Не обижайте колдуна

— И?

— В итоге я согласился на компромисс. Пошел у нее на поводу и сказал, что раз в год буду заезжать к вам в город. — Думы избороздили лоб мага глубокими морщинами так, будто он по нескольку раз обдумывал каждое слово, собирая их в предложения. — Но через несколько лет я все-таки ее увез с собой. Она была весьма настойчивой. И убедительной. И что таить — я успел к ней привязаться, да и она ко мне. Но если бы я знал…

Старпер явно что-то недоговаривал. Я хотела уличить в этом Тамзина, но происходящее на сцене привлекло мое внимание. Что-то вновь сильно грохотнуло, заскрежетали механизмы, и откуда-то из-под высокой сцены поднялась клетка. А в ней — я не поверила — Тамзин, прикованный по рукам и ногам к какой-то металлической вертикальной пластине. Раздетый по пояс. Тощий и бледный, как смерть. В каких-то грязных больничных штанах. С растрепанными спутанными волосами. Судя по его измученному виду, его держали в клетке не один день. Как дикое животное.

— Эллен, ты двинутая на голову сука! — Услышала я его пронзительный вопль сквозь мрачную музыкальную тираду. Он дергался, но не мог пошевелиться. — Ты не понимаешь, что делаешь!

— Заткнись, дорогой! Иначе наложу жгут тебе на шею!

Ох, этот голос. Звонки и певучий. Совсем как в детстве. Он пронес меня через года в те солнечные и теплые дни, когда мама еще была дома. Со мной и отцом. Но, к сожалению, эти светлые воспоминания никак не сочетались с тем, что я видела сейчас. Между реальностью и прошлым разверзлась глубокая пропасть.

— Что она с тобой делает? — испуганно шепнула я.

Тамзин, сидящий рядом со мной, медленно снял шляпу.

— Убивает.

Эллен взяла что-то маленькое со стола и поднесла к клетке. Что это, шприц? С чем-то темным внутри. Она просунула тонкую руку через прутья и всадила иглу в руку прикованного Тамзина с намеренной жестокостью, выдавив все содержимое.

Пленник истошно завопил, забился в конвульсиях. Он как будто сгорал заживо в невидимом глазу пламени, и крик его почти заглушал музыку. Любого человека это зрелище бы повергло в шок или как минимум напугало. Но Эллен только звонко рассмеялась, искушенно наблюдая за страданиями Тамзина. Даже с такого далекого расстояния я видела, как хищно блестят ее глаза.

— Посмотрим, насколько тебя хватит! — озорно воскликнула она.

Все это действо вызвало у меня двоякие чувства. Безусловно, после всех своих злодеяний и хладнокровных убийств Тамзин заслуживал наказания. Отчасти я даже порадовалась что он получал его именно так, своей же монетой. Как будто карма, вернувшись бумерангом, воздавала ему сполна за все то дерьмо, сделанное им за всю долгую и бессмертную жизнь. Но в то же время… Мне было неистово больно на все это смотреть. От отчаянных криков мага душа разрывалась на куски. И не только из-за банального человеческого сочувствия или сострадания. Нет. В водовороте беспокойных чувств, возникших у меня внутри, бурлило что-то другое. Новое. Живое. Жгучее, точно огонь. Сильно протестующее против очевидного исхода.

— Останови это! — зашипела я.

Но Тамзин не пошевелился. Да и похоже он вообще не собирался вмешиваться. На его потекшем печалью лице словно сама судьба высекла надпись: «Я принимаю смерть».

Я вновь посмотрела на сцену: круглый камень на столе вдруг начал светиться. Увидев это, мама гулко хлопнула в ладоши.

— Понимаешь, друг мой, этот мир не потерпит двух чудовищ. — Обратилась Эллен к извивающемуся и все еще скулящему пленнику. — Остаться должен кто-то один. И этим «кем-то» буду я. А ты уже свое пожил.

Она изящно взмахнула рукой, и клетка с со скрежетом и скрипом разошлась по сторонам как лепестки железного бутона. Я так удивилась, что на мгновение все вокруг померкло. Новое открытие приоткрыло завесу тайны развивающегося конфликта: Эллен умела колдовать. Причем почти также искусно, как и Тамзин.

— Ты ее учил! — Дошло до меня. — И теперь ты ей не нужен!

— Да, — сухо ответил он.

Эллен снова подошла к пленнику и затолкала ему что-то в рот, заглушая стоны. Теперь он только беспрерывно мычал, продолжая дергаться.

