Страница 22 из 39
То есть ни директор Японского отделения Ицуки Куроганэ, ни председатель Комитета по вопросам этики и морали (читай, военной полиции) Мамору Акадза не обладают достаточными полномочиями.
Они вынуждены идти окольными путями.
Например, в прошлом году они прибегли к помощи Охотника.
Сейчас же они заперли Икки в четырёх стенах и пытались выбить признание.
Не получится, придерутся к чему-нибудь ещё. Скажут, что он вёл себя вызывающе, важничал, грубил, хамил, да просто не так посмотрел — сойдёт всё, лишь бы собрать побольше негатива и на основании этого послать в генштаб запрос на исключение.
«Именно этого добиваются Акадза и остальные. В моих интересах просто смотреть в пол и молчать, тогда не подкопаются. Но всё-таки…»
— Мне всё равно, ухудшится или улучшится ваше впечатление обо мне. Я люблю Стеллу всем сердцем, и она отвечает взаимностью. Поэтому я никаких законов не нарушал, и я никому не позволю очернять нас.
Он собирался идти против течения до последнего вздоха. Ведь он знал, как сильны их чувства.
«Она у меня замечательная. А её улыбка дороже всех сокровищ мира… Нет, никакой это не скандал! И не ошибка! Настоящий рыцарь не потерпит столь наглого вранья в свой адрес и в адрес дамы сердца. Я говорил, что хочу гордо объявить о нашей любви? Говорил. Вот я и не отступлю. И молчать не стану. Не слушают? Это их проблемы, не мои. Плевать мне на их признание. Любовь лжи не терпит и точка!»
Прошло три дня с тех пор, как Комитет по вопросам этики и морали забрал Икки.
Всё это время Стелла пребывала в состоянии крайнего раздражения: постоянно хмурилась, поднимала брови, а от волос то и дело отлетали магические искры — словом, напоминала вулкан перед самым извержением.
Ученики сгорали от любопытства, все хотели подробностей, но боялись подходить.
Даже в столовой, самом людном месте академии, она ела в гордом одиночестве.
Впрочем, сама принцесса на такие мелочи не обращала внимания.
— Стелла-тян, я бы на твоём месте радовалась выздоровлению, а ты места себе не находишь, — весело произнёс Наги Арисуин, садясь рядом.
— О-о, Наги-сама! — Осторожнее! — послышались возгласы. Похоже, фанаты переживали за жизнь своего кумира.
Но, естественно, Стелла никогда не стала бы вымещать злость на друге. Хотя говорила резче и грубее, этого не отнять.
— Ну ещё бы. Ты бы смеялась, если бы всякое отребье писало про тебя такой бред?
Под «такой» девушка подразумевала статью в той самой вечерней газете, где её саму выставили наивной дурочкой, а Икки оболгали и назвали прохиндеем.
Одно воспоминание об этом приводило её в бешенство.
— Это просто ужасно, но ещё хуже то, на каком уровне находятся СМИ в этой стране, — рассерженно добавила Стелла.
— Ня-ха-ха… Вспомнишь солнце, вот и лучик.
С другого бока к ней подсела девушка в очках.
— Кагами…
— Можно к вам?
— Конечно. В самом деле, как-то здесь пустовато.
— Ня-ха-ха. Спасибо, — поблагодарила Кагами Кусакабэ и, поставив на стол поднос с бутербродами, своим ланчем, неловко продолжила. — Конечно, Стелла-тян, ты будешь сердиться. Шутка ли, скандал: принцесса Вермилиона поехала учиться за границу и закрутила там роман с парнем. Но! Этот «скандал», а по факту обычные отношения между двумя людьми, они раздули, не озаботившись взять интервью у самой принцессы. У нас, репортёров, так дела не делаются. А тем временем зреет международный конфликт… Впрочем, в редакциях тоже неглупые люди сидят, информацией они делятся.
— М? О чём ты?
— Понимаешь, я тут вроде как знаменитость — ну, о-очень местного разлива. Подключила связи, провела расследование и выяснила, что Комитет этики оказывает на СМИ сильное давление, заставляет сгущать краски и выставлять «эпизод с принцессой Вермилиона» в негативном свете. И строго между нами. Комитет пригрозил, что лишит их права публиковать «молнии» об официальных боях рыцарей. И КОК в том числе.
