Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 23 из 39



— Конечно, — кивнула Кагами. — Исключённый рыцарь в девяноста пяти процентах случаев подаётся в криминал.

Как рыцари-маги, так и ученики добиваются успеха в жизни благодаря своим сверхъестественным способностям.

После исключения лицензия пропадает, а привычка полагаться на магию остаётся, поэтому большинство блейзеров становится на скользкую дорожку.

Это факт, подкреплённый многолетней статистикой.

— Впрочем, тут многое зависит от склонностей человека, но всё-таки бешеный пёс на цепи безопаснее свободного бешеного пса. Федерация считает точно так же, поэтому и хочет держать всех рыцарей под контролем. Практически все страны-участницы разделяют её взгляды и законодательно привязывают всех блейзеров к рыцарству. Наша Япония — одна из немногих, кто ещё не решился на такой шаг. Точнее, общества по правам человека не дают решиться, — Кагами сделала паузу. — Другими словами, лишая рыцаря его статуса, Федерация своими руками создаёт нового преступника, причём неуправляемого. Поэтому она долго разбирает подобные дела. А уж учеников-рыцарей исключают ну очень редко… Однако Комитет этики на этот раз намерен идти до последнего. А они способны на всё. Как же волнуюсь за семпая…

Придирки к словам и поведению во время слушания — это всего лишь характеристика Икки, впечатление, произведённое им на Комитет.

Но если он сдастся и скажет, что ошибся, поступил неправильно, то всё равно что сам сунет голову в петлю. Пустая ложь мгновенно превратится в правду, и чаши весов уверенно склонятся на сторону отчисления.

Акадза и его коллеги будут любыми силами вырывать из Икки признание.

— …

Никто не сказал ни слова.

Слушания проходят глубоко под землёй, куда не проникает солнечный свет.

Там, где властвует Ицуки Куроганэ.

Куроганэ поколениями держат Комитет по вопросам этики и морали в стальной хватке. Можно сказать, это их святая земля.

Икки попал в самое сердце вражеского лагеря.

Конечно, его не будут пытать, как это любила Святая Инквизиция, но существуют миллионы других способов вырвать из человека признание.

«…»

Чем больше Стелла думала об этом, тем больше кошмарных сцен представляла. Из-за этого последние три дня она практически не сомкнула глаз.

«Это всё из-за меня. Я самая обычная девушка. Не достойна даже того, чтобы мною шантажировали Икки, — сожалела она. — Я стала для него бременем, стою у него на пути, а ведь пока он сидит в тёмном подземелье, хагунцы борются за выход на Фестиваль. Это больно и обидно».

— Думаю, нам лучше расстаться… — прошептала Стелла. — Ведь… он страдает из-за меня, из-за простой девушки…

— Стелла-тян!!! — заорал Арисуин.

Принцесса вскинула голову и округлила глаза.

На неё неслась огромная острая сосулька, словно копьё в руках рыцаря.

— !..

Она рефлекторно призвала Платье императрицы и скрестила руки.

Удар был такой силы, что Стелла отлетела назад, пробила головой стену и вывалилась из столовой.

— Кьяа-а-а-а-а-а!

— Ч-что это было?!

Ученики тотчас зашумели.

Стелла ощупала руки и скривилась от боли: похоже, треснули кости.

Её огонь, способный испарить на лету даже пули, лишь растопил кончик сосульки, сделав его не таким острым.

Только один человек в академии был способен сотворить такое заклинание.

— С-Сидзуку, ты чего?! — держась за руки, закричала Стелла.

Сидзуку в вызывающей позе стояла на столе и угрожала ей Ёисигурэ.

– Это ты чего?

«!..»

Принцесса невольно вздрогнула.

Сидзуку не повышала голос, но её глаза горели леденящей душу яростью.



