Инсайт

– Мы проспали завтрак? – сонно спросила Электа, потягиваясь.

– Да, – ответил Дарий и поцеловал невесту в щёку, – Но у хозяйки обычно остаётся что-нибудь, так что голодными не останемся.

Дарий застегнул манжеты рубашки и открыл ящик тумбы, чтобы достать ленту для волос. В ящике блеснуло что-то чёрное.

– Это что, оружие? – испугалась Электа.

– Это? – Дарий взял предмет в руки, – Да, это револьвер – последний подарок отца. Он отдал его дяде перед смертью, а тот честно вручил мне его в день, когда я покинул его дом.

– Необычный подарок. Но почему именно… это?

– Отец был военным. Он считал, что каждый мужчина должен иметь возможность защитить себя и свою семью в случае нападения. Будь он кем угодно: военным, фермером или, как я – музыкантом. В нашем городке частенько можно было столкнуться с воровством, мародёрством, разбоем.

– И ты умеешь им пользоваться? – Электа по-прежнему недоверчиво поглядывала на опасную штуковину.

– Конечно! Отец научил стрелять ещё в детстве, а после дядя брал меня иногда с собой, чтобы пострелять по мишеням.

– Он заряжен?

– Да, но не переживай, здесь есть предохранитель. Впрочем, – Дарий положил револьвер обратно и задвинул ящик, – он ни разу мне не пригодился. И я думаю, что никогда не понадобится, сейчас совсем другое время. И место. Храню, как память.

Одевшись, влюблённые, наконец, спустились вниз, чтобы поесть. Дожа ждать не стали и после завтрака сразу вернулись в номер, желая посвятить друг другу ещё несколько драгоценных часов.

Однако Дож не появился и к обеду.

– До выезда осталось 2 часа, – заметил Дарий, проверяя время, – Видно, Дож гулял всю ночь. Пора его будить.

Дверь в номер господина Лансени оказалась не запертой, а сам он лежал в постели. Вид его был очень бледным, а лицо покрылось испариной.

– Наконец-то ты пришёл… – с облегчением сказал Дож, увидев друга, – Кажется, у меня лихорадка, мне нужен врач.

– Почему ты не позвал меня раньше? – взволнованно спросил Дарий, – давно ты проснулся?

– Давно. Кричать у меня не было сил. Я выходил из номера утром, стучал к тебе.

– Наверное, мы завтракали, – предположила Электа, стоя в дверях, – Дарий, я пошлю за доктором прямо сейчас.

Дарий кивнул.

– Я был совсем слаб, – продолжал Дож, – лестницу мне было не осилить, поэтому я вернулся сюда, оставив дверь незапертой. На случай, если отключусь, чтобы ты нашёл меня.

Дарий положил ладонь на лоб Дожа:

– Ты прав, у тебя жар. Всё будет в порядке, не волнуйся, доктор скоро будет.

Но доктора не было. За ним отправили сына хозяйки отеля, но он вернулся с неутешительными новостями: лекарь уехал в деревню и вернётся только к ночи. Помощница в его аптеке обещала передать просьбу заехать и осмотреть больного, но случится это не раньше 10 вечера.

– Тогда сегодня мы никуда не поедем, – сказал Дарий, – мы не оставим тебя здесь одного.

– Нет, друг, ты должен ехать один, – ответил Дож, – они будут ждать. Ты и сам отлично справишься, нельзя подводить людей. Ведь так, Электа?

– Вынуждена согласиться с Дожем, – вздохнула она, – вечер устраивали ради знакомства с вами обоими. Но раз Дож болен, должен поехать хотя бы ты. Тогда я останусь, побуду с Дожем и дождусь доктора.

– Да, да, – Дож даже привстал на постели, – поезжай. Мы ведь все прекрасно понимаем, что они ждут именно твоего участия, хотят услышать твою музыку. Ну а я… я поеду в следующий раз.

– Поезжай, дорогой. – Электа встала и обняла жениха, – Всё будет хорошо. Если Дожу что-то понадобится, я буду рядом.

– Позаботься о нём, – попросил Дарий и добавил шёпотом: – я счастлив, что ты есть у меня.

Музыкант вышел из отеля и сел в экипаж. Дождь щедро поливал улицы, излишки воды шумно стекали в придорожные канавы. В душе Дария смешалось 2 чувства: беспокойство за Дожа и радость от того, что у него есть близкий друг, почти брат, и любимая женщина. Судя по тому, что Дож вёл себя довольно оживлённо, настаивая на поездке Дария в одиночку, пианист сделал вывод, что друг вскоре поправится. Беспокойство уступило место эйфории и упоению, и Дарий любовался грозой, глядя в окно.

