Страница 10 из 74
— Ты слышал, что сегодня случилось в «Вестнике Вэйланда»? Анри же порешает весь наш чертов город!
— И? — В светлых глазах старика закралось безразличие. Почти такое же, как у Анри, когда тот смотрел на поверженного мистера Гармора. — Ты не верила в магию и попросила, чтобы я тебе что-то доказал. Или удивил? Не помню. В любом случае такова цена. За твое невежество.
— Ах ты старый хрыч!
Лицо Тамзина искривилось в презрении. Словно я какое-то мерзкое ничтожное насекомое, которое ему даже в глаза смотреть недостойно, не то, чтобы что-то требовать или просить.
— Разбирайся сама, Имриш, — осклабился он. — Развлекайся! Ты всегда считала себя зрителем с заднего ряда, молчаливым наблюдателем, которого так жестоко… — Тамзин театрально приложил руку ко лбу, — жестоко обделила судьба! Но теперь ты — королева сцены! Как ты и мечтала. Блистай же! Покажи им всем!
— Да пошел ты!
Он только рассмеялся мне вслед. Погано и глумливо. А потом захлебнулся в приступе утробного кашля.
Я выбежала на улицу и слезы защипали веки. Захотелось убраться от палатки Тамзина как можно дальше, но меня хватило лишь на то, чтобы дойти до ближайшей скамейки посреди площади и бессильно плюхнуться на нее.
Увы, я никогда не считала себя стрессоустойчивой, но этот день буквально меня доконал. Люди безразлично проходили мимо, шуршали попкорном и делились с миром звонким смехом. Никому не было дела. Никто не видел, как меня медленно поглощало чувство отчаянья и слабости — как будто кто-то привязал к моей спине огромный валун и тот с каждой секундой становился все тяжелее, прижимая меня к земле.
Я подтянула к себе колени и уперлась в них лицом. «Что дальше-то делать?» — спрашивала я, предаваясь унынию. Я ведь до последнего надеялась, что мой поход к Тамзину решит все проблемы; что тот отменит свою магию и жизнь вернется на круги своя. Но он отказал, выбив из моих рук все козыри. И что же оставалось? Бездумно идти войной на бессмертное чудовище, залезшее в личину Анри, или сразу же кинуться в его объятия, чтобы тот меня сразу растерзал и не мучил?
Я достаточно долго воображала себе кровавые картины новых встреч с Гёстом, пока кто-то не сел на скамью рядом со мной.
Отодрав лицо от коленей, я мельком глянула на незваного гостя. Снова Тамзин. В той же одежде и в том же цилиндре, но уже не старик, а деловитого вида мужчина, скинувший лет шестьдесят за прошедшие полчаса. Его худощавое лицо снова превратилось в ту глиняную маску, по которой не читался возраст, а в волосы и брови вернулся цвет темного агата.
По истине, завораживающая магия. Любой старый человек, которому смерть дышит в затылок, отдал бы за нее все, что у него есть.
— Я, наверное, был с тобой слишком груб, — нежно промурлыкал Тамзин. — Вот, — и положил рядом на скамью сандвич в цветной обертке, наверняка купленный в ближайшей лавке, — тебе бы поесть.
Я посмотрела на Тамзина с немым укором, глаза продолжали слезиться.
— Не бойся, я не пытаюсь тебя отравить. Я себе такой же взял. — И с этими словами вытащил из кармана пиджака еще один бутерброд.
Странно, но сейчас, когда он оказался рядом, на меня нахлынуло неожиданное умиротворяющее спокойствие. Как будто рядом с этим человеком я могла больше ничего не бояться. Если только его самого.
Минуту-другую я молча смотрела, как он уминает аппетитный сандвич, но потом все же сдалась и потянулась к своему:
— Спасибо. — Хотя странно было говорить «спасибо» человеку, который оживил маньяка-убийцу и превратил мою жизнь в кошмар.
Я развернула обертку и жадно впилась в бутерброд зубами.
Боги, как же вкусно! За весь прошедший день я так ничего и не съела, так что первая крошка съестного, блаженно попавшая в рот, разбудила во мне задремавший энтузиазм и разогнала по углам тревоги. Дурного настроения и след простыл.
— Ну что, вкусно же?
Я прожевала, прежде чем ответить:
— Скажи честно: ты пришел, чтобы дальше издеваться надо мной?
