Конечно, это не любовь

— Ты не дурак, папочка, — Лили тут же кинулась обнимать его, — ты же не виноват, что тетя Гермиона умнее всех.

Первым в ответ на это заявление захохотал Рон, а вслед за ним — и все остальные. Лили же, подумав немного, спряталась за Гарри и уткнулась лицом ему в спину.

Спать разошлись уже под утро. Миссис Уизли уговаривала Гермиону остаться, он она отказалась и аппарировала в квартале от своего дома.

На улицах Лондона уже было тихо — празднующие разошлись по домам. Начинало светать, сыпал легкий снег, и Гермиона поняла, что ничуть не жалеет о решении прогуляться. Она трансфигурировала свою мантию в куртку, спрятала руки в карманы и неспешно пошла в сторону дома, вдыхая холодный влажный воздух.

Она уже почти дошла до дома, как услышала совершенно незнакомую, но удивительно красивую мелодию. Сложно было понять, откуда она звучит, и Гермиона замерла — не для того, чтобы найти источник, а чтобы вслушаться внимательней. Играли на скрипке. Музыка лилась очень плавно, словно музыкант гладил струны смычком, но в ней не было и капли рождественской радости. Она была не о рождении и процветании, а о скорби, пустоте и смерти. Все веселье покинуло Гермиону — она слушала музыку и чувствовала, как у нее сердце рвется от боли. Нетрудно было узнать автора и исполнителя.

«Что же опять случилось с тобой, Шерлок», — подумала она, вытерла выступившие на глазах слезы и вошла в дом.

Шерлок действительно стоял возле окна в ее гостиной. Он уже не играл, но скрипку не отпустил.

— Такое чувство, словно кто-то умер, — произнесла Гермиона.

— Умер, — согласился Шерлок, — но это уже не важно.

Он повернулся к ней, отложил в сторону скрипку, снял пиджак и опустился на пол. Гермиона расколдовала куртку и села рядом с ним. Было непонятно, о чем он думает, но выглядел он как человек, который только что потерял кого-то очень близкого. Гермиона протянула руку и коснулась его пальцев — совершенно ледяных. Было непонятно, как он с такими холодными руками что-то играть умудрялся. Она начала осторожно растирать сначала одну его кисть, потом взялась за вторую. Шерлок не мешал Гермионе, но смотрел куда-то в сторону, как будто сквозь нее.

И только когда Гермиона отпустила его руки, сказал:

— Я допустил ошибку.

В характере Гермионы было немедленно попытаться вытрясти из него все подробности, он она слишком хорошо знала Шерлока, чтобы пронимать, что это не сработает. Поэтому она магией заварила кофе и сунула Шерлоку чашку — а потом едва успела остудить до приемлемой температуры, потому что он выпил ее залпом, даже не обращая внимания на поднимавшийся пар.

— Ты хочешь спросить, в чем дело, — заметил он, — но опасаешься, что я не буду ничего рассказывать и сбегу, однако это нелогично, потому что в этом случае я вообще не пришел бы к тебе.

— Итак, в чем дело?

Он закусил губу, еще немного помолчал и ответил:

— В ком, если быть точным. В Ирэн Адлер.

Гермиона прислонилась спиной к креслу и кивнула, а потом уточнила:

— И кто это?

— В своей профессии она известна… была известна как Эта женщина, — произнес Шерлок, видимо, предполагая, что дал исчерпывающий ответ.

— В своей профессии? И что это за профессия?

— Доминантка.

Шеркло поднял глаза к потолку, а Гермиона попыталась сообразить, что же это за профессия и может ли она иметь отношение к состоянию Шерлока. По всему выходило, что может — он не стал бы упоминать незначительные детали. Гермиона щелкнула языком — она без труда могла дать определение словам «доминанта» и «доминирование», но никак не могла предположить, чем должен заниматься человек с подобной профессией.

— Шерлок, — позвала она наконец, — что это за профессия? У нас такой однозначно нет.

На мгновение Шерлок даже оживился — во всяком случае, в глазах мелькнул какой-то почти смешливый огонек.

— Это… — начал он, но не договорил, а вытащил из кармана телефон, потыкал в экран и протянул Гермионе, — думаю, тебе хватит полутора минут на ознакомление с темой. Постарайся не уничтожить мой смартфон.

