Страница 49 из 66
Милорд неожиданно улыбается.
— Твой учитель сказал примерно то же.
— Да? — мой воинственный запал гаснет.
— Ну, он выразился немного более резко. Что-то про то, что раньше небо упадет на землю, чем он подпустит такую криворукую неумеху, как ты к священным тайнам Темного искусства. И что сначала тебе надо лет десять потратить на отработку навыков управления обычной энергией, а потом можно будет и о некротической поговорить.
— Бр-р-р… никакой некротической. Я вообще интересуюсь алхимией. Значит, все хорошо? Вы помирились.
— Мы и не ссорились.
— Не придирайся к словам, ты же понимаешь о чем я.
— Я по-прежнему не в восторге от необходимости делить дом с этим… существом. И не уверен, что поступаю правильно, умалчивая о его существовании.
— Не смей! — я подскакиваю на кровати и вцепляюсь в его руку. — Рой, если ты это сделаешь, я… я… Я никогда тебя не прощу!
— Знаю, — вздыхает мой инквизитор, серьезно глядя мне в глаза. — Поэтому буду молчать. Но мое молчание продлится до первого преступления. Любой кровавый ритуал, любая жертва, пусть хоть замученный щеночек или поднятая крыса, и я сообщаю в инквизицию все что знаю о твоем учителе.
— Не будет никаких ритуалов, — облегченно выдыхаю, выпуская его рукав. — Мессер оставил практику.
Рой качает головой, но по его лицу я вижу, что он не верит в чистоту намерений некроманта.
***
Что же, можно смело сказать, что его недоверие взаимно. Когда мы спускаемся к обеду, Тайберг сверлит Роя колючим взглядом. Сидящая рядом Катрин подается к нему, чтобы успокаивающе положить ладонь на его руку, и я от души благодарна монашке за это. Кажется, она единственная, кто способен утихомирить некроманта, когда он не в духе.
Наили за столом нет. Или на производстве пропадает, или опять убежала к Джеймсу. Оно и к лучшему. Сегодняшний разговор не для ее ушей.
— Всем приятного аппетита, — объявляю я с напускным воодушевлением. — Мессер, вы знаете — я не любительница сплетен, но тут даже мне стало любопытно. Не хотите объяснить смысл прошлой сцены в гостиной?
— А что тут объяснять? — некромант чуть приосанивается. — Я, знаешь ли, еще не старый. Могу понравиться женщине. И смирись, племянница! Леди Катрин Берг теперь твоя тетя.
— Леди Катрин Берг? — поворачиваюсь к монашке. Она улыбается — счастливо и чуть смущенно, бросая на некроманта кокетливый взгляд снизу вверх.
Больше всего эта парочка похожа на влюбленных молодоженов. Почему у меня такое ощущение, что я пропустила серию любимого сериала?
— Хотел оставить прежнюю фамилию, но бездельник, который выправлял документы, сказал, что она слишком известна. В Арсе некромантом Тайбергом пугают детишек — мол, будешь себя плохо вести, придет и заберет. Как будто мне делать больше нечего! — вопреки возмущенному тону лицо у мессера до отвращения самодовольное. Впрочем, я и раньше замечала, что мой учитель не чужд тщеславию. — Так что теперь я — Хаген Берг, благо этих бергов в Давеноре больше, чем бродячих кошек.
— Что за документы?
— Ты меня разочаровываешь, ребенок. Первое правило любого беглеца: всегда таскай при себе метрику на фальшивое имя, — он подмигивает. — Лучше две, одну про запас. Не волнуйся, тебе я тоже выправил. И для моей сладкой Катрин, разумеется…
Нет, я с ним точно с ума сойду!
— ТАК, СТОП! А теперь ещё раз, но по порядку!
"По порядку" не получается. Потому что в столовую вбегает Мири и смотрит на меня огромными испуганными глазами.
— Леди Эгмонт… Там, там…
— Я же сказал: не надо обо мне докладывать! — гремит раздраженный голос за нее спиной. Звучный и смутно знакомый. Причем знакомство это не вызывает во мне ничего, кроме глухого предчувствия опасности. — Даяна моя дочь и я имею право видеть ее, когда пожелаю!
Бесцеремонно отодвинув Мири в сторону в столовую врывается мой названный папаша — магистр Пилор. За его спиной маячит скользкая рожа адвоката Адамса. И (вот так сюрприз!) два уже знакомых громилы-полуогра.