— Скорее я пришел ради дружеской беседы.
— То есть маньяка своего отменять не хочешь, а дружить — хочешь?
Тамзин пожал плечами, выкинув свою обертку в мусор.
— Одно другому никак не мешает.
Я недовольно уставилась в чернеющее небо: по цвету оно уже напоминало смолу, но все никак не могло разразиться дождем, как будто кто-то специально оттягивал ливень всеми возможными способами.
— И-и-имриш… — вдруг протянул маг, словно пробуя слово на вкус. — Имя у тебя интересное. Откуда оно?
Я повернулась к Кейру, заметив, что он опять подвел глаза карандашом.
— Мама меня им наградила.
— А что с ней случилось?
Меня напряг его вопрос, и я медленно положила сэндвич на колени.
В смысле «случилось»? Вряд ли у меня на лбу черным маркером было написано, что наша семья пережила какую-то страшную трагедию. Либо Тамзин пару мгновений назад мысленно ковырялся у меня в башке, если он так умеет, либо знал что-то, чего не знаю я.
— К чему такие вопросы?
— Искреннее любопытство, не более того.
Каждое его слово — точно острый нож. Разговор — словно битва. Казалось, что, если я скажу что-то лишнее, эту информацию Тамзин тут же использует против меня. Меня это пугало, но в то же время я не могла отрицать, что мне нравилось это чувство опасности, пляшущее мурашками по телу
— Отец говорит, что она умерла. А я думаю, что она уехала и не вернулась.
— А если я скажу, что не то и не другое?
— Ч-что?
Рот пересох как земля в пустыне.
Наши с Тамзином взгляды встретились, и он улыбнулся мне голодной улыбкой, словно лиса, забредшая в курятник. Ну точно сущий дьявол!
— Ты мне сразу ее напомнила. Тот же взгляд. То же лицо.
— Сука, что ты сделал с моей матерью?!
Меня будто громом поразило. Я уже сжала кулак, чтобы вмазать Тамзину по впалой скуле, но он тут же отпрянул назад и скорчил непонимающе испуганную мину. Его руки медленно поползли вверх, словно я наставила на него пистолет.
— Имриш, поверь мне на слово — я ничего с ней не делал. Я просто был с ней когда-то знаком.
Я заглянула ему в светлые глаза, пытаясь различить в них ложь. Но там не было и намека: взгляд серьезен, чист, отчасти даже печален. С лица стерта ухмылка. Либо он говорил правду, либо он потрясающий актер.
— Она, как и ты, любила книжки, — продолжил Тамзин. — Но не те, которые ты читаешь, а другие. Старые, древние, запретные. Она приходила за ними ко мне, пыталась постичь их мудрость, вобрать в себя их силу. Но, к сожалению, когда человек пытается постичь что-то неведомое, это что-то может его настичь. Тут уместнее будет задать другой вопрос… — Ухмылка на его лице вдруг снова расцвела, обнажая черные зубы, а в глазах вспыхнул зеленый дьявольский огонь. — Не что я сделал с ней… А что она сделала со мной?
— Ах ты старая скотина! — Я кинула в него недоеденным сандвичем.
Конечно же, он пришел ко мне не для «дружеской беседы», а чтобы морально добить и посмотреть, что из этого выйдет.
Светлые глаза мага заволокло зеленой дымкой. Я могла поклясться, что они источали слабый призрачный свет.
— Иногда дети обязаны расплачиваться за ошибки родителей. Или идти тем же тернистым путем, повторяя его.
— Не втягивай меня в это!
Мимо скамьи сновали люди — разукрашенные актеры и гости, но они будто нас не замечали. Никто не смотрел в нашу сторону, словно скамья была пуста.
Тамзин подвинулся поближе и положил мне руку на плечо, вцепившись в него узловатыми пальцами. Его глиняное лицо исказилось в какой-то странной надежде, но возможно мне это лишь показалось, поскольку эмоции на его «маске» угадывались также сложно, как и возраст.
— Имриш, милая, — его горячее дыхание коснулось моей щеки. — Ты уже запуталась, как муха в паутине. Пауку осталось тебя только сожрать.
— Сука!
Я поднялась, отряхивая плечо в том месте, где он ко мне прикоснулся. Отошла на несколько шагов, но Тамзин окликнул меня.
Нехотя пришлось обернуться:
— Что за…