Страница 13 из 89
Самое большое разочарование для него заключалось в том, что он не знал, что происходит. Заложники не контактировали ни с кем из мужчин в лагере, кроме мальчика Табана, который приносил им еду. Лакхерст улыбнулся при мысли о молодом сомалийце. Даже в самых мрачных обстоятельствах доброта человека могла выделиться, и он мог сказать, что Табан был нежной душой, плывущей по течению в ситуации, не зависящей от него. Мальчик напомнил ему его собственного сына Джорджа, младшего, который, несмотря на совершенно разные миры, в которых они жили, обладал такой же нежностью, как и этот африканский юноша. Сначала между капитаном и сомалийским мальчиком не было общения, но со временем Лакхерст обнаружил, что его поверхностное знание арабского языка, немногочисленные слова Табана по-английски и растущее использование языка жестов означают, что они могут ясно выражать свои значения.
Однажды, почти две недели назад, мальчик казался очень взволнованным. Лакхерст узнал от него, что в лагерь прибыли новые люди, хотя сам он их не видел. — Араб, — сказал Табан, понизив голос и оглядываясь через плечо на стражников у ворот. — Один… ты. И он указал на Лакхерста.
— Такой, как я? Белый?' — спросил Лакхерст, указывая на свое лицо и руки.
Табан покачал головой. «Нет белого. Английский.'
Англичанин? Но не белый. Возможно, кто-то говорит по-английски. Может быть, это еще один заложник? Но если так, то почему он не был в загоне?
В течение следующих нескольких вечеров, заинтригованный мыслью о том, что рядом с ним живет еще один англичанин, Лакхерст пытался узнать больше, но Табан не ответил. Затем, неделю назад, когда он принес ужин: «Мужчины ушли. Английский ушел, — сказал он, махнув рукой в сторону моря.
Теперь Лакхерст услышал звяканье ключей и звук открывающейся двери загона на скрипучих петлях. «Ужин», — подумал он, представляя, как охранники впускают Табана с мисками для еды. Он хотел узнать больше о людях, которые ушли в море и не вернулись.
— Хорошо, Табан? — спросил Лакхерст, когда мальчик протянул ему миску с похлебкой. Табан кивнул, но выглядел испуганным.
Внезапно позади него появился Халид с пистолетом в кобуре на бедре. Это было ново; Лакхерст надеялся, что это не значит, что дела повернулись к худшему. Но мужчина ухмылялся, подходя к капитану.
— У меня есть новости для вас, коммандер. Хорошие новости.'
'Да?' Это объявление было сделано раньше, и оказалось, что к их обеду из тушеного мяса были фрукты.
— Твои хозяева наконец-то прозрели — выкуп уплачен. Вы явно многого для них стоите.
Лакхерст знал лучше — это был корабль, который хотели вернуть владельцы, а не экипаж, но говорить об этом Халиду не было смысла. 'Что произойдет дальше?' — осторожно спросил он.
'Следующий? Мы отвезем вас в пункт сбора за пределами Могадишо. Представитель вашей компании будет там, чтобы забрать вас.
Капитану и его команде потребовалось всего несколько минут, чтобы подготовиться. Им нечего было упаковывать. Пока они шли к пыльному грузовику, Лакхерст искал Табана, чтобы попрощаться, но его не было видно. В предвкушении своего освобождения капитан вскоре забыл о мальчике.
Глава 9
Джеффри Фейн не был щедрым человеком и не тратил время на одолжения. Но за свою долгую карьеру в МИ-6 он развил чутье на то, что может быть важно. И когда накануне в его кабинет позвонил старый коллега, который хотел получить неформальный совет, этот нос дернулся. Вместо того, чтобы найти какое-то оправдание, он согласился встретиться со звонившим. Теперь он сидел в такси и полз по Оксфорд-стрит среди утреннего движения, направляясь в офис своего старого коллеги.
Звонил Дэвид Блейки, двадцать лет проработавший в МИ-6, дослужившийся до начальника резидентуры в Гонконге на момент передачи колонии Китаю. После Гонконга он уволился из МИ-6, и с тех пор его пути и пути Фейна пересекались лишь изредка – случайные встречи в баре Клуба Путешественников, один раз они столкнулись друг с другом в Берлингтонском пассаже. Когда Блейки позвонил, Фейн вспомнил, что после ухода из МИ-6 его старый коллега устроился на работу директором крупной международной благотворительной организации. На самом деле, когда Блейки упомянул название благотворительной организации UCSO, он пробудил интерес Фейна. Прошла всего неделя с тех пор, как это имя привлекло его внимание. Молодой человек с британскими документами был арестован французскими военно-морскими силами в Индийском океане. Очевидно, он был одним из группы пиратов, пытавшихся захватить греческое грузовое судно, зафрахтованное благотворительной организацией UCSO для доставки гуманитарной помощи в Момбасу.
Дело было передано МИ-5 для расследования; Элизабет Карлайл — или Лиз, как она предпочитала себя называть, подумал Фейн с гримасой, — отправилась в Париж, чтобы допросить заключенного. И тут вдруг появился глава того самого благотворительного общества, спрашивая совета и отказываясь говорить по телефону, что его беспокоит.
Хотя в последние годы они потеряли связь, Фейн когда-то хорошо знал Блейки. Они учились в одном Оксфордском колледже, прежде чем их пути разошлись. Блейки потратил год или около того на исследования для диссертации, которую так и не закончил, а Фейн работал стажером в ближневосточном отделе инвестиционного банка. Затем, к их обоюдному удивлению, они снова встретились на начальном курсе подготовки МИ-6. Вместе они заполняли и опорожняли мертвые почтовые ящики, практиковали личные контакты и тайные встречи с агентами по всему Хэмпширу; они были арестованы местной полицией и пережили жестокие допросы SAS. Они задремали на лекциях отставных офицеров, переживающих славу своих триумфов в управлении агентами времен холодной войны, и, в конце концов, оба сдали экзамены с отличием и были отмечены как высшие летчики.
Некоторое время их карьеры шли параллельно, затем постепенно Фейн отстранился, и к тому времени, когда Блейки вышел на пенсию, его старый друг по колледжу был на несколько рангов выше его. Но Фейн всегда уважал Блейки и знал, что тот не позвонит, если не будет о чем поговорить.
Фейн запросил файл в UCSO, но нашел его довольно неинформативным. Его интересовали все крупные международные благотворительные организации; они действовали в горячих точках по всему миру — местах, из которых ему нужна была информация, но откуда информацию было трудно получить. Но большинство благотворительных организаций держали разведывательные службы на расстоянии вытянутой руки; если они и ужинали с ними, то ужинали очень длинной ложкой, так как не могли допустить, чтобы их людей заподозрили в шпионаже. Так что файл на UCSO был очень тонким. Судя по тому, что он смог выяснить, это была в основном координационная и транспортная организация, а не организация с бригадами гуманитарных работников на местах, так что, на первый взгляд, она не представляла особого интереса для Фейна. Но если у Блейки было что сказать о попытке угона, какая-то информация о бандах пиратов, действующих из Сомали, то Фейн хотел это услышать.