Страница 27 из 42
— Мегуми иногда говорит, что у меня с медузами есть кое-что общее, — улыбнулся Сатору и посмотрел на Сакуру. — Да, ты правильно подумала.
— Ты про отсутствие мозгов? — рассмеялась Сакура.
— Да. Хотя я с ним в корне не согласен. Общего гораздо больше. Я местами такой же скользкий и противный.
Сакура ткнула его в бок. Годжо рассмеялся.
— Как Фушигуро-кун, кстати?
— Живёт свою мрачную жизнь мрачного подростка, — ответил Годжо.
— У него очень взрослый взгляд. Я бы сказала, что слишком.
— Забавно. А он сказал, что от тебя тянет смертью.
— Не тянет, а несёт, — поморщилась Сакура. — У парнишки на это хорошее чутьё, как я погляжу.
— Семейная черта, — сказал Годжо. — Сакура, ты боишься смерти?
— Нет, я боюсь не её, — ответила Сакура. — Я боюсь… увядания. Иногда смерть случается внезапно, а порой медленно выедает тебя, отнимая сначала личность, истощая физическую оболочку, а потом забирая и её.
— Ты не веришь в бессмертие души?
— Нет. Я врач. А врачи перестают верить в душу, как и в божественное проведение довольно быстро. Стоит первый раз не спасти человека. Или понаблюдать, как он медленно и мучительно умирает, а никто не может ничего сделать.
Сакура проследила за медузой, плавно поднимающейся вверх, будто пышный белый парус. Почувствовала на своём предплечье кольцо длинных пальцев. Годжо повернул её к себе лицом, вынуждая посмотреть в глаза.
— Человек всегда умирает один, даже если вокруг находится куча народу, — сказал он.
— Как и рождается, — добавила Сакура.
— А ты хочешь совсем в одиночку, да? Без страховки, сразу в омут с головой.
— Так лучше, — сказала Сакура.
— Не хочешь, чтобы кто-то был рядом? Боишься уйти с сожалениями? Привязаться и захотеть жить?
— А ты разве нет?
Годжо улыбнулся. Но мрачно. Не так, как прежде. «Я давно уже не живу» — говорили его глаза.
— Раз уж тебе нечего терять, — Годжо нежно обвил её запястья пальцами и чуть сжал. — Давай поиграем в игру.
Сакура хмыкнула, приподняв брови в немом вопросе.
— На доверие, — пояснил Годжо.
— И что она из себя представляет?
Годжо наклонился к её уху. От его дыхания у Сакуры по телу прокатилась волна мурашек.
— Я свяжу твои руки, — он провёл большими пальцами по тыльным сторонам ладони. — Закрою тебе глаза. Ты откажешься от контроля процессом, доверишься мне целиком и полностью.
— Прямо полностью? — снисходительно уточнила Сакура.
— Так уж и быть: я позволю тебе выбрать между верёвкой и наручниками, — улыбнулся Годжо.
— Розовыми и пушистыми? — усмехнулась Сакура.
— Нет, настоящими, классическими.
— Ты знаешь, чем игры со связыванием могут закончиться? Один партнёр может схватить сердечный приступ, умереть прямо во время игрищ, а второй так и останется прикованным или привязанным. И если его не найдут вовремя, умрёт от обезвоживания. Реальная асфиксия с летальным исходом во время игр с удушьем. Сломанные запястья. Одной барышне чуть кисти рук не ампутировали, так сильно её ненаглядный узлы затянул.
— Что за истории, написанные Стивеном Кингом? — спросил Сатору. — Или опять годы работы на скорой?
— Угадал, — Сакура чуть прищурила глаза.
— Умеешь же ты испортить романтику, — отстранился Годжо, но рук её не отпустил. — Когда ты затащила меня в подсобку, пока Мегуми приводил себя в порядок, я понял, что кое-кто не против игр пожёстче.
— Я не очень люблю такое, — откашлялась Сакура. — Это так, злость, усталость и ты в тонком свитере на голое тело.
У них тогда случилось нечто, больше похожее грубый петтинг, чем на полноценный секс. Репетиция. Сегодня Годжо предложил перейти к полноценному выступлению.
— У меня два условия, — сказала Сакура.
— Слушаю, — отозвался Годжо.
— Если я скажу «прекрати», ты прекратишь.
— Хорошо. Второе?
