Страница 160 из 177
— Опуститься на колени!
Они подчинились, и охранники, не опуская оружия, приблизились к ним. Гермиона затаила дыхание, считая удары сердца. Она впервые поняла, что чувствовал Шерлок, когда начиналась игра — абсолютное, тотальное спокойствие, ни переживаний, ни сомнений. Только пульс чуть быстрее обычного — от предвкушения и ожидания. На двадцатом ударе охранники перешагнули через границу невидимого для них купола, Гермиона крепко сжала рукоять палочки и:
— Протего максима! — белоснежный щит вспыхнул, и тут же задрожал под выстрелами.
— Остолбеней! — раздалось справа. Маггл увернулся от красного луча и снова открыл огонь. Щит потемнел, и Гермиона заменила его новым, еще более мощным.
— Импедимента! — второй охранник тоже увернулся, но недостаточно быстро, и отлетел назад, однако тут же снова поднялся на ноги.
Раздался визг сирены, и из дверей Шерифнорда выскочили еще трое и начали стрельбу, уже ни о чем не предупреждая. Щит почти поддался, но Рон успел укрепить его.
Шеринфорд охраняли не курсанты-недоучки. Даже не зная о магии, они умело ей противостояли. Будь на месте Гермионы кто-то вроде Волдеморта, он уничтожил бы их в несколько секунд, залив местность Адским пламенем или подняв цунами, но Гермиона не была готова убивать, и Рон считал также — они были вынуждены отбиваться короткими одиночными заклятьями.
Один из охранников окаменел, попав под заклинание Гермионы, а остальные пошли в обход.
— Мордред! — ругнулся Рон. — Репелло инимикум! — вокруг них вспыхнул сферический светлый щит.
— Дурацкая идея, — выдохнула Гермиона.
Щит защищал их от пуль, но не позволял им атаковать. Охранники начали окружать их. Гермиона прижалась спиной к спине Рона, судорожно пытаясь найти выход. Должен был быть способ, не предполагавший массовых убийств. Хотя бы один.
— Гермиона, — Рон дернул ее за рукав. — Есть одна мысль… Но она безумная.
Он сунул руку в карман, потом опустил ее и разжал кулак. Сначала Гермиона не поняла, что произошло, но потом увидела едва заметную тень, шмыгнувшую из-под щита. Охранники не двигались и не стреляли, пытаясь понять, что за чертовщина мешает им добраться до противников. Рон и Гермиона тоже не шевелились — ждали, затаив дыхание.
Рон сжал руку Гермионы, призывая к готовности.
Громыхнуло, как будто на краю обрыва взорвалась волшебная петарда. Охранники рефлекторно рухнули на землю, на мгновение прикрыв головы руками, а потом и попытались оглянуться на источник грохота, но в воздухе уже прозвучало короткое:
— Финита! — а следом:
— Инкарцео! Иммобилус! Остолбеней! Остолбеней! — полыхнуло несколько раз — и короткая схватка закончилась.
Рон закашлялся, улыбнулся и заметил:
— Ну, я все-таки в «Волшебных вредилках» работаю.
Гермиона тоже улыбнулась, но тут же снова стала серьезной.
— Кажется, теперь мы можем войти внутрь, — сказал Рон и направил палочку на того охранника, который лежал ближе всех к нему: — Имп.
— Стой! — прервала его Гермиона.
— Не время раздумывать!
— Я не об этом. У меня есть лицензия. Мою палочку не отслеживает Министерство. Империо!
Воля охранника была густой, липкой, как будто чем-то запачканной. Повинуясь мысленному приказу Гермионы, он встал, отложил оружие и без колебаний направился к щиту. Не желая рисковать, Гермиона положила руку ему на плечо, Рон поступил так же. Когда до щита оставалось каких-нибудь три шага, Гермиона поняла, что у нее нет никаких гарантий успеха. Охранник вводит их не по своей воле, ему ум затуманен — примет ли щит его как одного из сотрудников? Но останавливаться было поздно. Она не успела сказать Рону, чтобы он остался позади и не рисковал напрасно — щит раскрылся и впустил их, а потом снова сомкнулся едва различимой в сумерках пленкой магии.
— Остолбеней, — произнес Рон, и охранник замер.
Гермиона оглянулась на охранника, но отбросила мысль использовать его как проводника — едва ли Шерлока и остальных захватили рядовые сотрудники, а тратить силы на легиллименцию и поддержание «Империуса» было бы глупо — неизвестно, что впереди.
— Бей по любому движущемуся объекту, — сказала Гермиона и первой подошла к главному входу. Это были тяжелые металлические ворота с узкой прорезанной дверью. «Аллохомора» не сработала, и Гермиона просто взорвала замок. Рон прав — у них не было времени на раздумья и церемонии.
