Страница 67 из 73
Цвизель открылся сразу и весь – небольшой поселочек, скучившийся меж лесистых холмов. Проследовав мимо безликих домов новейшей постройки, минуя шпилястую кирху, «Мерседес» углубился в район одноэтажных особнячков, покрутился и заехал в кованые ворота, чьи створки вмерзли в лед. Слева обозначился опрятный домик, прячущийся за деревьями старого сада. Не слишком обширный двор делила с микроавтобусом малолитражка «Волво». Несколько гаражей, мастерская, сарай ограждали частное владение от любопытных бюргеров.
Первыми вышли «охотники», а затем Иржи склонился в издевательском поклоне:
- Только после вас!
Рита даже не скривилась, удерживая в себе ледяное спокойствие. Слегка напрягшись, она запоминала всё, что видела. Терраса под навесом. Собак нет. Вход. Длинный коридор, двери по сторонам. Лестница в четыре ступеньки. Цокольный этаж.
Низкий потолок нависал, почти задевая макушку. У одной стены шипел котел, гоняя по трубам и радиаторам горячую воду. К другой приткнулись два старых развалистых дивана. Свет проникал через пару узких окон, забранных решеткой.
- Располагайтесь. – буркнул Корда. – И можете спать спокойно – ваши жизни никому не нужны. После акции вас вернут, откуда взяли, хе-хе…
- А вы останетесь здесь… - понятливо затянул Мишин папа.
- А я в Праге ничего не забыл! – глумливо ухмыльнулся чех. – Все мои «тридцать сребреников» со мной!
Толстая дверь за Иржи захлопнулась. Грюкнул засов, и зазвенела тишина.
Первыми прискакали близняшки – обе. Запыхавшаяся Светланка сама доехала на метро, а сияющий «пузатик» явился под охраной Зенкова.
- Привет, привет! – заголосила будущая мать.
Ее сестричка молча чмокнула меня в щечку, мимолетно улыбнувшись. Одной рукой я принял Светино пальто, а другую подал Жеке.
- Здоров, мон шер!
Наташка, зажимая плечом телефонную трубку, помахала гостям блокнотом, и продолжила строчить в нем, роняя дежурное: «Да… Да… Ну, конечно».
- Аля с Тимошей звонили, - сообщила она, - скоро будут.
- Ну, давайте пока навернем, чем холодильник послал!
Бодро урчащий «Розенлев» послал слегка заветревшуюся «Краковскую», заливные в формочках из фольги, вчерашние зразы и прочую снедь, а полбулки «Орловского» плюс свежайший нарезной батон добавили перекусу основательности.
Не успел я доковыряться до ломтиков мяса, таящихся под ароматным желе, как незапертая дверь распахнулась, впуская припоздавших девчонок.
- Ой, можно? – воззвала Ефимова.
- Если осторожно! – отозвалась Наташа, запуская хихиканье в девичьей среде. Раскрасневшаяся Зиночка вошла, как песня.
- Что? – заулыбалась она. – Не успели всё схомячить?
- Садись, – улыбнулся я, - угощайся.
Торопливо просеменила Аля, поправляя волосы.
- Девчонки! Ой, тут еще и мальчишки!
- Завелись! – ухмыльнулся Зенков, оберегавший Машку свою ненаглядную.
- Лопайте! – выдвинул я программу-минимум, и подал пример отстающим. – Наташ…
Ивернева покивала, немного нервно, и начала:
- Девочки, помните Игоря Максимовича? Он заходил к нам…
- А-а! – припомнила Светлана. – Так это же Мишин наставник!
- Его убили, - бухнул я, старательно нарезая хлеб.
Девичьи улыбки увяли.
- Ой… - Глаза Альбины повлажнели, набухая слезами и страхом. – Когда?
- Вчера на рассвете.
Я подробно изложил всю историю, и смолк. Намазал маслом изрядный кус батона, уложил сверху ломтики брынзы… Чайку бы еще… Но лень вставать.
- Ты их и ночью искал? – спросил Жека напряженным голосом.
- Искал… - неохотно признался я. - Одного, вроде, нашел. В Орехово-Зуево. С него и начну.
- Я с тобой! – выпалил сержант.
- Женечка… - пролепетала Маша.
- Маш, а если они на вас выйдут? – повысил голос Жека. - На тебя?
- Ну, не вышли пока! – решительно заявила Светлана, и пригорюнилась. – Максимыча жалко…
- Помянуть бы… - несмело молвила Наташа.
- Тащи! – велел я.
Спиртным мы не богаты, но початую бутылку токайского сыскали.
- Не чокаясь!
Приложились все, даже Маша – ей плеснули «Крем-соды».
- Девчонки… - я начал говорить, но горло будто сдавил кто. – Переночуете сегодня здесь, ладно? Никуда не выходить, никому не открывать. Постараюсь управиться за выходные… - перехватив взгляд Женьки, поправился: - Постараемся.
- Мы тоже… - заикнулась Тимоша.
- Нет, - отрезал я. - Вы еще слишком слабы и неопытны… - поболтав бутылкой, разлил вино «по чуть-чуть» - больше не было. – Вам нужно время… Не так уж много времени, не волнуйтесь.
Девчонки заулыбались несмело, глазки их разгорелись, внимая радужному многоцветью грядущего, а я перевел взгляд на Жеку, и качнул головой – пошли, мол.
Отпустили нас без слез…
- Девчонки тебя просветили? – улыбнулся я, сворачивая с Совхозной.
- Еще как! – фыркнул Зенков. – А Машка замучала уже! – он передразнил невесту тонким голоском: - «Ой, я тоже хочу, как Светка!»
- Пусть родит сначала, - заворчал я.
- Вот и я ей о том же! Ни в какую! «Вот Светке так можно! А мне так нельзя!» Еще и теснота эта… Снял однушку, по объявлению, а там комнатёнка – три на четыре!
- Жилищный вопрос я решу.
Зенков шумно вздохнул, бормоча:
- Ну-у… Это вообще будет… А то у Маши "период гнездования"...
Сбавив обороты, я выехал на место. Улочка, если можно так выразиться, успокаивала мирной тишиной и скромным благолепием. Домишки частного сектора выстроились в ряд, отгородившись крепкими заборами. Лишь буйные ветви яблонь выхлестывали поверх оград.
А по другую сторону вставали цеха старинной фабрики, сложенные из темного кирпича, и выглядевшие куда нарядней нынешних унылых коробок из бетона – тут вам и пилястры, и узорные арочки. Даже труба кочегарки, и та восьмигранная.
Я сдал назад, заезжая в проулок. Пошарил под сиденьем. Выудил «Стечкин», и молча протянул Жеке.
- Ух, ты… - обрадовался военный человек. – Совсем другое дело!
- Подстрахуешь меня. И прикроешь спину.
- Есть! – серьезно вытолкнул Зенков.