Страница 4 из 7
К тому времени, когда Ивонн выписали, у ребенка проявились все осложнения, связанные с рождением на очень раннем сроке: проблемы с дыханием, усвоением питательных веществ, подверженность инфекциям. У младенца подозревали инсульт, а на снимках головного мозга видели незначительные признаки повреждения – это могли быть последствия инсульта или стресса, которому организм подвергался во внутриутробном периоде и после рождения. Ребенку потребовалась операция, затем еще одна. Через четыре с половиной месяца девочку наконец выписали. Она была жива. Я не могу сказать, что стало с ней дальше и какой ее жизнь будет через десять лет. Но я точно знаю, что сейчас, когда я пишу эти строки, малышка жива.
В итоге не случилось ничего страшного: мама с дочкой отправились домой, живыми. И все же чего только не произошло и продолжает происходить снова и снова, день за днем.
Первый триместр
Глава 1
Токсикоз беременных: тошнота и рвота
Достаточно ли полноценной жизни мы вам сохранили?
Тошнота хуже боли.
Помню, как думала так в начале своей первой беременности, о которой я молила в слезах и отчаянии. В акушерстве мы называем такие случаи очень желанной беременностью. И все же на шестой неделе я обнаружила, что ненавижу ее каждую секунду. Иногда я просыпалась ночью и хваталась за край кровати, как будто вот-вот свалюсь с мчащегося рафта. Я лежала, чувствуя, как крутит живот и голову, и могла только стонать – перевернуться на бок или сесть было невозможно. Что-то в самом существовании моего тела в пространстве полностью сбивало мой мозг с толку. С каждым движением ощущение дезориентации усиливалось, мое тело отказывалось воспринимать то, что я видела. Я не шевелилась не потому, что боялась рвоты – на короткий миг она приносила странное облегчение. Я не двигалась, потому что не могла.
Помню, как через день или два позвонила в больницу.
– У вас обезвоживание? – спросила меня медсестра. – Вы теряете вес?
– Нет, вроде нет. Ну пока нет. Я в таком состоянии только пару дней, – ответила я. – Но я завтра веду прием в клинике. Я должна выйти на работу.
Она сказала, что, если я не теряю вес, мне стоит попробовать цукаты из имбиря. Или браслеты для акупрессуры, которые помогают уменьшить тошноту. Но они не хотели бы выписывать лекарств, потому что беспокоятся об их влиянии на развитие эмбриона.
– Но у меня же работа. Я должна ходить на работу. Точно так же, как вы.
– Милая, не переживайте так. Попробуйте имбирь.
И я попробовала имбирь. Попробовала акупрессуру. Попробовала витамин B6. Ничего не помогло. Я знала, что риск использования препаратов, о которых я прошу, не слишком высок. Я изучала результаты исследований и много раз выписывала их своим пациенткам. Мне нужно было ходить на работу, чтобы заботиться о других беременных. В отчаянии я сама выписала себе рецепт.
После приема этих препаратов я не почувствовала себя прекрасно или даже хорошо. Но я могла встать с кровати и одеться. Могла доехать до кабинета. Могла заниматься своими делами и зарабатывать себе на жизнь.
Токсикоз беременных – распространенная проблема. Настолько распространенная – с ней сталкиваются от 70 до 90 % беременных женщин, – что иногда возникают споры, стоит ли считать его заболеванием или просто неприятной, но нормальной частью процесса вынашивания ребенка.
Некоторые специалисты пытаются найти пользу в токсикозе. Может быть, раньше он помогал женщинам избегать отравлений? Мы этого не знаем, хотя проводим множество исследований с целью это выяснить. Согласно одной из самых популярных теорий, токсикоз и стремление есть пресную пищу проявляются на раннем сроке, чтобы заставить женщин избегать продуктов, которые могут причинить вред деликатному процессу формирования эмбриона[2].
Мы знаем, что существует связь между острым токсикозом и низким риском выкидыша, но совсем не потому, что токсикоз делает беременность более устойчивой. Все ровно наоборот: тошнота появляется отчасти из-за действия гормонов, вырабатываемых плацентой, а значит, чем надежнее и здоровее плацента, тем тяжелее тошнота. Существует связь между токсикозом и заболеваниями щитовидной железы. Это может быть связано с тем, что молекулы тиреоидного гормона, вырабатываемого щитовидной железой, и хорионического гонадотропина (гормона беременности, на наличие которого в моче реагирует тест) имеют частично одинаковую структуру и организм «путает» их. В этом одна из причин, почему токсикоз может проявляться как острый гипертиреоз[3]. Или токсикоз развивается потому, что во время беременности желудок более расслаблен и организму сложнее своевременно его опорожнять[4].