Гермиона забрала устройство, пробежала текст глазами, поняла, что глаза ее приобретают постепенно квадратную форму и уже хотела было спросить, действительно ли Шерлок собирается обсуждать с ней эту тему, но передумала — чем бы эта женщина ни занималась, она, очевидно, мертва. И это причиняет Шерлоку сильную боль.

— Тридцати секунд хватило с лихвой, — ответила она, возвращая смартфон. — Правда, в магическом мире женщин этой профессии называют иначе — проститутки.

— В некотором роде, — не стал возражать Шерлок.

— И?

Он отвлекся от потолка, взглянул на Гермиону, и ей стало очень неловко под этим тяжелым, больным взглядом.

— И она мертва. Причем я мог предположить такое развитие событий и предотвратить его, однако предпочел…

Он осекся.

— Предпочел что?

— Не делать этого.

— Шерлок, — позвала его Гермиона, — давай ты мне расскажешь все с самого начала?

Он кивнул, судорожно сжал кулаки — и покачал головой.

— Если ты используешь легиллименцию, это сэкономит нам много времени, — произнес он.

— Ты уверен?

Щеки Гермионы потеплели от смущения — едва ли с женщиной подобной профессии Шерлока связывали исключительно философские беседы.

— Безусловно, — спокойно ответил он, и Гермиона запретила себе сомневаться и колебаться — другу нужна была ее помощь, и, если для того, чтобы оказать ее, нужно было влезть в его голову, она должна это сделать.

Она вытащила палочку, направила ее на Шерлока — и славно скользнула в его сознание, в уже знакомый ей зал. Шерлок-из-сознания махнул рукой и открыл одну из дверей. Гермиона сделала шаг внутрь, и ее затянуло в водоворот воспоминаний.

Она оказалась в светлой гостиной Букингемского дворца. Шерлок, Джон Ватсон, Майкрофт и неизвестный ей мужчина спорили, точнее, Майкрофт пытался заставить Шерлока сменить простыню на нормальную одежду, а Ватсон и незнакомый господин пытались сдерживать улыбки. Шерлок-из-сознания появился рядом, и Гермиона шепнула:

— На редкость глупый вид.

— Если бы я все-таки ушел без простыни, он был бы еще глупее, — резонно заметил Шерлок.

В конце концов, Шерлок-из-воспоминания соблаговолил одеться (Гермиона предусмотрительно зажмурилась), и ему рассказали о сути дела — нужно было добыть у Ирэн Адлер компрометирующие фото.

— Теперь сюда, — позвал ее Шерлок и открыл следующую дверь, мельком показав, как Ватсон бьет его по лицу.

Далее Гермиона вместе с Шерлоком и его другом подошла к белоснежному крыльцу на Белгрейв-роад и, постояв некоторое время на крыльце, вошла в дом. Это был дорогой особняк, оформленный в классическом стиле и с большим вкусом — без вычурности, элегантно и сдержанно, но при этом роскошно.

Шерлок-из-воспоминания уселся на светлый диван, то и дело прикладывая к лицу платок и слезливо морщась. Какое-то время он оставался один, а потом свободной, уверенной походкой в комнату вошла женщина. Гермиона почувствовала, как у нее перехватывает дыхание — не только от удивления и смущения, но и от чего-то похожего на гнев. Очень захотелось сказать что-нибудь резкое, в духе Шерлока. Например, что нудистские пляжи находятся в другой части Британии или что дамочка полностью подтверждает свою принадлежность к древнейшей профессии, или даже, что это отличный ход — сразу показывать товар без обертки. Но вместо этого, не отводя взгляда от замершего, потерянного Шерлока-из-воспоминаний, прошептала:

— У нее очень красивые глаза.

Шерлок ничего не ответил, но не сводил с Ирэн Адлер взгляда. В отличие от своего двойника из прошлого, он не был потерянным, но был раздосадованным, и Гермиона вскоре поняла, чем именно — блестяще обезвредив злоумышленников, он глупо подставился самой Ирэн.

— Шовинист, — не сдержалась Гермиона, — к мужчине ты так спиной не повернулся бы.

— Я спас ей жизнь. Надеялся на что-то вроде благодарности, — огрызнулся Шерлок. Потом спокойней прибавил: — я идиот, знаю.