Любимая кузина

— Сразу после тебя, — усмехнулся Мейсон. Совсем охренела? У Хлои без неё хватало дурацких идей, чтобы подавать ей новые. — Папу осчастливишь, — он придвинулся ближе, сложив руки на спинку кресла между окном и головой сестры. Опёрся на кулак подбородком, шепнул ей на ухо, чтобы не слышали остальные: — И его протеже заодно.

— Сволочь ты, — не осталась в долгу Лив.

— Ты первая начала.

— В кои-то веки твой брат прав, Оливия, — не оборачиваясь и, как и предполагалось, с воодушевлением подхватил отец с переднего сидения. Прекрасно разбираясь в людях, он почему-то настойчиво не желал замечать очевидного, когда речь шла о собственной дочери. А может, именно поэтому. — Не знаю, чего ты выжидаешь. Тебе скоро тридцать.

— И что? — невозмутимо хмыкнула сестра, давно привыкшая к папиным нотациям на тему замужества и потомства.

— А то, что организм не молодеет. Твоя мама, например, родила тебя в двадцать два…

— Сейчас он и бабушку вспомнит, — еле слышно хихикнула Лив.

— …а моя меня — в девятнадцать.

— Хватит уже! Сколько можно?— вмешалась мама. — Не порть всем настроение. Вот приедем домой, будешь дальше воспитывать.

— Воспитаешь их с тобой, как же. Я жду не дождусь, когда стану дедом. А моя благоверная даже думать не хочет о внуках, — пожаловался Джеймсу отец. — Как будто внуки — это сразу старость. Скажи, твоя жена тоже так реагировала, когда ваша старшая собралась рожать?

— У нас… у нас была немного иная ситуация. Но знаешь, главное ведь, чтобы они сами хотели становиться родителями, — философски заметил Джеймс. — И чтобы были счастливы в итоге.

Мейсон со вздохом откинулся назад и безучастно уставился в окно. Наверное, всё-таки хорошо, что они с Мэйси расстались. Вряд ли они были бы счастливы. И вряд ли когда-нибудь решились на детей.

***

В отличие от соседнего Хинтона, разделённого скоростным шоссе ровнёхонько на две части, Риверстоун стоял в стороне от Йеллоухед Хайуэй — аккурат между трассой и Атабаской, которая в этом месте была гораздо шире и мощнее. На востоке, сразу за городом, начинались лес и Скалистые горы; а на западе, как раз там, где 40 Хайуэй делал петлю, располагалась их гостиница. Вернее, огромный кемпинг: с коттеджами, охотничьими домиками, зелёными лужайками для палаток, оборудованными стоянками для караванов и туристических прицепов.

Мейсон помнил это место и, казалось, знал, хотя никогда здесь не был — троюродный брат часто заводил о нём разговор, называя золотой мечтой. Которая, как выяснилось на днях, уже сбылась. Пару-тройку лет назад бывшие владельцы, открывшие «Олд Энтрансе» в том самый год, когда погибли родители Брэдли, выставили кэмпинг на продажу, и брат, конечно же, не стал упускать такой шанс. Выкупил, отремонтировал, перестроил, заодно увеличив и разнообразив предлагаемые трейлы и маршруты. Даже конюшню свою отгрохал.

Затея окупилась с лихвой: теперь сюда съезжались со всей Канады круглый год. Оно и понятно: не то чтобы в окрестностях Йеллоухед Хайуэй не хватало мест для отдыха, но в Хинтоне не было гор и такой красоты, а в Джаспере стоимость за сутки подскакивала в два, если не в три раза. Мейсон невольно расхваливал себя, что не стал уговаривать всё многочисленное семейство лететь с ними на свадьбу. Сейчас, в конце июня, в самый разгар сезона свободных номеров в «Олд Энтрансе» практически не было, разве что кто-то отменял заказ в последний момент.

Им повезло. Или нет. Мейсон до сих пор не понял. Родителей поселили в главном коттедже — в отдельном просторном номере с балконом и видом на Атабаску. А их втроём втиснули в крохотную хижину с гордым названием «Ридж» — тоже с балконом на реку и даже с холодильником и микроволновкой. Однако изюминкой «номера» бесспорно стала кровать. Во-первых, одна на троих в прямом смысле. Во-вторых, она оказалась двухэтажной: с местом для одного наверху и двуспальная снизу.