Едва дверь распахнулась, вспыхнули узкие лампы под потолком — коридор осветился белым тусклым светом. Тюрьма, служившая одновременно психиатрической лечебницей, была совсем не похожа на Азкабан. Ни каменных стен, ни сырости, ни плесени — только металл и бетон.
— Эск. — начал было Рон, но не закончил и пошептал: — это что, хорек?
Гермиона проследила за направлением его взгляда и тоже увидела его — Драко Малфоя, сидящего посреди коридора спиной к входу. Не узнать эти платиновые волосы и обтянутую дорогой шелковой мантией широкую спину было сложно.
Он медленно обернулся:
— Гермиона? Уизли? Вы опоздали. Игра уже началась… — он улыбнулся и вдруг всхлипнул и разрыдался. Гермиона бросилась к нему, но споткнулась, едва увидела, что он сжимает в объятиях труп.
— Мерлин… Драко, что.?
— Игра, Гермиона, — Малфой опять всхлипнул и рассмеялся. — Игра, понимаешь?
Рон осторожно разжал его руки и забрал труп — тело женщины в строгом офисном костюме с простреленной головой. Малфой не сопротивлялся.
Гермиона пошарилась в сумочке, благодаря всех богов, что не забыла прихватить ее, и вытащила флакончик успокоительного зелья. Влила его в рот Малфою и отвесила следом пощечину. Он сглотнул, закашлялся, задыхаясь, и выдохнул. Зелье подействовало почти мгновенно, Малфой неловко вытер заплаканные глаза.
— Что случилось?
Малфой еще раз сглотнул, скосил глаза в сторону трупа, но тут же зажмурился и отвернулся. Но зелье делало свое дело. Он сумел повторить почти твердым голосом:
— Это все игра.
«Игра» — это слово ударило по разуму Гермионы как разряд молнии. Любимое слово Шерлока — и Лестрейнджа. Они оба все время играли в игры. «Он начал игру», — так сказал Шерлок о видеозаписи с лицом Лестрейнджа. Но Лестрейндж был мертв. Гермиона искала того, кто мог пронести видеозапись и запустить ее, но тщетно. Шерлок убедил ее в том, что никакой третьей силы не существует, но он ошибся. «Она-видит», — билось в мозгу у парня, едва не окончившего свою жизнь в ледяных волнах океана. Она вела игру. Шеринфорд — не просто тюрьма или психиатрическая лечебница, здесь с самого начала держали людей с особыми способностями — волшебников, которые по тем или иным причинам не сумели развить свой дар и не нашли места в магическом сообществе. Она — волшебница, не попавшая в Хогвартс. Находясь в Шеринфорде, она сумела выйти на связь с внешним миром. Немного стихийной магии — наверняка осознанной и контролируемой — и она получила власть над охраной. Она сумела встретиться с Лестрейнджем, и он наверняка решил помочь ей сыграть в игру.
— В чем цель игры?
Малфой поднял на Гермиону глаза — его взгляд причинял почти физическую боль, настолько он был уставший, тяжелый и пустой.
— Она ставит эксперименты. Мы все — подопытные кролики. Меня привел к ней Джейсон — сказал, она хочет поговорить с кем-то из наших. И мы говорили. Долго. Не помню, сколько. И… — он замолчал, словно решая, стоит ли продолжать.
— И? — помогла ему Гермиона.
— И занимались сексом. Это был не «Империус», что-то другое, мягкое такое. Я просто делал то, что она хочет. Но больше всего она хотела Шерлока Холмса. Очень расстроилась, когда выяснила, что я не могу говорить. А потом спросила… Может ли кто-то помешать ее игре. Сказала, что этого не должно произойти.
«Я не понимаю, что на меня нашло», — это слова Малфоя.
«Я не желал ему смерти. Меня словно заставили».
«Я не могу рассказать, я поклялся. Но дам подсказку: Шеринфорд».
Малфой оказался кстати — не преступник, не осужденный, свободный волшебник, чьи передвижения никем не контролируются, к тому же с достаточно слабой волей. Он и «Империусу» сопротивляться не мог, а стихийное, почти животное колдовство волшебницы, не умеющей расходовать силу, сжигающей себя каждым заклинанием дотла, поработило его полностью. Он не мог рассказать ей про Гермиону и ее дружбу с Шерлоком из-за клятвы, но точно выполнил приказ — сделал все, чтобы волшебники не вмешались в беседу Шерлока и Лестрейнджа на крыше больницы святого Бартоломея.