Страница 68 из 73
Перейдя улицу, мы воспользовались дырой в заборе – фабрика никем не охранялась. Можно спорить на что угодно – местные «частники», хозяйственные и домовитые, вынесли с выморочного производства всё, что могли – двери, рамы, стекла, нехитрую конторскую мебель… Не пропадать же добру! А на халяву и дерьма отведаешь…
- Он здесь, - негромко оповестил я Жеку.
Зенков деловито передернул затвор. Я последовал его примеру, бормоча:
- Экономить надо энергию...
В мрачном, гулком цеху холод соседствовал с сыростью, отчего по стенам расползалась чернота. На удивление широкая лестница вывела нас прямо к фабричной конторе. Разумеется, полы в коридоре были содраны, одни лишь лаги догнивали со ржавыми останцами гвоздей.
Осторожно ступая по шлаковой засыпке, я приблизился к двери, из-под которой струилось слабое тепло.
- Кивну, - шепнул я, - стреляй в замок.
- Есть.
Я собрался, раздувая в себе ожесточение, поднимая градус эмоций - и кивнул. Грохнул выстрел, вынося замок, и я, плечом толкая облупленную филенку, ворвался в загаженный кабинет.
Тсеван Римпоче, усохший и смуглый, густо заросший курчавым волосом, похожим на черный каракуль, восседал на дырявой кошме, сплетя тощие ноги в падмасане. Черные глаза, болезненно щурясь и помаргивая, уставились на меня – и навалилась чужая воля, подминая. Ногу я будто отсидел, но пнуть его высокопреподобие получилось.
- Где Аидже? – мой голос стыл в минусе.
Римпоче глядел на меня, вытаращив глаза, потрясенный и раздавленный. Ну да… Только что парил небожителем, воображая себя чуть ли не бодхисаттвой, и – здрасте! Повержен во прах…
«А, и правда, пыли сколько…»
- Ну? – мой ботинок легонько прижал немытую шею Тсевана.
- Я… буду жить? – просипел лама на чистом русском.
- Будешь, - нехорошо улыбнулся я, не уточняя, долго ли продлится обещанное житие.
- Этот дикарь… - выговорил Римпоче, задыхаясь. - Он на даче живет, у профессора какого-то… В Кратово…
- Спасибо, - вежливо поблагодарил я – и нажал на спуск.
«Вальтер» рявкнул оглушительно и звонко. Пуля вошла в лоб цвета седельной кожи, и взболтала высокоорганизованный мозг.
Рита не могла усидеть на месте. Она обошла всю комнату в цоколе, основательно забитую разным хламом, но, увы, выход находился там же, где и вход.
К ощущению нависшей угрозы примешивалась тревога за Мишу. Ведь вчера он так и не вышел на «мыслесвязь», не пожелал ей интимного «Споки ноки!» А если с ним что-то случилось? А вдруг его…
Не думать, не думать!
Лязг засова ударил по нервам. Девушка резко обернулась, наблюдая, как по добротным каменным ступеням спускается Иржи, переодевшийся в спортивку «Адидас». В одной руке чех держал пистолет, в другой – картонную коробку.
- Бутерброды, - буркнул он, швыряя упаковку.
Настя поймала ее, а Корда, криво усмехнувшись, шагнул к лестнице.
Внезапно Петр Семенович махом вскочил, толкая чеха в прыжке. Иржи глухо охнул, вскидывая руки и валясь на пол. Мишин папа проворно ухватился за пистолет, выкручивая его из пальцев предателя.
- Больно! – взвизгнул Корда, поджимая ноги.
- Потерпишь… - пропыхтел пан директор, тыча стволом в шею чеху. – Зачем мы здесь? Чего для?
- Не знаю… - заскулил Иржи.
Дуло вдавилось сильнее.
- Ну?!
- Тот индус… - прохрипел Корда, облизывая губы и часто всхлипывая. – Он… Когда заметил, что я колеблюсь, то сказал… Сказал, что вы все – семья Михи, опасного психотеррориста и убийцы…
- Миши?! – охнула Лидия Васильевна, закрывая рот ладонью.
- Миши… Михи… Сказал… Без семьи Миха станет покладистей и… - чех с силой рванулся, скидывая Петра Семеновича.
Шарахнулся к лестнице. Поскользнулся, и упал, с размаху треснувшись головой об угол ступеньки. Мертвое тело скатилось на пол, а вытаращенный «рыбий» глаз Иржи уставился на подтекающую кровь, словно ужасаясь.
Настя побледнела впросинь, зажимая рот ладонью, Рита с Лидией Васильевной остолбенели, а Мишин папа вскочил, хватая оброненный «Вальтер».
- Держи! – передав оружие Рите, он небрежно перевернул труп, и быстро обыскал его. – Наши паспорта! Ага…
Выцепив из куртки Иржи приличную сумму в марках, Петр Семенович сунул деньги себе в карман, и вернул пистолет.
- Уходим! Настя, хватай бутерброды!
- Х-хватаю…
Коридор был пуст и тих, лишь где-то за дверью раскатывался богатырский храп. Гарин-старший, держа «Вальтер» в опущенной руке, обернулся к Рите.
- Водить можешь?
- Да! – выдохнула девушка. – Лучше взять «Вольво».
- Соображаешь!
- Прикройте…
Рита вышла на террасу и спустилась во двор. Хотелось пригнуться – и бегом, но нельзя. Вздрагивая от напряжения, она обогнула микроавтобус, и села в легковушку. Ключ торчал в замке зажигания, как в боевике с непременным хэппи-эндом.
«А иначе нечестно!»
Мотор завелся с пол-оборота, но прогревать механизм девушка не стала. О людях надо думать, а не о машине.
Недовольно ворча, «Волво» объехал «Мерседес» - и Рита едва не просигналила, созывая Гариных. Те подбежали гуськом, и нырнули в салон.
- Трогай!
Петр Семенович, держа пистолет на коленях, напруживал плечи, но никто из «охотников» даже в окошко не выглянул. Машина неторопливо выехала за распахнутые ворота, и покатила по улице.
- В горы? – пискнула Настя, тиская коробку с бутербродами.
- Нет, - тряхнула головой водительница, крепко сжимая баранку, - границу нам не перейти.
- Корда, надо полагать… воспользовался «окном» контрабандистов… - со свекра спадал напряг, и говорил он отрывисто, - подмазал погранцов…
- Отъедем подальше! - громко, чтобы скрыть дрожь в голосе, сказала Лидия Васильевна.
- И позвоним в посольство, - заключила Рита, плавно выжимая педаль.