Страница 46 из 89
Раздался звук резко поставленного на стол стакана. — Мне хотелось бы думать, что именно поэтому ты меня допрашиваешь. Мне бы не хотелось думать, что может быть какое-то другое объяснение. В любом случае, мне нужно идти.
— Я увижу тебя перед отъездом? Это много значило бы для меня.
Малик ледяным тоном сказал: — Дело важнее, Салим. Я уже говорил это. Да встретимся мы, когда пожелает Аллах. До свидания.'
Через усилитель донесся звук стула, скребущего по полу, затем наступила тишина. Техник посмотрел на Дэйва, тот кивнул, и мужчина протянул руку и выключил динамик.
Голос из машины А4 на улице сообщил, что Малик вышел из кафе и повернул налево. Должны ли они следовать?
— Нет, — сказал Дэйв. 'Отпусти его.' Он не хотел, чтобы случилось что-то еще, что могло напугать Малика.
«Отступить всем командам», — прозвучала инструкция Ларри Линкольна в диспетчерской.
Канаан повернулся к Дейву, сияя. «Наш человек справился очень хорошо».
'Ты так думаешь?'
Канаан выглядел озадаченным. 'Не так ли? Он подтвердил то, что мы подозревали: их обучают в Пакистане, но посылают в другое место. Это важно.
— Да, но, насколько нам известно, это мог быть Тимбукту. Дэйв увидел удрученное выражение лица Канаана и попытался его успокоить. — Однако ты прав — теперь мы знаем, что он не вернется. В любом случае это начало.
— Если Лодочник снова встретится с Маликом до того, как он уйдет, возможно, он сможет узнать больше.
— Нет, — быстро сказал Дэйв. 'Не хорошая идея. Пожалуйста, не поощряйте его. И хотя Канаан выглядел озадаченным, Дэйв ничего не объяснил. Теперь он думал исключительно о Лодочнике, задаваясь вопросом, не раскрыл ли он свое прикрытие. Поспешный отъезд Малика встревожил Дейва. Ему было ясно, что Малик намного умнее их агента.
Глава 31
Джеффри Фейн прокрался в свой кабинет на пятом этаже Воксхолл-Кросс. Комната была залита светом, проникавшим через два больших окна с видом на Темзу. Он прошел через реку и уставился на маленькую туристическую лодку, которая только что повернула, чтобы вернуться к Вестминстеру, завершив свое плавание вверх по реке. Он знал, что экипаж лодки привлечет внимание пассажиров к зданию, напомнив им, как оно фигурировало в фильме о Джеймсе Бонде, и сообщив им искаженный отчет о том, что происходило внутри. Сам он вовсе не был убежден, что им вообще стоило переезжать в такое экзотическое место. Его диковинный вид просто приглашал людей таращиться и делал его еще и мишенью. По общему признанию, предыдущий офисный блок, Сенчури-Хаус, где он работал, когда впервые пришел туда, представлял собой ужасную дыру с обвалившейся каменной кладкой и интерьером, похожим на убогий многоквартирный дом. Никто бы никогда не захотел показать это туристам или снять фильм. Тоже хорошо.
Фейн чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Он только что был на совещании в кабинете «Си» наверху, чтобы обсудить выпуск предстоящей «Истории МИ-6». Джеффри вообще не был согласен с этой схемой — какой в ней был смысл? — спросил он. Были и другие способы отпраздновать столетие. Секретная разведывательная служба должна быть секретной. Но он был не в состоянии предотвратить это, особенно когда Пятый объявил, что они делают одно, и поражение сильно его разозлило. По крайней мере, ему удалось добиться того, чтобы книга остановилась на 1949 году. В «Пять» они дошли почти до сегодняшнего дня, а затем подверглись критике за то, что последние главы были слишком тонкими. Чего еще ждали люди?
Возможно, пришло время уйти в отставку, подумал он, пока за ним не закрепилась репутация старомодного человека, у которого все пошло наперекосяк. Но на что уйти? Одной из его бед было то, что в его жизни не было женщины. С тех пор как Адель уехала со своим французом, различные короткие романы ни к чему не привели. Все женщины надоели ему; интеллектуально незначительный, ничего интересного сказать не может. Он по-прежнему жил один в квартире в Фулхэме, которую купил после развода, поскольку Адель сошла с рук, как ему казалось, их дом в Кенсингтоне. Не то чтобы она нуждалась в этом (ее новый муж был так же богат, как Крез), но теперь она настаивала на том, чтобы Жоффруа продал небольшой загородный дом, принадлежавший его семье из поколения в поколение. Не то чтобы он теперь бывал там нечасто, и у него не было перспективы завести внуков, с которыми можно было бы наслаждаться этим. Но это было его, черт возьми, а не Адель.
Его мысли прервал звон телефона на столе. Он поднял его. — Да, Дейзи? он сказал. Новая девушка, довольно милая, хотя и немного медлительная. Тем не менее, он достаточно скоро введет ее в курс дела. Он гордился ловкостью своих помощников, хотя его раздражало, что они, казалось, никогда не оставались с ним надолго.
— Лиз Карлайл звонила, Джеффри, пока вы были наверху.
'Ой?' Фейн сказал немного раздражительно, рассердился, что Дейзи не сказала ему сразу.
'Да. Она задавалась вопросом, сможет ли она встретиться. Она сказала, что желательно сегодня.
— Хм, — сказал Фейн. Он хотел бы сказать Дейзи, чтобы она попросила Элизабет Карлайл приехать прямо сейчас, но это не годилось. Хотя он и хотел бы ее увидеть, он не мог побороть потребность продемонстрировать, какой он очень занятой человек; настолько занят, что мог бы, просто мог бы втиснуть ее между более неотложными встречами. Он сказал: «Скажи ей, что я, вероятно, смогу приспособить ее к концу дня. Скажем, в половине пятого. Потом ему в голову пришла другая мысль. Возможно, он сможет уговорить ее остаться выпить после их встречи.
Потому что правда заключалась в том, что Элизабет Карлайл была единственной женщиной, которую он встретил с тех пор, как ушла Адель, которая действительно пробудила в нем интерес. Он нашел ее привлекательной как физически, так и интеллектуально. Ее стройная фигура, каштановые волосы и спокойные, но настороженные серо-зеленые глаза очаровали его. Она была очень умной женщиной, и он хотел знать, о чем она думает, кроме сиюминутной проблемы, которую они когда-либо обсуждали.
Но теперь она связалась с этим парнем из DGSE, Сера. Что было с французами? Сначала Адель, а теперь Элизабет. В любом случае, злобно подумал он, он опозорил их обоих в тот день в Атенеуме, не сказав ни одному из них, что приглашает другого. Он играл кончиком пера, думая об этой неловкой встрече и о том, что выражение лица Элизабет оставалось строго-деловым, в то время как Мартен Сёра беспечно болтал, полный галльского обаяния, предполагая, что Фейн не знал, что они встречаются. Но Джеффри Фейн всегда был в курсе. Он гордился этим.