Изобретая чудеса

— Почту за честь, лишь сменю платье.

========== И если я сойду с ума ==========

Чванливость провинциальных дам заставляла глаз Лары дергаться сильнее, нежели даже расшаркивания в общении с Аней. К тому же, спойлер, отдыхать на территории, где слухи о тебе разлетаются круче твитов Роулинг про женщин и менструацию, затея скверная. Впрочем, Лара, знающая принципы разработки желтушного контента, держалась с честью. Иногда, а особенно в самом начале, с непривычки она позволяла себе лишнего: говорила вспыльчиво и использовала не самые достойные выражения, вела себя не так, как стоит незамужней барышне. Но одно дело — собственная репутация, которая, к слову, у Лары была весьма неоднозначная, но громкая, а все знают, что любой пиар — это пиар, и совсем другой разговор о чужом достоинстве. Позориться самой можно, позорить Аню — моветон.

Поэтому, когда в тот вечер в гостиной госпожи Вейцман прозвучали слова:

— Лариса Константиновна, мы наслышаны о ваших музыкальных дарованиях, не были бы вы так любезны исполнить нам что-нибудь?

Лара, умеющая уверенно играть разве что «Неудачницу» Алены Швец., пожала плечами и кокетливо сообщила:

— Прошу меня простить, милостивая Екатерина Андреевна, но сегодня я не в голосе, боюсь, что простыла в пути и предпочту поберечь связки.

— Ох, полно вам! — Не успокоилась госпожа Вейцман. — Моя дочь, Натали, давеча гостила у моей сестрицы, в столице только и разговоров, что о ваших талантах. — Она точно хотела уличить Лару во вранье, но коли не Лара пустила слух о своем таланте, то и не ей за это краснеть.

Аня с замиранием сердца следила за развитием событий. Ей, как никому иному, было известно о талантах Ларисы Константиновны. Да что там таланты, беда крылась в репертуаре графини. Впервые, когда Аня услышала, как Лара напевает: «Мне не нужен твой кошель И не нужна от тебя сумка Знаешь, ты не мой кобель /А я не твоя су… (су-су)», покраснела, побледнела и поспешила прекратить слушать столь пошлый мотив. Со временем, Аня, конечно же привыкла к простонародным и грубым песням, но, весьма справедливо полагала, что к таким пассажам готова местная публика не была.

— Боюсь, что слухи ходят обо мне разные и верить каждому было бы весьма легкомысленно. — Она мило улыбнулась.

— Пустое кокетство не делает чести даме. — Услышала Лара едкий комментарий, обращенный к Натали Вейцман.

— Смею вас заверить, господа, я ни в коем случае не пытаюсь услышать больше лестных слов и заставить вас умолять меня. Но к числу моих достоинств музыка относится едва ли. — Она оглядела гостиную и добавила: — Могу продекламировать стихи, ежели вас подобное развлечет.

— Лариса Константиновна, мы все же вынуждены настоять. — Вмешалась наконец Натали, которая недавно удачно вышла замуж, о чем ее мать сообщила уже раз пять.

На самом деле, эта настойчивость и отличала местную публику от петербургской. Конечно, при подобной бесцеремонности у Лары было куда меньше шансов осрамиться, но подобная назойливость докучала девушке: в конце концов она все еще оставалась представительницей современного высокопсихологизированного общества, где все знают, что никто никому ничего не должен. Здесь нужно отдать Ларе должное: она прекрасно понимала, что в социуме все должно быть гармонично, а, значит, и отношениям стоит быть взаимовыгодными. Проще говоря, жить среди людей — быть от них зависимым. Но в сложившейся ситуации, Лара бы предпочла нести в мир нетоксичные идеи, лишь бы избежать пианиновой пытки.

— Что ж, раз вы настаиваете, мне ничего не остается, как исполнить вам одну композицию, петь я, конечно не обещаю, мое горло, как и пятью минутами ранее, доставляет мне уйму неудобства. — Лара встала и небрежно направилась к инструменту.

Она чувствовала себя на экзамене по экономике, когда по этому предмету знала разве что имя преподавателя, коли это был дистанционный экзамен, то из соседней комнаты все решал ее отец. Собственно говоря, в сложившейся ситуации, Лара решила провернуть эту схему с «удаленным доступом» еще раз.

