Небесный штрафбат

— Нет у тебя души! — ощерилась Кариэль.

Оглядевшись, она сглотнула. В ночи она потеряется, не найдет дорогу к лагерю, даже если сумеет взлететь и не собрать еще десяток стрел. Слишком свежа была память о Тадиэле, о золотых пятнах, расплывшихся на его крыльях. За это она ненавидела Лахаила всей душой — и ненавидела еще и потому, что он спас ей жизнь. Кариэль казалось, что она выменяла право дышать на истекшие ихором мечты мальчишки-художника…

— Ты увидишь сама, Кариэль, — настойчиво убеждал Лахаил, несмело подступая к ней. — Этот перевал не выдержит осады, я убедил командование в крепости стен и щитов, потому они не решились наступать…

Отказываться было бы самоубийством, а Кариэль, вопреки злости, вопреки безрассудной смелости, любила жизнь и не желала погибать безвестно — на красных клыкастых камнях. По указке демонов она сложила крылья, а после заставила их испариться — магия покалывала лопатки, окатила нудной долгой болью. Сложив руки за спиной, она позволила связать их грубой веревкой, оскалилась в лицо демону, кажется, склонившемуся, чтобы ее обнюхать. Клацнула зубами.

— Мы похожи куда больше, чем ты думаешь, — сказал Лахаил, видя это. Он стоял поодаль с самокруткой и негромко беседовал с молодым патлатым демоном, указывавшим ввысь и тревожно шипящим. — Придется подниматься пешком — сдюжишь?

— Да как-нибудь, — протянула Кариэль, хотя голова у нее уже прошла, а рана на руке не помешала бы ей ни забраться по выдолбленным в камне узким ступеням, ни попытаться бежать.

Бредя к крепостным стенам, она возносила благодарности за то, что путь не пришлось проделывать днем, когда пустынное солнце жарило бы им спины. Рана излечивалась — ангельские тела сильны. Кариэль долго сомневалась, скидывать ли кольчугу, однако к середине пути взмокла настолько, что прокляла все и вся, и попросила, чтобы ей развязали на минутку руки. От брошенной стальной рубахи демоны отступили, опасливо глядя.

— Значит, небесная сталь для них губительна? — спросила она у Лахаила, точно демонов не было рядом.

Взлетая наверх без крыльев, легкими шагами, Лахаил вовсе не выглядел уставшим.

— Не в той степени, как нам рассказывают, но неприятна, — ответил он. — Отдохнула?

Не желая, чтобы ее посчитали слабой, Кариэль поспешила дальше. Растрепанные волосы падали на мокрый лоб. На грани между небом и песком растекалось розоватое сияние — близился рассвет. Крепостные стены наконец встали над ней, и Кариэль поняла, отчего словам Лахаила поверили: они выглядели внушительно, сделанные из той же красной породы, что и горы вокруг, но украшенные остроугольными демонскими печатями. Когда они подошли, один из демонов выступил вперед и послал вверх подсвеченную слабеньким заклинанием стрелу — она взлетела достаточно высоко, чтобы со стены ее увидели.

Тяжелые деревянные двери медленно поддались, со скрипом раздвинулись, чтобы небольшой отряд смог просочиться внутрь. Затоптав самокрутку, Лахаил подошел к ней ближе, заслоняя собой.

Внутри Кариэль часто заморгала, привыкая к свету факелов и магическому блеску, но не смогла сосчитать защитников крепости. Их было куда меньше, чем она рассчитывала, и демоны из отряда казались самыми сильными воинами — плечистыми, высокими. Настороженно оглядываясь, Кариэль почувствовала, как небо от нее что-то закрывает — тот самый щит, который они должны были пробить… Между ключиц заныло.

Подле нее осталось лишь двое солдат, да еще Лахаил, с нетерпением высматривавший нечто в толпе завозившихся демонов. Голоса оглушали. Они носились, перетаскивали ящики ближе к стенам — готовились к осаде. Невдалеке пронзительно визжало и рычало, и Кариэль догадалась, что это воют адские лошади. Откуда-то пахло походной стряпней и очагом, и это болезненно напомнило Кариэль службу в мире людей.

