Грешник (ЛП)

В деревне уже наверняка все знают. Женщина должна была объяснить свое долгое отсутствие, пока она кормила его во время превращения. А что до его отца? По нему никто не будет скорбеть, но его отсутствие заметят.

Син вышел из хижины и…

Бальтазар стоял у входа в пещеру, держа в руках поводья двух ладных скакунов, навьюченных под завязку.

— Я еду с тобой, — сказал его кузен. — Я, конечно, еще не пережил превращение, но у меня ловкие руки, и я умнее тебя. Ты без меня не выживешь.

— Я уже многое пережил, тебе это известно, — ответил Син. — Не пропаду.

— Тогда разреши отправиться с тобой. Мне тоже нужно бежать отсюда.

— Потому что успел обчистить всех в деревне и каждый житель в курсе о твоих наклонностях?

Последовала пауза.

— Да. Поэтому. Как думаешь, где я взял этих скакунов?

— У помещика?

— Да. Он плохо о них заботился. Им будет лучше с нами. — Когда одна из лошадей топнула копытом в согласии, Бальтазар протянул Сину подводя. — Так что скажешь, кузен?

Син не ответил. Но взял предложенное.

Он оседлал коня, Бальтазар сделал то же самое. От хижины поднимался дым, и лошади дергались, слыша потрескивание огня. Вскоре пламя охватит крышу, и оранжевые языки выберутся из пещеры, устремляясь к небесам.

Он превратил ужасный отчий дом в погребальный костер для мамэн, и почему-то это казалось уместным.

— Ты не попрощаешься с той женщиной перед своим отъездом? — спросил кузен, прежде чем они пустились вскачь.

Он вспомнил, как она бежала по лугу со своим братом перед тем, как произошли трагичные события, ее смех подобно дымке поднимался к звездам.

— Мы с ней квиты, — сказал он. — Лучше оставить все как есть.

Пришпорив коня, он понимал, что любит ее. И это самая главная причина, почему он не отправился к землям ее отца. Истинная причина, по которой он покидал деревню.

Когда ты заботиться о ком-то, то желаешь ему самого лучшего. Отсутствием примера отец научил его этому уроку. Поэтому самое благое, что он мог сделать сейчас для этой женщины, — оставить ее в покое.

И никогда более не омрачать порог ее дома своей тенью.

Глава 30

Мистер Ф. сидел в автобусе, поглядывая в мутное окно, его и других четырех пассажиров, направляющихся в пригород, укачивала тряска мягкой подвески. Шел дождь, мягкие капли падали с серо-голубого неба, хреновая аэродинамика общественного транспорта заставляла их оседать на рекламе адвокатской конторы, вода стекала по стеклу ручьями.

На своей остановке он встал и протопал по коридору между сиденьями. На него никто не обращал внимания. Другие пассажиры сидели, уткнувшись в свои телефоны, — и не потому что с кем-то разговаривали: они низко опустили головы, не сводя глаз с экранов, что погружали их в виртуальный мир, который был невероятно важен и, тем не менее, состоял из воздуха.

Выходя из автобуса, он завидовал этой надуманной срочности, с которой они утонули в океане бесполезной информации.

У Мистера Ф. были серьезные проблемы.

На автобусной остановке из плексигласа не было ни души, и он осторожно отошел от хрупкого укрытия, шагая по пешеходной дорожке, которая в конечном итоге привела его к череде невысоких многоквартирных домов. На три четыре этажа, разбитых на зеркальные половины, парковки были не у каждой из них. Эти жилища вскоре сменились небольшими коттеджами, а Мистер Ф. все шел и шел вперед.

Когда он добрался до заброшенного псевдо тюдоровского дома, в котором был днем ранее, Мистер Ф. обнаружил новый флаер в почтовом ящике, оранжевого цвета. Наверное, реклама услуг садовника. Кровельщика. Каменьщика. Такие листовки обычно приносили в дом его родителей, когда он был маленьким, тогда еще его не заботили проблемы взрослых. Не то, чтобы они накрыли его с головой, когда он стал старше. Он всегда считал себя выше среднестатистического обывателя. Он верил, что ему суждено стать рокером, как Курт Кобейн. Крутым поэтом, пишущим офигенно-шикарные рифмы.