В целом мне кажется, что поиск причины токсикоза отвлекает нас от основной проблемы. Независимо от того, почему он появился и существует до сих пор, тошнота, которую ощущают женщины в настоящем, очевидно, не делает их здоровее и счастливее. В действительности из-за нее становится труднее, а иногда и просто невозможно выполнять основные условия для вынашивания ребенка – потреблять достаточно калорий для развития плода и воды, чтобы увеличившийся объем крови питал матку во время беременности.
Очень соблазнительно придавать страданию смысл, искать его значение в эволюционной логике. Человек часто испытывает потребность отрефлексировать боль, которую испытывает. Наверное, в поиске этого смысла создается много красоты и произведений искусства.
Но то, что мучение может выполнять какую-то функцию, совсем не означает, что оно обязательно. Слишком часто поиски причин появления токсикоза заслоняют основную проблему: он приносит женщинам страдание. Можно обосновать важность рвоты беременных логикой эволюции. Можно с позиций культуры или теологии говорить, что страдание – неотъемлемая часть вынашивания и рождения детей с того момента, как Ева надкусила яблоко. Все эти объяснения оправдывают токсикоз, даже делают его необходимым, как будто матери должны страдать, чтобы наделить смыслом чудо рождения.
Конечно, это не так. Если бы вдруг токсикоз, как и многие другие физические страдания, исчез волшебным образом, никому бы не стало от этого хуже. И нам стоит стремиться избавиться от него. Иногда поиск смысла в страдании прикрывает собой его бесцельность и возвышает страдание в ущерб страдающему.
Это не значит, что на том уровне развития технологий, на котором мы сейчас находимся, нам ничего не стоит справиться с токсикозом – у всего своя цена, и возможности медицины всегда ограничены. Как говорила моя медсестра много лет назад, у всего, что мать принимает в первом триместре, своя польза и своя цена. Каждое выпитое лекарство приносит последствия, часто мы по-настоящему не знаем, какие именно, и можем не знать на протяжении нескольких лет, даже десятилетий. Часто цена, которую мы платим, – пелена стыда, которая опускается на нас, когда мы видим, с каким трудом наш ребенок учится ходить, когда ему выписывают лекарство от синдрома дефицита внимания или диагностируют рак. Нам хочется верить, что это не результат действия принятых нами лекарств. В исследованиях не говорится о таких последствиях. Но мы никогда не узнаем наверняка, так что возможность этого укором следует за родителями.
В этом основная причина, почему многие женщины не принимают лекарства при токсикозе, а многие врачи их не выписывают. К счастью, у абсолютного большинства беременных он проявляется достаточно мягко и быстро проходит без медикаментов. Но даже для этих женщин тошнота может стать тяжелым, иногда травматичным опытом. А при остром токсикозе и цена, которую нужно заплатить, может быть выше.
У нас есть название для проявлений сильного токсикоза. Когда тяжесть симптомов пересекает невидимую черту, мы говорим о «рвоте беременных». Четких критериев, при которых мы начинаем использовать термин для обозначения более острого состояния, не существует[5], но обычно это частая рвота, которую трудно остановить, обезвоживание и потеря веса.
2
Margie Profet. Pregnancy Sickness as Adaptation: A Deterrent to Maternal Ingestion of Teratogens // The Adapted Mind: Evolutionary Psychology and the Generation of Culture, ed. Jerome H. Barkow, Leda Cosmides, John Tooby. – New York: Oxford University Press, 1995. – P. 327–361.
3
Гипертиреоз – нарушение работы щитовидной железы, которое характеризуется повышенной выработкой ее гормонов. – Примеч. ред.
4
Kuşcu N. K. Koyuncu F. Hyperemesis Gravidarum: Current Concepts and Management // Postgraduate Medical Journal. – 2002. – Vol. 78, № 916. – P. 76–79. https://doi.org/10.1136/pmj.78.916.76.
5
Committee on Practice Bulletins – Obstetrics. ACOG Practice Bulletin № 189: Nausea and Vomiting of Pregnancy // Obstetrics & Gynecology – 2018. – Vol. 131, № 1. – P. 15–30. https://doi.org/10.1097/AOG.0000000000002456.