Страница 76 из 83
Я рассказываю все это ладно, шаг за шагом, хотя для меня празднество слилось в один ослепительный миг. В какой-то момент упорядоченное движение смешалось. Танцоры побежали в разные стороны: женщины – в одну, мужчины – в другую. Однако порядок вскоре вернулся: те и другие быстро выстроились в две длинные шеренги лицом друг к другу. Между нами остался проход метров, наверное, в тридцать. Мы стояли, громко притопывая ногами и хлопая в ладоши. Инструменты болтались на ремнях за спиной. Лица перед собой я видел плохо, и из этого делаю вывод, что к тому времени уже стало смеркаться. Значит, танцы продолжались гораздо дольше, чем я думал… Ну да ладно, я сейчас не об том. Хлопки и топот ног нарастали. Сердце билось все сильнее. И вдруг на этот мощный аккомпанемент наложился одинокий мужской голос. Снова мне приходится повторить, что ничего прекраснее я в жизни не слыхивал, ни до, ни после. Чудесной была не только новая песня, но и голос певца. Он был сильным, резким, но в то же время глубоким и певучим. Должно быть, это был тенор, но иногда мелодия в его устах падала куда-то глубоко вниз, словно разыскивая что-то в потаенных пещерах звука, а после резко взмывала в поднебесье, как птица. После первых путешествий вверх-вниз солисту начали подпевать, точно он был исследователем, указующим путь остальным. Я сразу догадался, кто это. Вскоре в дальнем конце проходе взметнулись светлые хвосты, а следом показался и их владелец. Эгр бежал вприпрыжку, и можно было лишь подивиться, как он ухитряется при этом еще и петь. За ним, силясь догнать его и на беговой дистанции, и в вокальном искусстве, спешили последователи. Среди них я узнал Чита и Гора. Все они старались подпрыгивать как можно выше; многие делали в прыжке пируэт. Эгр даже крутанул сальто. И все это время песня не прерывалась. Как только мимо пробежал последний танцор, во мне что-то переключилось, и я, как и другие, без памяти бросился вперед - навстречу женской шеренге. А женщины побежали к нам. Встретившись посередине, мы схватили друг друга за руки и бешено закружили. Все длилось не более секунды. Потом объятия разорвались, вытянутые пальцы и лица стали отступать, словно нас что-то тянуло в стороны. Пары бросились прочь друг от друга. Запыхавшись, мужчины перебежали на те позиции, где прежде стояли женщины, а женщины заняли наши места. Снова между нами был широкий проход; мы снова запели, захлопали и затопали ногами. Снова из хора выделился волшебный голос Эгра, и снова он, как потустороннее существо, вихрем промчался вдоль людского коридора, сопровождаемый своими подручными. Как только проход освободился, мы снова кинулись друг другу навстречу. Теперь объятия были еще жарче, прикосновения – еще нежнее. Но они снова были недолгими. Пение Эгра служило сигналом: заслышав его, мы опять разбегались в разные стороны. Певцы пролетали мимо нас, как огромные птицы, и мы снова на время получали возможность встретиться; они возвращались назад – и наши пары распадались. Должно быть, это продолжалось довольно долго, и вечер успел смениться ночью, потому что в своих воспоминаниях я вижу сумерки и темные силуэты, пляшущие на фоне костров.
Мы снова разделились на две большие группы – мужскую и женскую – и встали очень плотно друг к другу. По рядам понеслась новая песня; увы, все, что я могу о ней сказать сейчас, это снова то, что до этого не слышал ничего лучше. Я не запомнил ни единой мелодии, ни одного слова из того, что пел в тот вечер. Но в ту минуту я отчего-то знал, что пришел черед подведения женихов к невестам, и что сейчас нам надлежит посадить женихов себе на плечи. Я быстро оглянулся, и тут же рядом отыскался Мет, один из женихов. Не знаю, смог бы я один взгромоздить на себя Мета, но поблизости случился мой старый знакомый Сот. Вместе мы помогли ему взобраться. Он встал ногами сразу на оба наших сдвинутых плеча, а равновесие удержал с помощью длинных палок, которые невесть откуда взялись в толпе: их протянули ему с двух сторон еще двое помощников. Сейчас подобный акробатический этюд показался бы мне сложным и опасным, но тогда мы исполнили его легко и беззаботно, как будто все впятером были одним человеком. Рядом точно так же поднимали наверх других женихов. Я снова увидел Эгра: он подставлял плечо под ногу еще одному низенькому сабинянину. Второй поддержкой был Гор. Он был немного выше Эгра, и жениху пришлось присогнуть правую ногу, опиравшуюся на горово плечо. Тем временем в женской группе напротив нас стали точно так же вырастать над головами фигуры невест. Правда, их держали не подружки (хотя в тот момент меня бы это не удивило), а подоспевшие носильщики из числа мужчин.