— Ни в коем случае, даже если очень захочешь, или тебе покажется, что я этого хочу: не души меня. Не сдавливай шею. Особенно, руками. А так, делай, что захочешь.
— Что захочу, — медленно повторил Годжо, крепче оплетая запястья Сакуры холодными, бледными пальцами.
Комментарий к Часть 8
ребята, кто пытался дописаться мне в личку на кф: очередной баг или что это, я не знаю, но диалоги с вами пустые, так что здесь не я не отвечаю, здесь сайт очередной глюк словил
========== Часть 9 ==========
Комментарий к Часть 9
предупреждаю, что здесь упоминаются практики, про которые не всем будет приятно читать
публичная бета включена
В полночь тебя увлекаю
Всех превзошедшую блеском
Папоротник нежен и зелен
Поцелуй продлится во веки веков
На неустойчивой лодке
x x x
Проворная вся
От волос до стопы
Пьянеешь к вечерней заре
Рябь как зеленая чешуя
Дрожит над глубинами вод
© Рубоко Шо. Эротические танки.
Сакура на мгновение вспомнила о кошках. Она неоднократно видела, как те охотятся. Но выхватила из памяти не всю картину целиком, а лишь часть особого ритуала, слаженного алгоритма, проверенного столетиями кошачьей братией. Перед прыжком, прежде чем схватить беспечную пташку или не слишком осторожную мышку, кот всегда готовился особым образом. По мере приближения к добыче, его пушистое тело приседало на пружинистых лапах, максимально прижимаясь к земле напротив всклокоченного воробья. Зверь замирал, отклоняясь чуть назад, вилял хвостатым задом, готовясь к молниеносному выпаду. Тут не всегда примешивалась грация, тут больше скорости и действенности. Доля секунды. И в воздух поднимался грязный снег из коричневых и серых перьев.
Сатору был похож на кота.
Сакура не хотела думать про себя, как про замечтавшуюся пташку.
В номере лав-отеля из-за тёмных, антрацитового цвета штор и плотной паутины тюля царил полумрак. Сакура не особо разглядывала интерьер. Сатору сразу отвлёк всё внимание на себя, не дав осмотреться и немного привыкнуть к новой обстановке. Единственное, за что зацепился её взгляд, так это за отсутствие свойственной таким местам вычурности. Никаких кричащих цветов, пошлостей и шокирующих вставок для придания большей атмосферы. Кроме, разве что, кожаного кресла, на которое Сакура сложила свою одежду, оставшись в классическом комплекте невинно белого кружевного белья. Годжо снял с себя только рубашку. На фоне общего полумрака, который заполнял номер ещё и из-за тусклых красок октябрьского дня в звенящем сине-осеннем воздухе за окном, кожа Сатору казалась совсем белой, будто снег.
В его руках были не наручники и не верёвка. А чёрный кожаный ремень, который Годжо достал из шлёвок собственных брюк. Сакура посмотрела на будущие путы, потом на Годжо.
— Ещё не поздно отступить, — сказал он.
Тон был лишён былой игривой небрежности, хотя лёгкая улыбка по-прежнему ломала губы.
— Не надо брать меня на слабо так завуалированно, — сказала Сакура.
— Тогда протяни руки, — Годжо будто бы сканировал её взглядом. — Только сначала сними…
Он жестом указал на белую кружевную ткань простого лифа. Сакура послушно стянула вещь с себя, решив чисто из принципа не устраивать шоу со стриптизом. Обойдётся. Да и не умела она соблазнительно раздеваться.
Потом шагнула к нему и протянула сложенные вместе запястья. Тяжело взглотнула, когда ремень крепко оплёл их змеиными кольцами. Годжо ловко затянул пряжку, чуть дёрнув Сакуру на себя, из-за чего её тело пошатнулось. Она посмотрела в лазурные глаза. И не увидела там ничего, кроме холодного блеска. Внешне Годжо был слишком спокоен. Будто ледяная глыба, о которую вот-вот разобьётся огромный пароход. Сакура вдруг отчётливо представила его, сидящего в кожаном кресле, — оно не было винцом здешнего интерьера, им являлась приличных габаритов кровать, — но Сатору бы смотрелся в нём роскошно. Красивый, без налёта дурашливости и игривости, острый, будто хорошо заточенный клинок наёмного убийцы. Настоящий. Без масок. Представила, какое шоу он бы потребовал, если бы они решили шагнуть сегодня ещё дальше.