— Почему ты ничего не делаешь?!

— Я не могу. — Тамзин с тоской покосился на меня. — Но зато можешь ты. Это все уже случилось. Двадцать лет назад.

— Чего?!

— Тут я впервые тебя и увидел. — Вдруг признался он. Посеревший от страха и отчаянья, как труп. — Ты спасла меня. Милосердная. Красивая, как ангел. Появилась из неоткуда и прекратила мои страдания. Разбила чертов камень каким-то ножом. И Эллен исчезла. А вместе с ней и все вокруг. А потом я очнулся на пепелище среди обожжённых тел. Совершенно один. Изувеченный. Обожженный. И понял, что должен тебя найти. — Маг выдержал паузу. Смотрел на меня, будто с упоением изучая каждую черточку на моем лице. — И я нашел. Дальше все зависит только от тебя.

«У меня есть выбор», — проскользнуло в голове.

Эллен, разобравшись с кляпом, вернулась к столу. Выбор ее пал на… Что это? Нечто маленькое и блестящее, отражающие красный свет прожекторов. Скальпель?

От ужаса у меня волосы зашевелились на загривке:

— Она же убьет тебя!

— Ты же вроде хотела, чтобы я умер. Если не вмешаешься — так и будет. Конечно, один скальпель проблему не решит, но у Эллен, я знаю, припасен целый арсенал. Времени у нее много.

Что-то нехорошее взбрыкнулось во мне — циничное осознание, что нужно рассмотреть все варианты. Я осеклась, закусив губу:

— И ты исчезнешь?

— Да, — ответил Тамзин.

— Навсегда?

— Мы с тобой никогда не встретимся. Я умру здесь и сейчас.

— А те люди, которых ты убил? Они останутся живы? Мэлани, Гармор, остальные?

— Я не знаю. Может — выживут, а может их судьба повернется как-то иначе. Сейчас разговор не о них идет. А о тебе. И обо мне.

— А что будет с моей мамой, если я не вмешаюсь?

— Этого я тоже не знаю. Я видел иной вариант. И я сделал все для того, чтобы он повторился снова. — И он вновь произнес: — Дальше все зависит только от тебя.

— Она будет жить?

— Может да, а может и нет… — Судя по дрогнувшему веку, Тамзину очень не нравилось, куда ведет этот разговор. — Откуда мне знать? Я лишь скажу, что она уже ушла из семьи в поисках силы и нового вдохновения. И я сомневаюсь, что она вернется. А если и вернется, то ничего хорошего из этого не выйдет… — Он нагнулся ко мне и заговорил над самым ухом. Горячее дыхание, пропитанное абсентом, коснулось щеки. — Ты посмотри на нее. Посмотри, что она делает со мной. Я ей никогда зла не желал. Только учил. Любил. И если она способна так изгаляться над человеком, который был к ней безгранично добр, только представь, что будет с теми, кто окажется с ней зол. Возможно… Когда все это закончится, жертв будет гораздо больше.

Я вновь окинула взглядом сцену.

У викингов, как я помнила, самой известной казнью был так называемый «кровавый орел», с рассечением ребер на спине и вытаскиванием легких наружу. Но Эллен, похоже, решила пойти другим путем: она просто начала медленно снимать кожу с ребер Тамзина, оголяя их и пуская ему кровь. С тем же невозмутимым спокойствием, как будто счищала кожуру с яблока.

Глядя на тонкую работу матери-мясника, на кровоподтеки на бледном торсе мага, я почему-то опять вспомнила про «Вестник Вэйланда» и все те бесчинства, которые себе воображала.

— А я-то думала, в кого такая дурная. Явно не в отца.

Я поежилась. Если бы не кляп, от криков пленника уши бы в трубочку свернулись.

Тамзин вновь повернулся ко мне:

— Я испугался, когда увидел то, чего ты желаешь. Не веришь? А это правда. — В этот миг почему-то из его взгляда исчезла былая обреченность. — В этом кошмаре, которым ты успокаивала себя, я увидел отголоски разума Эллен. Но у нее, поверь, все было в разы хуже. Представь себе обиду на мир, которая копится в тебе долгими годами. Как бомба замедленного действия. Как кипящий на плите чайник. — Он тяжело вздохнул. — Вернувшись в ваш город в третий раз, я вновь собирался уехать один. Знаешь, как она заставила меня передумать?