Возвышающиеся над толпой женихи и невесты стояли неподвижно, чтобы не потерять равновесие, и были похожи на статуи в языческом храме. Впрочем, это сравнение пришло мне в голову лишь сейчас. Тогда так не думал. Каждое действие той удивительной пантомимы казалось мне естественным, оправданным и, более того, единственно возможным. Звучавшие в ушах (и исполняемые мной самим) песни казались мне эталоном музыки, а наши движения – лучшим в мире танцем. А что касается брачного обряда, то он не только не был странным, но наоборот, я бы очень удивился, если бы мне тогда сказали, что церемония должна выглядеть как-то по-другому.
Сейчас я перехожу к самой главной части моего рассказа. Началось с того, что в тот вечер мне в первый и последний раз удалось взлететь. Это было как в тот раз несколько дней назад, когда я вышел из своего тела и переместился к женскому дому, где меня увидела Меб. Теперь я поднялся над головами (в том числе и своей) и завис так, что мне стала видна вся праздничная поляна. Это было чудесно. Подо мной светилось огоньками ламп кольцо трибун. Внутри него била в ладоши толпа сабинян, державшая на плечах своих новобрачных. Над кольцом громоздилась Стена, и я видел молчаливых солдат на крыше. Я взмыл еще выше, и огненный круг стал совсем маленьким, как обручальное колечко. Подобно крупным драгоценным камням, его увенчивали светящиеся пятнышки костров. Палаток я уже не видел. Лагерь с такой высоты казался маленькой проплешинкой, окруженной со всех сторон меховой шубой леса. Через этот лес широкой лентой тянулась крыша Стены, делившая мир надвое. Ее тоже украшали маленькие золотые бусинки – факелы, зажженные вдоль парапета. К северу от нее, где лежал «внешний мир», лес начинал редеть, и очень далеко в ночном воздухе трепыхались электрические огни какого-то поселения. Я уже собрался было возвращаться назад, как заметил на внешней стороне, у самого подножия Стены, новую россыпь огней – на сей раз это были электрические фонари. Они перемещались и, судя по всему, там было много людей. Интересно, кто это? Туристы или враги? И почему охрана не обращает на них внимания? Я подался назад и снова завис над сабинянским лесом. И тут меня обдало холодом. Там, среди темной листвы, тоже что-то поблескивало! Нет, это не фонари, скорее… Боги, это же шлемы! Там, внизу – люди в форме! Их много, и это точно не сабиняне! Вмиг, точно пикирующий сокол, я упал вниз и снова увидел себя рядом с товарищами. Мое тело по-прежнему механически притопывало левой ногой в такт с остальными – так легче было удержать равновесие. На правое плечо все так же давила ступня Мета. Они ничего не знают! Свободной левой рукой – правая поддерживала ногу жениха – я решительно постучал Эгра по спине.
- Эй, я видел в лесу людей! Это полицейские! Это вторжение!
Эгр оборвал песню на полуслове.
- Тише, успокойся, – быстро ответил он, не оборачиваясь. – Я тоже их видел. Ничего страшного.
- Как ничего страшного?! Ты понимаешь, что чужие вооруженные люди находятся внутри Стены! Наверняка они высадились на морском берегу и пришли за нами по пятам! Они хотят напасть!
- Но ведь пока не напали? Не волнуйся. Сейчас самое главное – завершить церемонию.
Его спокойствие ошарашило меня еще больше, чем зрелище спрятавшихся врагов.
- Какую церемонию? Ты в своем уме? Твоей стране угрожает опасность! В полукилометре отсюда засели бойцы с оружием. Что с тобой случилось? Раньше тебе достаточно было увидеть одного, чтобы хватать лук и стрелы. А сейчас их там несколько сотен, а ты продолжаешь спокойно стоять и хлопать!