— А КОК находится под полным контролем Федерации, отсюда и угрозы… Ясненько.
Запрет на новости-молнии о самом зрелищном мероприятии в мире — это удар ниже пояса. Газетная индустрия может и не оправиться после такого.
Понятно, почему редакции согласились.
«А ещё это доказывает то, что не только Комитет этики, но и сам Ицуки Куроганэ, всерьёз вознамерился лишить Икки статуса рыцаря».
— Даже не верится… — покачала головой Стелла. — Икки — самый обычный ученик! Зачем его отец, директор Японского отделения, поступает столь жестоко?!
«В чём его выгода? Он же не просто порицает Икки, он ещё и подрывает репутацию своей семьи. В чём смысл?»
— Это же его собственный сын. Почему?..
— Потому что таков наш отец, — раздался звонкий, как колокольчик, голос.
Стелла подняла голову и увидела напротив себя сребровласую девушку.
— Такой он человек. Больше мне сказать нечего.
— Сидзуку…
— Если честно, я не понимаю ни ход его мыслей, ни почему он так ненавидит онии-саму. Это выше моих сил. И именно поэтому его действия не вызывают у меня удивления, — холодно сказала Сидзуку, опустила на стол поднос с обедом в японском стиле и села напротив Стеллы.
«Надо сказать ей. Да это трудно, но всё равно надо. Мы с ней не виделись после того боя против Райкири, а тут представился подходящий случай».
— Сидзуку… Прости. За то, что мы молчали.
«Она души не чает в своём брате. Ох, сколько всего она мне сейчас выскажет…»
Но…
— А, не бери в голову, — отмахнулась Сидзуку. — Я и так всё про вас знала.
— Э?
— Я сразу увидела, что на следующий день после дебютного боя онии-самы ваши отношения изменились. А ты, Алиса?
— Хи-хи, я тоже. Это было заметно.
— Ага, я тоже сразу всё поняла~
— У-у… — смутилась Стелла.
«Неужели мы так очевидно флиртовали? Но мы же постоянно прятались от всех. У себя в комнате или в роще…»
— Официальное заявление обязательно подняло бы волну шума, поэтому вы решили подождать до конца Фестиваля, а уж потом открыть карты. Стелла-сан, я понимаю твою точку зрения, и я тоже считаю, что это лучший вариант. Поэтому я вас и не критикую. Давайте лучше думать о том, что делать дальше, — сказала Сидзуку и посмотрела на Кагами. — Кусакабэ-сан, у меня сложилось впечатление, что ты кое-что знаешь о моей семье.
— Ня-ха-ха. Информация — жизнь журналиста. Так что да, кое-что знаю.
— Тогда я спрошу прямо: есть вероятность, что онии-саму исключат?
— Только не сейчас.
— О, даже так?
— Да, Алиса-тян. Ни семпай, ни Стелла-тян не нарушали законов. Я уже говорила, что эти репортёришки сделали огромную ошибку, назвав ваши отношения скандалом и не озаботившись мнением Стеллы-тян. Всё бы давно закончилось на чём-нибудь вроде: «Принцесса Вермилиона закрутила роман на стороне. Ой, а с кем? Ой-ой-ой!» — но они шумят без толку и делают из мухи слона. Конечно, закон не на их стороне. Впрочем, они и сами понимают это, поэтому будут во время слушаний искать, к чему придраться, как бы ещё занизить оценку качеств семпая. Но семпай не дурак и, надеюсь, на их уловки не поддастся. Так что генштаб не одобрит исключение. Федерация вообще исключает рыцарей лишь в том случае, если дело совсем труба.
— Дело труба? Как это? — не поняла Стелла.
— Федерация тянет с исключением учеников и полноценных рыцарей до самого последнего момента. Вспомни того же Курасики-куна из академии Донро.
— А-а.
— Уж насколько он негодяй, а Федерация не преследовала его.
— Какая безалаберность.
— Может, этому есть какая-то причина? — спросила Сидзуку.