Больше Лары трепетала лишь Аня. Она уже успела несколько раз представить, как ее спутница начинает петь что-то вроде: «Ты тащишься от этого вампира чудесного, хочешь стать его женой и подарить ему девственность», и как госпожа Вейцман падает без чувств.

Лара притормозила и как ни в чем не бывало заявила:

— Коли я не в силах петь, пусть мне составит компанию Анна Матвеевна. Мы не так давно разучивали с ней модную в Американских штатах композицию. — Лара села за инструмент и внимательно проследила за безропотно подошедшей Аней. Возражать та, конечно же, не стала, но побледнела еще сильнее.

Лариса Константиновна вздохнула, пожалела, что не выпила для храбрости, и начала играть. Исполнять на пианино Лара умела две вещи и о второй вспоминала отчего-то преступно редко. Когда-то давно, когда Лара была уже, конечно, не ребенком, но все еще не взрослой девушкой, к ней полгода ходила преподавательница по фортепиано. Научить за все это время она смогла ученицу только «Let it go». Зато насколько качественно!

Лара начала играть, а растерянная Аня, внезапно для самой себя, бойко подхватила. Лара очень хорошо играла в карты. Если вам кажется, что умение играть в карты и соло Ани никак не связаны, то, так и быть, сейчас вам объясню. Лара умела чудесно слушать и анализировать. Она настолько качественно овладела этим навыком, что… Впрочем, раз уж вас не было в то время, когда Лара работала в театре, уделим этому эпизоду чуть больше внимания.

История эта случилась несколько лет назад, когда Лара еще верила в справедливость и важность работы журналистом. Тогда она ничего не боялась и на все претензии отвечала: «В первую очередь, я — журналист». Потом, когда все в ее жизни полетит в тартарары, она сравнит этот театральный период с той ситуацией, в которую попадет несколькими месяцами позднее. Но, чтобы вы оценили, насколько Лара не умеет учиться на своих ошибках, обратимся к истории с театром.

В определенный период жизни Ларе неистово захотелось перемен: она пошла волонтером работать в театр. Эта история вообще никак не связана с историей про ее женатого кавалера, роман с которым она удачно продавала в XIX веке. В театре Лара продержалась недолго: наслушавшись смешных историй об актерах от других волонтеров, например, ту, где солисты собирали у труппы деньги на абонемент в спортзал, Лара радостно написала текст. Не сложно догадаться, что администрация не стала терпеть под сводами культурного заведения наушника и шпиона, и довольно быстро ей дали расчет. Собственно, вот и вся история про театр.

С тех пор Лара была безмерно осторожна в выражении своего мнения. Но, стоило ей расслабиться, позволить себе открыто выражать свою позицию, как в ту же минуту ей прилетало в лоб. И говоря «прилетало в лоб», я имею ввиду конкретную ситуацию, коя стрясется с ней буквально несколькими неделями позднее. Но это совсем-присовсем другая история.

Так или иначе, но слушать Лара умела отменно. Поэтому в очередной раз, спускаясь на первый этаж, она услыхала знакомые мотивы. Здесь остановимся и скажем, что Лара делала на втором этаже: после долгих поисков, она всеже поняла, где именно в ее особняке будет располагаться квартира прабабки по папиной линии в XXI веке, и затеяла великое переселение из нижних комнат. Но речь здесь совсем не про Ларину миграцию по дому, а про то, что Лара уже не раз слышала, как Аня напевает песню из «Холодного сердца». Мотивчик у нее и правда прилипчивый, здесь спорить сложно.

Справедливости ради, начало у песни мелодичное, не активное и весьма консервативное, поэтому Анна Матвеевна, в ее нежно сиреневом платье, сшитом по последней моде, могла завоевать сердце любого, если бы было хоть одно сердце в этой гостиной, которое хотелось бы завоевывать. И вот, когда Аня была готова взять высокую ноту, в комнату ворвалась Марфа:

— Барыня! барыня! — Истошно вопила женщина. — Катюшенька! Катюшенька!

Глаза Натали округлились. Она подскочила.