Страница 42 из 42
— Надо было взять обычный станок, — сказала Сакура.
— С обычным никакого азарта, — протянул Годжо.
— Так тебе азарт подавай? — усмехнулась Сакура.
— Да, — ответил Годжо. — Я же адреналиновый наркоман, забыла?
— Забудешь о таком, — ответила Сакура, вытирая лезвие опаски полотенцем.
— Пересядешь ко мне на колени? — Годжо улыбнулся.
— Будет не удобно.
— К чёрту удобства.
— Вынуждена отвергнуть твоё столь щедрое предложение.
— Хорошо, прими другое: будешь встречаться со мной?
Рука Сакуры замерла, занесённая над чёткой линией чужого подбородка.
— Зачем? — она посмотрела в голубые глаза.
Годжо не шутил.
— А зачем люди, по-твоему, встречаются? — спросил он, удивлённо вскинув брови. — Ты нравишься мне, я нравлюсь тебе. Мы два взрослых, умных, красивых человека.
— Один из которых смертельно болен. Нам отведено совсем немного. Месяца три-четыре, половина из которых будет сущим адом, — сказала Сакура. — Тебе захочется сбежать или убить меня, чтобы не мучилась.
Сакура намеревалась вернуться к бритью, но Годжо мягко перехватил её за запястья. На красивом лице ещё осталось немного пены. Смотрелось бы забавно, не будь выражение его глаз очень серьёзным.
— Так давай начнём лечение.
— Ты опять за старое?
— Да. Не ищи причины жить, просто живи. Назло людям, которые портили тебе кровь, назло самой себе. В первую очередь самой себе, — сказал Годжо. — Но если уж тебе так нужен повод, то я его дам.
— Ты им станешь? — усмехнулась Сакура.
— Мало?
— Нет. Много. Слишком много.
— Боишься не справиться?
— Сатору, ты понимаешь, что значит находиться с человеком, который лечится химиотерапией. Она не даёт стопроцентной гарантии, в моём случае хорошо, если процентов пятьдесят наскребётся. Рецидив никто не отменял. Опухоль неоперабельная. Меня будут мучить адские боли, но и они — цветочки, по сравнению с тем, что ещё поджидает человека и его близких на этом пути. Готов ли ты пойти до конца, зная, что игра может не стоять свеч?
— А ты? — Годжо смотрел на неё внимательно.
Сакура провела бритвой по последней полосе белой пены, потом вытерла полотенцем её остатки с кожи. Обтёрла лезвие и очень ловко убрала его в строгой формы рукоять.
— Я не знаю, — честно ответила она. — Мне страшно, Сатору. Я это признаю. Смерти как таковой не боюсь, а вот что ей будет предшествовать… Я просто оттяну неизбежное, вот и всё.
— Мы все оттягиваем неизбежное. Сакура, если ты решишь пойти до конца, то я буду рядом, — сказал Годжо.
— А если я решу сдаться? — серьёзно спросила Сакура.
— Что ж, и тогда я тоже буду рядом, — ответил Сатору. — Только постоянно жужжать над ухом и нудить.
— Тогда точно не надо, — Сакура накрыла его лицо полотенцем, услышав лёгкий смех.
Годжо стянул его, а потом внимательно посмотрел на Сакуру.
— А если серьёзно?
— Если серьёзно, — Сакура взяла его за подбородок. — Я обследуюсь ещё раз. И тогда посмотрим. Такой ответ тебя устраивает?
— Пока — да, — ответил Сатору, потянувшись к её губам.
За стенами дома шумел волнами и наливался силой антрацитовый океан.
В толщах его вод пели песни и танцевали обряды исполинских размеров киты.