Легенда о Плохишах

<p>

 </p>

   Петр ДРАГУНОВ

<p>

ЛЕГЕНДА О ПЛОХИШАХ</p>

<p>

Повесть о Красноярских Столбах</p>

   В старину, когда наши бабушки называли себя девочками, кто-то очень лихой забрался на Второй Столб. Второй вам не Первый, там и ногу сломить можно, и ухо покарябать, а подлец затаранил целое ведро краски. СВОБОДУ ему нарисовать удумалось. Ну, навалял буквами белыми в полный рост, чтобы лучше видать было, а не прибавилось той свободы.

   Тут ведь как в деревне на пожаре. Набегут кучей, рты шире хари раскрывают, караул кричат, а ведра пустые. Егеря прискакали, околоточного из постели вытащили, да в двуколку засунули в одних подштанниках. Иди, разбирайся, брат. Да какой хрен полезет туда с ведром полным? Если и может, усмехается в кулак грязный, от дел усталый. Революцию родемому подавай, воли треба. Год девятьсот пятый - за алтын, грит, не доберусь.

   Неделю таскали воду с ключа бочками. Веревками через Помойки, ведрами и драили буквы ветошью. Ветошью, чтоб блестело. Да где там... Свободу ветошью не отмыть, она штука заразная. Больше десяти лет мыли, а тут грянула революция.

   Шутники в руки обрезы понахапали, золотишком в Красноярске разжились, думали ноги сделать, да им руки пообрубали, чтоб не повадно. И тут началось такое! Война гражданская, мать ее эдак. Белые придут - портки у мужиков от крови красные. Красные придут - головы летят белые, с плеч долой. Бунт крестьянский.

   Голод, метели. Сибирь огнем горит, а Москва подбивает в гроссбух сполохи. Но где ей нас понять, перемерить аршином и удавкою. Только беды чуть поутихли, шутники опять надпись подновили - подавай им традицию. СВОБОДА во весь рост, в грязных разводах и с косой за плечами вместо трехлинейки. Глаза страшно пучит, скалит зубы гнилые. Тайга, темень, да разруха. Где с этим выжить и детей нажить?

   После войны Отечественной (она у нас всегда одна, истинно народная), времен смутных, разбойных и голода этому народу хлеба дали нажраться досыта. Часы работы убавили для ленного жирка. Воля называется, чеши пузо, у печки грейся напролет. Но ведь неймется, как есть, не та свобода!

   Соберутся в субботу опосля баньки, шею хреном натрут, лыжи намылят и айда на Столбы - воздухом таежным дышать, карабкаться по скалкам крутым. И зачем это им надобно? Не знает никто.

   Изб понакатали, на грязных нарах друг к другу жмутся, водку в глотку заливают, орут песни вещие. А песни-то какие? Про Ржевского поручика, про князя Голицына. А власть народная (была у нас и такая), она дури не терпит, принимает очевидно-наказательные меры.

   Заповедником тайгу, как плотиной перегородили, комиссаров посылают, беседы ведут строгие. Да где там! У нас революции начинаются через волю вольную. А воля, когда нажраться от пуза можно, сквозь кожу из пор сочится. Такими мы уродились.

   Под ногами тайга ветром - волнами. Нет-нет и дохнет хвойной свежестью. Листочки на березках колышутся, догорают огнем пряным. Осень значит, цвета багровые. Рябиновки бы сейчас глоток, да чтобы с градусом, да под тридцать. Горло промочить для рассказу.

   С Первого Столба видно многое. Тайга землю обнимает, разлапилась в зелени, что тебе океан. Ни обойти, ни окинуть взглядом. До полна разлилась. Из земли на пригорках скалы столбами повылазили, да так величать и повелось это место дивное.

   Ели кряжистые и высокие, но где им дотянуться до вершин и небушка синего. Первый, почитай, метров на сто вверх поднялся, огромный, как целый город. Чего в нем только нет, кого только не встретишь. От земли наверх глянешь, шапка сама с головы долой. Высота. А ходов на него сколько. В неделю вам не пройти.

   Проще прочего на Первый докарабкаться катушками. От Слоника вправо и по тропе вокруг скалы. У елок стволы в два охвата, слева стенка Коммунара вертикальная, гладкая. На нее и не думай, пока лет пять сюда не походишь. Не терпит она людской шалости.

   Ножками по корням елей, и по тропе. Ножками мимо Собольков, да под самые катушки. Калошики на ноги тесемками подвяжи, встань к скале, бока ее шершавые погладь, обувку не забудь вытереть о трико. Попадет на подошву земелька, поскользнешься, считай каюк.

   Ну вот, можно двинуться по полочкам вверх. Тут тропа целая, а не ход. Иди не спеши и руками держись за карманы. Не мои да свои, а скальные, вниз-то уже метров двадцать. Под первую катушку подберешься, сядь и глянь на тайгу. Сверху, оно подсобнее.

   Ты катушек не бойся, сперва только страшно. Они пологие. Ноги, главное, аккуратно ставь, зело старайся не наступать в пыль. А так держит как надо. В щель, что слева, забиваться и не думай. Там еще хуже. На коленки не становись, не клацай зубами и позвоночником. Ножки в углубления, и накатывай. Давай, дружище!

   На полку вылез, отдохни пару минут. В первый раз никому не грех. Чуть вправо Вторая Катушка. Сложнее, но уже почти привычно. О высоте забудь, хошь пошуткуй, хошь доглядывай за девками глаза краешком. Благо девок нам на Столбах завсегда достаточно. А гарные какие, оторопь берет.

   После Второй Катушки - влево по полкам. Ну и что, что страшно. Руками держись - под ножками, считай, колея. Первый ты здесь что ли? На жопу не садись, не дребезди конечностью. Вальнешься, а под тобой добрых сто метров. Одни уши до низу и доедут. Давай, двигайся. Вот и Садик.