Или это другие? Да нет — точно они, у одного даже бинт на лбу. В том месте, где дубовый череп встретился с дубовой балкой.
Это попахивает Аншлером. Скверный запашок.
— Пилор… — инквизитор поднимается из-за стола. — Какого демона вы врываетесь в чужой дом?
— О нет, я врываюсь не в чужой дом, — скалится мой названный папаша. — Это вы находитесь в МОЕМ доме, милорд Фицбрук. Причем без приглашения с моей стороны.
“Палпатин” принимает картинную позу, слегка откашливается и начинает вещать звучным голосом:
— Дорогие гости, не хочу выглядеть нерадушным хозяином, но боюсь, что у нас с дочерью больше нет возможности предоставлять вам кров и еду. Буду счастлив попрощаться с вами еще до заката. Если нужна помощь со сбором вещей, мои люди, — тут он кивает на дуболомов за спиной, — с радостью ее окажут.
Разумеется, никто не двигается с места. Тайберг нехорошо щурится, разглядывая моего названного папашу и мне становится не по себе от кровожадного выражения на лице некроманта.
— Значит, это и есть нынешний Эгмонт? — бормочет мессер себе под нос. — А похож… Такая же мерзкая рожа.
Рой хмурится.
— Вы сошли с ума? Этот дом принадлежит Даяне, я ее опекун как минимум ближайшие три месяца…
— Уже нет, — елейным голоском встревает Адамс. — Есть свидетельства, что вы не справляетесь с контролем магических способностей девушки. Конклав удовлетворил прошение о снятии опекунства. Отныне за Даяну Эгмонт отвечает ее законный отец, а все имущество переходит под его доверительное управление…
В доказательство своих слов он взмахивает гербовой бумагой со светящейся печатью.
Не нужно задавать глупых вопросов, чтобы осознать кто приложил свои скользкие ладошки к этому делу. Становится понятной самодовольная улыбка полуэльфа и вкрадчивое “До встречи, леди Эгмонт” на вокзале.
Мой названный папаша не напоминал о себе все эти месяцы. То ли смирился с тем, что дом и денежки уплыли из рук, то ли надеялся взять свое, когда истекут назначенные Конклавом полгода. Но Аншлер в отличие от него прекрасно понимал, что каждый день ожидания увеличивает мои шансы вырваться из правовой ловушки.
Готова спорить хоть на тысячу либров, что это с его подачи магистр подсуетился с жалобой.
И главное: как быстро! И суток не прошло.
Магия хрустящих банкнот, чтоб ее!
Глава 35. Отсрочка
Расклад, мягко скажем, дерьмовый. Пилор точно не настроен уходить и выставить его силой не получится — Аншлер позаботился. А если и получится, кто помешает ему вернуться с полицией? “Папаша” в своем праве.
Но должна же быть какая-то лазейка!
Судорожно вспоминаю данные по обороту бизнеса за последний месяц. Хватит ли, чтобы подать прошение об эмансипации?
Не хватит! Не достает порядка двухсот либров — смешная сумма по меркам успешной мануфактуры. Уже в следующем месяце, когда производство во флигеле заработает в полную силу, я удвою оборот. Но сейчас мой бизнес слишком мал, чтобы я могла претендовать на “духовную зрелость” и право самой распоряжаться своим имуществом и судьбой.
Пользуясь тем, что никто из присутствующих не знает русского, выдаю заковыристую матерную тираду.
Адамс приподнимает бровь.
— Простите, леди Эгмонт, я вас не понял. Это что-то на гатийском?
— Ага. Непереводимый фольклор кочевников, — моя улыбка больше напоминает оскал, и крючкотвор невольно делает шаг назад, словно ожидает, что я вопьюсь ему в лицо.
Я бы впилась, но последствия не стоят краткого мига удовольствия.
— Для подобного решения требуется очень веское основание, — хмуро говорит Рой. — Оформленное по всем правилам, с показаниями свидетелей.
— И оно есть, — адвокат слащаво улыбается. — Решение принято после жалобы Иветты Хоней. Ваша подопечная запугивала несчастную девушку прямо в здании мэрии, демонстрируя огненный шар, чем, — он сверяется с бумагами и зачитывает с листа, — “Нанесла глубокую психологическую травму, выраженную в страхе перед перед любыми проявлением магии”.