, желудки к спинам прилипли. Мечталось им до обидности о стакане водки и бане с хорошим парком. Но полегчало.