Вечер прошёл прекрасно. Дарий познакомился с другими музыкантами из Серпента, а также с певцами и художниками. Он пребывал в хорошем настроении и только к концу вечера подумал про священника, о котором не вспоминал с самого утра. Друг Электы так и не появился. Это значило, что утром Дарий сам пойдёт в монастырь, как и обещал.

Возвращаясь домой, он размышлял о новых возможностях, которые открывались ему теперь в этом городе. Здесь хватало музыкантов, желающих получить работу в новой школе искусств Дария и Электы, а значит, этим планам суждено было сбыться.

Было уже поздно и по подсчётам Дария, доктор уже должен был быть в отеле. Пианист поднялся по лестнице и постучал в номер Дожа. Дверь не открыли, но внутри послышалась какая-то возня. Дарий дёрнул ручку, было не заперто, и дверь со скрипом открылась.

Увиденное заставило Дария потерять дар речи. Дож по-прежнему лежал в постели, но уже не один. С ним была Электа! Её полуголое тело прикрывала простыня, а прелестная головка лежала на груди у альтиста. Правой рукой Электа обнимала мужчину за талию. Потрясённый Дарий попятился, зацепив трость Дожа, что стояла у входа и та с грохотом упала. Услышав шум, Электа зашевелилась и открыла глаза. Дож, увидел Дария и спешно поднялся, обмотав вокруг бёдер покрывало.

– Друг, прости! – дрожащим голосом сказал он.

Электа растерянно озиралась, прикрывая тело простынёй. Они явно не ждали Дария так рано.

Пианист молча развернулся на каблуках и вихрем бросился к лестнице, где его настиг Дож.

– Я не должен был! – Дож схватил Дария за запястье, – Она… она снова полезла ко мне с поцелуями, пойми, я не смог противиться больше… красивая женщина… я был не в себе, прости!

Дарий в бешенстве одёрнул руку, оставив Дожа одного на ступеньках, так и не сказав ни слова в ответ.

Он вышел на улицу и быстро зашагал по извилистой мостовой. Ливень давно кончился, и воздух наполнился свежестью. В небе зажглись первые звёзды. Дарий шёл настолько быстро, что не заметил, как миновал монастырь и старое кладбище, он шёл и шёл. Хотелось просто исчезнуть, забыть обо всём. Шагая, он словно бежал от самого себя, от мыслей, воспоминаний, боли. Из темноты вдруг послышались звуки музыки, они доносились из таверны. Дарий зашёл внутрь. Там было тепло и пахло спиртным. Музыкант нашёл свободный стул за барной стойкой и, рухнув на него, заказал виски.

Первый бокал был выпит залпом, второй тоже, а после и третий. За баром зашушукались. Дарий, прежде почти не употреблявший спиртного, оставался совершенно трезвым.

Он никак не мог поверить в увиденное. Лучший друг и Электа. Оба предали его в один день. И, получается, что Дож не врал, когда говорил, что Электа соблазняла его. А священник? Может, Электа окрутила и его тоже. А кого ещё?

Конечно, Дож всегда был ужасным бабником, Дарий знал это. Друга можно было понять: он болен, не мог контролировать себя. Или… нет? Да как он мог предать напарника?! Дарий не хотел относиться с пониманием к такому поступку, слишком глубоко ранило его предательство любимой девушки и близкого друга. Дарий осушил бокал снова.

– Красавчик, не составить ли тебе компанию? – пропел в ухо женский голос, – ты такой печальный, дай-ка я тебя утешу.

Симпатичная девушка попыталась увлечь Дария в танце, но он остался неподвижен. Алкоголь, наконец, подействовал и ярость сменилась отрешённостью. Оскорблённая невниманием жрица любви, возмущённо фыркнула и направилась к другому посетителю.

Мысли, наконец, перестали быть такими навязчивыми, теперь они рассеялись и летали во тьме в форме картинок, которые то и дело выхватывал опьянённый мозг Дария. Вот они с Электой в парке, он любуется её лицом и солнечными зайчиками, запутавшимися в её локонах. Вот он делает ей предложение, а она бросается ему на шею. В голове звучит её голос: «Да, да мой Шафран!». Вот он обнимает её в своей постели, отдаваясь самому сильному в его жизни чувству. Одна картинка медленно сменяется другой, словно в калейдоскопе, и, в конце концов останавливается на последней: его любовь в постели с его лучшим другом.