— Ты что, не понимаешь, зачем онии-сама решил участвовать в этом фарсе? Ведь он мог просто молчать, и они слова бы из него не вытянули. Ты сама знаешь, что это никакое не слушание, а инквизиторий. Клоунада, нацеленная на определённый результат. Что бы онии-сама ни говорил, его не будут слушать. Однако он не стал молчать, потому что не мог допустить того, чтобы ваши отношения заклеймили вульгарными обвинениями. Он ценит тебя больше, чем самого себя. Если ты не понимаешь этого и собираешься предать онии-саму… я тебя не прощу.

«Ну да, я оговорилась, причём крупно…»

— Прости, сглупила, — склонив голову, буркнула Стелла.

До сих пор официальные источники не упоминали, что Икки признал свою вину, значит он до сих пор не сдался.

Цель врагов — доказать свои сомнения в профпригодности Икки и лишить его статуса рыцаря. Уж они-то не стали бы молчать, на всю растрезвонили бы об обвинительном приговоре «дураку, который не осознает своих обязанностей».

«”Стелла, я люблю тебя, и я хочу сказать это с гордо поднятой головой”, — вспомнила она. — Сейчас Икки этим и занимается».

Нежные чувства с новой силой вспыхнули у неё в груди.

«Но что делать мне? Как ответить? Ведь должно быть что-то, что могу только я. То единственное. И это…»

— Ох, девочки, постыдились бы крушить школу, — вздохнул кто-то за спиной Стеллы.

Принцесса обернулась и увидела Куроно Сингудзи, которая ловко прокладывала себе путь через толпу учеников.

— И её заодно подлатайте, — проворчала директриса, прошла через дыру и щелкнула пальцами.

Обломки взвились в воздух и, словно на обратной перемотке, заполнили собой пустоту.

Несколько секунд — и как будто ничего не произошло.

— Вот так, — удовлетворённо кивнула Куроно и посмотрела на Стеллу. — Вермилион, надо поговорить насчёт Куроганэ. Пойдём ко мне.

Стелла вошла в кабинет и чуть поморщилась: в воздухе стоял тяжёлый запах сигарет.

Куроно указала на один из двух диванов для посетителей, стоявших вокруг стола, а сама села на другой.

— У нас наметилась серьёзная проблема, — хмуро вздохнула она.

«Директриса выглядит уставшей. Вероятно, ей тоже устроили допрос. Это же она поселила нас с Икки в одну комнату. Ну, сама виновата. Я до сих пор считаю, что совместное проживание парня и девушки — весьма неразумный ход… Ах да, надо кое о чём спросить, пока она не начала».

— Директриса, а что с отборочными матчами Икки? Ему же не присудят техническое поражение за неявку?

— Никогда. Я не допущу этого, даже если на кону будет стоять моя честь. Куроганэ будет сражаться на тренировочной площадке в самом здании Японского отделения Федерации. Соперники будут приезжать к нему в сопровождении одного из учителей, который будет выполнять заодно роль арбитра. Ведь эти просто засудят его, сама понимаешь.

— А можно пойти поболеть за него?

— Исключено. На время слушания все свидания запрещены.

— Полная изоляция, значит…

«Ну, всё не так плохо. По крайней мере, Икки не вылетит с турнира, а то это было бы совсем нечестно и некрасиво. Одной тревогой меньше», — приободрилась Стелла.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— А, да. Можно узнать, что думают обо всём этом твои родители?

«М? Почему ей вдруг стало интересно? — удивилась девушка. — Нет, скрывать мне нечего, но всё-таки…»

Стелла рассказала Куроно о том, как она позвонила родителям, и как они отреагировали.

— Мама меня понимает, а вот папа… очевидно, нет. Он был очень зол. Сказал: «Без моего согласия никто не получит мою дочь!»

— Он любит тебя.

— Да, вот только отпускать нас он не умеет. Он был так разъярен, что пообещал приехать в Японию.

— Когда?

— Думаю, недели через три.

— Как раз к завершению отборочного тура… То что надо.

— То что надо? А что надо? — склонила голову набок Стелла.