Конечно, это не любовь

— Меня? — переспросил Мелас.

— Да, но это не важно. Я быстро понял, что есть люди, которым ваше сумасшествие еще выгодней вам — это издатели комиксов. Ваш доброжелатель Кемп весьма любезно засветил свой ай-ди, так что найти его было несложно.

— То есть, — произнес Джон, — ты хочешь сказать, что они специально сводили Криса с ума, чтобы заработать?

— Замечательный вывод, — кивнул Шерлок. — В точку. Итак, мистер Мелас, готовы бросить им вызов?

Парень блеснул глазами и сообщил:

— Готов.

Дальнейшее не имело особого смысла, но доставило немало удовольствия Джону (Шерлоку тоже, но он это скрывал). Идея была простой — все, что нужно было сделать, это опередить издателей и разыграть сценку из комикса самим, а потом убедить Меласа открыть лицо и рассказать правду. К счастью, последняя часть истории предоставляла для этого отличную возможность.

В конце концов, кто в здравом уме откажется побывать в роли ниндзя и сразиться с супергероем? Шерлок точно не отказался.

История, получившая в блоге Джона название «Гик-переводчик»*, а потом еще несколько его рассказов сделали нечто невероятное — прославили Шерлока на весь Лондон как минимум, а то и на всю Британию. Первые угодив под вспышки фотокамер, он был ошеломлен, а дальше стал прятать лицо — он не собирался становиться развлечением для толпы идиотов.

Впрочем, следующее дело заставило его забыть и о внимании прессы, и о прошлых загадках, и даже, в некоторой степени, о Мориарти. Потому что во время следующего расследования он встретил Эту Женщину.

Примечание:

* — позволю себе перевести эту запись Джона не как на Первом канале («Шизанутый переводчик»), а именно «Гик-переводчик». Во-первых, это ближе к оригиналу, а во-вторых, дает нам отсылку к рассказу Конан Дойла «Грек-переводчик»

Конечно, это не любовь. Глава 24.1

— Ты с ума сошла? — ласково спросила Джинни, закрывая дверь на кухню и накладывая заглушающие заклинания — обсуждать личные вопросы в доме с троими детьми без них было невозможно. Вернувшись обратно за стол, она поправила прическу и уточнила очень ласковым голосом, словно разговаривала с душевнобольной или идиоткой: — дорогая моя, то есть ты серьезно хочешь сказать, что рассталась с мужчиной, который носил тебя на руках, выполнял все твои пожелания, мечтал иметь от тебя детей? Я уже молчу о том, что этот мужчина — один из секс-символов нашего времени и мечта тысяч женщин.

— Джин, — вздохнула Гермиона, — ну, не тянет меня к нему. Его словно и не существует — я вспоминала о нем, только когда он приезжал. Это неправильно.

— Гермиона, — Джинни взяла подругу за руку, — ты ведь была влюблена в него. Я помню, как ты писала ему письма ночами.

— Мне было пятнадцать, — напомнила она.

— И ты светилась, когда вы снова встретились. Ты знаешь, что я думаю.

— Если бы я хотела критики, я бы пошла… — Гермиона хотела было сказать: «К Шерлоку», — но вовремя опомнилась и закончила иначе: — к кому-нибудь другому. Ты — моя подруга, и от тебя я хотела бы получить поддержку.

— Поддержку? — Джинни злобно сверкнула глазами. — Да я тебя за волосы хочу обратно к Краму оттащить. Ну, вот скажи: что в нем не так?

Гермиона опустила глаза вниз и принялась изучать узор на скатерти. Так как Джинни предпочитала спокойные расцветки, узор был едва различимым, но она притворилась, что он крайне интересен.

Виктор был идеальным мужчиной. Он не был навязчив, как Драко, никогда не садился ей на шею, как Рон, с ним всегда можно было найти интересную тему для разговора, в отличие от многих парней, с которыми Гермиона когда-либо встречалась. Он много временит проводил на тренировках и знал, что такое одержимость работой, поэтому никогда не упрекал Гермиону в том, что она часто задерживается в Министерстве дольше обычного, а потом еще до середины ночи отвечает на письма и принимает вызовы по камину.