Навстречу Лахаилу выбежала демоница, одетая в свободные шаровары, на которые на поясе вдобавок были повязаны цветастые тряпки; тонкий стан перетягивали бинты — не рубаха, она беззастенчиво подставляла солнцу голые плечи. По смуглой коже растекались серебряные татуировки, в ушах висели тонкие кольца серег. Подвижный хвост с кисточкой и черные рога среди бесцветных волос ее ничуть не портили, как подумала вдруг Кариэль. Почему-то белые волосы демоницы навели ее на тоскливые мысли о Нираэль. О том, что происходило с ней, Кариэль не отважилась бы написать ни в одном письме.

Лахаил и демоница остановились рядом, довольно урча, мурлыча, потираясь щеками, как дикие звери, ничуть не стесняясь остальных, и Кариэль отвернулась, скосив взгляд на крепкую крепостную стену. Тем временем демоница осторожно разматывала шарф, закрывавший лицо Лахаила, но лишь для того, чтобы ласково перебирать копну его волос, смеясь приятным, грудным женским смехом и касаясь носом его носа. Впервые Кариэль увидела его, язвительного предателя, слившегося с Адом, который он ненавидел, таким растерянным, но радостным. И продолжила зло сверлить его взглядом, мечтая выхватить меч и снести его голову одним махом.

Поглядев на Кариэль, Лахаил сам помертвел взглядом, мягко отодвинул демоницу. Что-то зашептав, она крепко вцепилась в плечо, оскалилась на Кариэль. Потом она повела их обоих к крепости, уверенно прорезая внутренний двор, как серебряная стрела; перед ней уважительно расступались — даже самые рослые и грозные из демонов.

— Куда? — спросила Кариэль у Лахаила, не спеша входить в темный коридор.

— Я обещал показать, ради чего все это.

Внутри Кариэль почувствовала, что ей стало дурно: запахи вдарили в нос, кислые, будто бы оседающие на коже, и ей захотелось выбежать прочь. Утершись подживающей рукой, Кариэль закашлялась в голос и постаралась не дышать. Дух стоял тяжелый — она уже поняла, чем так несет. Всем, что есть в демоне.

Из темноты до нее донесся долгий звук, общий стон, исторгаемый из сотен глоток. Таким Ад представляли люди. Демоница уверенно перехватила кого-то, бредущего по коридору со стопкой белых тряпок, а потом пошла вдвое быстрее. Коридорчик, будто бы проеденный в камне, вывел их в большую залу, в которой могли бы обедать демонские лорды, но сейчас тут лежали сотни раненых, корчившихся на постелях, подвывающих в тяжелый потолок, проклинающих мир на лающем древнедемонском языке. Между ними сновали другие демоны, разносившие тряпки, амулеты и плошки с водой. Магический свет горел приглушенно, чтобы не терзать взгляд, и Кариэль порадовалась, что почти не видит их. Собственная рана показалась царапиной.

Сребровласая демоница Лахаила дошагала до одного из демонов, лежавшего закутанным в тряпки, с серым земляным лицом и едва закрывшимися черными царапинами на лице. Скосив взгляд ниже, Кариэль увидела, как на его животе тоже липко чернеют бинты. Узнавать, что под ними, не хотелось, но она уже представила перекрученные полувывалившиеся внутренности, и ей захотелось закричать. Но демоница наклонилась к умирающему, нашептала ему пару слов, а потом возложила руки на грудь и принялась что-то напевать. Татуировки ее засияли ярче, осветились, и свет стал окутывать раненого, омывая лицо и возвращая ему немного красок.

Это было так отлично от рассказов о кровавых шаманствах Ада, что Кариэль потеряла дар речи, зачарованная. Красота этого мгновения позволила ей забыть и про остальной ужас. К запаху она привыкла, но старалась не вертеть головой. Когда раненый забылся беспокойным сном, демоница погладила его между рогов, изящно поднялась и подошла к ним.

— Достаточно, — сказала Кариэль, удивляясь сиплости своего голоса. — Я увидела достаточно.

Тем же путем демоница отвела их и оставила у самого входа — у колонны, поддерживающей потолок. Наметанным глазом Кариэль увидела, что замок стар, затянут кое-где паутиной, а потому от пары крепких заклинаний свалился бы.

— Когда-то здесь был госпиталь, куда свозили демонов со всего Южного фронта, — сказала демоница. — Удобно воевать в своем мире. Однако фронт прорвали, и мы оказались прямо на пути ангельского войска.

— Крепости составляют большую защитную цепь, которая не пропускает Рай вглубь, — добавил Лахаил торопливо. — Но ее можно разомкнуть…