Было бы пикантно как минимум, если бы Мэйси всё же согласилась поехать. Ночку в одной постели с родной сестрой, любимой девушкой и кузиной-любовницей Мейсон запомнил бы надолго. Но Мэйси предпочла остаться в Фредериктоне, а он от души веселился с Хлои и Лив, наперебой обсуждая, кто из них и почему должен спать на «втором этаже». В итоге решили, что лезть наверх придётся ему. И потому что он самый здоровый, и потому что вернётся из бара последним, раз вызвался помочь Ирэн. А ещё потому, как авторитетно заявила сестрица, что секса ему всё равно ночью не светит, но пьяным он может об этом забыть и своей похотливой вознёй обязательно разбудит её, и тогда ещё одна свадьба в семье Труперов завершится жестоким убийством.

В остальном их хижина выглядела на удивление цивильной для заведомо деревенского стиля: с вайфаем, огромной плазмой и кабельным телевидением. Не то чтобы у них было на всё это время, особенно у него. Через час надо было сменить приятеля Брэдли, сторожившего неподозревающего ни о чём жениха в его же берлоге, помочь ему собраться и к трём привезти на свадьбу. И если бы не понадобилось делить ванную с сестрой и подружкой, каждая из которых посчитала своим долгом проторчать там по сорок минут, не пришлось бы сейчас спешить.

Мейсон зажмурился, подставляя намыленную голову под тяжёлые струи. Шум воды заглушал все звуки, но не собственные мысли.

С Мэйси они хотя бы мылись вместе. Удобно и не скучно.

Вот же проклятье! Интересно, он ещё долго будет сравнивать Хлои с ней? Пора бы уже завязывать. Сколько можно? Два года, как не вместе. И вряд ли Мэйси думает сейчас о нём. Он тоже не должен. Он ведь всё решил сам. Сам! Это был его выбор, единственно верный и возможный. И он его сделал.

А может, у неё и нет никого? Сестра вроде бы говорила, что Мэйси с головой ушла в работу. Что-то там с ночным клубом, который собирается открывать в следующем году. Да ладно! Когда ей работа мешала находить любовников? Тьфу ты, чёрт! Нет, так нельзя. Он достаточно ревновал её до того, как они расстались, чтобы ревновать и после. Хватит.

Мейсон торопливо закрыл смеситель. Вышел из душевой кабинки, на ходу обвязывая здоровое махровое полотенце вокруг бедёр, и прямо босиком прошлёпал в комнату.

Хлои в одиночестве кружилась у зеркала, то пряча длинные волосы под ковбойскую шляпу, то распуская обратно. Красная клетчатая рубашка, завязанная на пузе небрежным узлом, ей удивительно шла. Делала ярче, стройнее, что ли… А синие джинсы в обтяжку, наоборот, соблазнительно подчеркивали сбитую как орех попку, напоминая, почему именно Хлои задержалась в его постели на целых два года. И её он не ревновал. Ни к кому. Ни разу. Не возникало повода и, если честно, желания. Это, между прочим, тоже было чертовски удобно.

— Где Лив?

— Пошла за родителями, — Хлои перехватила его выразительный взгляд в отражении. — Даже не думай. И не подходи! Ты меня намочишь! — она вскинула направленный на него указательный палец. — Эми уже едет сюда.

Он послушно отступил. Прямо так, полуголый и замотанный в полотенце, вышел на балкон. Каменный пол на солнце нагрелся и теперь приятно припекал влажные ступни.

— Кто такая Эми? — спросил Мейсон, опускаясь в плетёное кресло и закуривая.

— Сестра невесты. Кажется, средняя.

— Ясно.

— Я думала, ты их всех тут знаешь, — Хлои приблизилась, встала рядом, подпирая плечом дверь. Кивнула на пачку.

Мейсон протянул ей зажжённую сигарету, прикурил новую.

— Не всех. Дочек Джеймса только по фотографиям и рассказам троюродного брата.

— А сыновей Ирэн?

— Видел один раз. Лет восемь назад.

— И убитого тоже?

— Тогда он ещё был живой, — усмехнулся Мейсон, затягиваясь.

— А мужа её… ну второго… того, который убийца. Его видел?

Он нахмурился, кивнул.

— Выглядел вовсе не психом, если ты об этом. Нормальный такой мужик. Импозантный, вежливый. Скорбел вместе со всеми. Никогда бы не подумал, что он способен кого-нибудь пырнуть насмерть.

Хлои насмешливо фыркнула.

— Думаешь, у таких на лбу написано «маньяк»? Кстати, ты же в курсе, что Эми вышла замуж как раз за его сына. Ну… того, что потом уехал и бросил её.