— В нем все идеально, — ответила она. — Просто он мне не интересен. Вот скажи, ты часто думаешь о Гарри?

Джинни хмыкнула:

— Лучше спроси, бывает ли такое, что я не думаю о Гарри.

— А я о Викторе не думаю совсем. Это нечестно по отношению к нему. И ненужно мне.

— Но Гермиона, тогда кто тебе нужен? Я понимаю прекрасно, почему ты не осталась с моим братцем — он лентяй и оболтус, каких поискать. Малфой — ладно, он все равно хорек. Но были же Скотт, Девис, даже Забини, если я не ошибаюсь. И теперь Крам. Что с ними со всеми не так?

Джинни откинулась на спинку стула и взмахом палочки налила еще по чашке чая.

— Может, правильней спросить, что со мной не так? — улыбнулась Гермиона. — Может, мне просто это не нужно?

— Ерунду говоришь. Ты взрослая женщина, тебе, как минимум, нужен регулярный секс.

Гермиона подавилась чаем, а Джинни спокойно продолжила:

— И не вздумай краснеть. Это доказано целителями. И дети тебе уже тоже нужны.

— А мне кажется, что нет, — возразила Гермиона.

Джинни покачала головой. Гермиона даже себе не могла объяснить, зачем раз за разом обсуждает с Джинни свою личную жизнь. Возможно, она надеялась услышать от нее ответ на вопрос: «Что же не так?». Но Джинни ответить не могла, а больше Гермиона ни с кем эту тему не рисковала поднимать.

Исчезновение Виктора из своей жизни она почти не ощутила — разве что появилось больше свободного времени, которое она проводила в обществе книг или в компании с одним из двух политиков — Кингсли или Майкрофта. С первым они обсуждали ход реализации законопроектов, а со вторым иногда молчали за бокалом огневиски, играли в шахматы или обменивались информацией об опасных ситуациях.

С Шерлоком удавалось увидеться нечасто — он с головой ушел в расследования. Но Гермиону это не расстраивало и не обижало — после его двухгодичного исчезновения она решила, что не потратит больше ни минуты на переживания по поводу того, что он о ней забыл. В отношении него она старалась придерживаться той же линии поведения, что и некогда с котом Живоглотом — то есть всегда была рада видеть, но не пыталась контролировать перемещение. Захочет — сам придет.

Перед Рождеством она отправила ему по маггловской почте подарок — набор редких реактивов, в ответ получила толстую книгу «Компьютер для чайников» (тонкий намек на ее обещание разобраться с компьютером и Интернетом) и значительно больше порадовавшее ее первое издание «Имени Розы».

Рождество прошло весело и очень приятно — она провела его вместе с Поттерами и многочисленными Уизли в Норе. По радио пела незабываемая и неизменная Селестина Уорлок, дети устроили фейерверк и чуть не подожгли крышу, причем, судя по лицу Джорджа, он имел к этой выходке непосредственное отношение. Рон, чуть смущаясь, представил свою невесту Милли Паркер, работавшую во «Флориш и Блоттс». Тедди Люпин перепугал всех, превратившись в разгневанную профессора МакГонагалл, за что получил от Гарри крепкий подзатыльник, а от Джинни — предупреждение, что после следующего подобного фортеля он лишится сладкого.

В общем, как и всегда, Поттеры и Уизли были шумными и счастливыми, и распространяли свое счастье на всех.

Гермиона опомнится не успела, как уже оказалась судьей домашнего матча по квиддичу, а потом была втянута в совершенно возмутительный бой снежками. Сначала она пыталась призвать разошедшуюся компанию к порядку, но потом махнула на все рукой и, скооперировавшись с хитрой малышкой Лили и совершенно безбашенным Тедди, организовала сопротивление превосходящим силам противника во главе с Гарри.

Под восторженные детские вопли: «Так его!», она заколдовала снежки, заставив их летать за членами вражеской команды — стоило ли удивляться, что победа была достаточно простой?

Отплевываясь от снега, Гарри ворчал:

— Так нечестно. Я тоже мог заколдовать снежки.

— Но не заколдовал, потому что тетя Гермиона — самая умная и догадливая, папа, — резонно заметила Лили.

— Отлично, мои дети называют меня дураком, — хмыкнул он, совершенно не обидевшись.