Реальность оказалась не такой радужной… хотя он привык к миру наркоманов, тут не поспоришь.

И вот он здесь.

Зайдя в гараж, он смахнул воду, собравшуюся на одежде, на бетонный пол. Войдя в дом, он пару секунд собирался с мыслями. Потом начал обшаривать ящики и шкафы. Открыл все на кухне. В уборной на первом этаже. Во встроенном шкафу в гостиной и в холле. Он поднялся на второй этаж и прошерстил шкафы в хозяйской спальне и двух других комнатах, в общей полноценной ванной возле лестницы.

Все, что он нашел, он упаковал в пустую коробку, которую взял в каморке в коридоре.

На первом этаже он поставил коробку на пыльный кухонный стол и прежде чем провести инвентаризацию, спустился в подвал. Там ничего не было кроме мойки и сушки, трех банок с краской — открытых и высохших, и коробки с антистатиком с мышиным дерьмом.

Вернувшись в кухню, он осмотрел свою наживу. Два набора автомобильных ключей от «Форда», только один с чипом… и, значит, вторая модель была совсем старой. Ключ от дома, который на проверку не подошел ни к передней, ни к задней двери. Пистолет без пуль. Магазин не подходящий к пистолету. Наручники без ключей. Четыре разряженных сотовых телефона и шнуры для зарядки.

Ноутбук и книга, с которыми он был знаком по первому визиту.

Он подключил ноутбук — безуспешно. Электричества нет. Батарея без заряда. Наверняка он в любом случае был защищен паролем, и с этим Мистер Ф. ничего не сделает. У него были навыки программиста… ну, на уровне наркомана.

Мистер Ф. уперся руками в столешницу. Опустив голову, ощутил остаточные боли от внутренних повреждений, которые нанес ему Омега, и подумал о том, как на него не подействовал героин. Две реальности образовали точки «север» и «юг», и его существование разрывалось между ними.

Взяв с собой книгу, Мистер Ф. нашел место на пыльном ковре в гостиной. Прислонившись спиной к стене, он перевернул обложку.

Слова были мелкими, и буквы написаны вплотную, как селедки в банке. Поначалу глаза отказывались фокусироваться.

Он начал осознавать написанное на странице, лишь когда пришло чувство, что он нашел выход из новой тюрьмы, в которой он оказался.

В мире Омеги единственный актив, которым обладал Мистер Ф., это он сам.

***

Джо припарковала свой «Гольф» через улицу от полицейских баррикад и новостных групп, окруживших «Гудзонский клуб охотников и рыболовов». Выйдя из машины, она, нахмурившись, посмотрела на моросящие тучи и натянула капюшон ветровки. Она бегом пересекла улицу и обошла собравшуюся толпу. Проскочив за спиной диктора новостей с направленной на него камерой и с микрофоном у рта, Джо порадовалась тому, как удачно прикрыла лицо. Незачем ей светиться.

Парадный вход в здание был заблокирован, как и боковая дверь, где, согласно пресс-конференции, данной в девять утра, и произошло массовое убийство. Три трупа. Джиганте, его телохранитель и водитель. В Джиганте выстрелили трижды, два раза в грудь и один в горло, его тело валялось на заднем сидении внедорожника, оформленного на цементную компанию. Водитель получил одну пулю в лоб и был уложен в багажное отделение. В охранника стреляли дважды, он валялся рядом с открытой передней пассажирской дверью.

Джо слилась с толпой зевак и посмотрела на часы.

Пять минут спустя МакКордл вышел через боковую дверь здания. Заметив ее, он кивнул за свое плечо, в сторону от толпы.

Прижимая сумку к телу, Джо прошла мимо двери в салон красоты и вдоль витрины, дыхание застыло в ее груди. Когда она обошла здание, МакКордл вышел из укрытия, и прежде чем подойти к ней, повторно окинул взглядом ряды припаркованных автомобилей.

— Давай сюда, — сказал он, уводя ее прочь от чужих глаз, за салон красоты.

— Я удивилась, что ты решил встретиться именно здесь, — прошептала Джо. — Это фотографии с места преступления?