Остальное от лукавого

Молодой парень, «карьерист‑выскочка», как его сразу охарактеризовал Семен Васильевич Онопко, смотрел в окно, одновременно слушая разговор в кабинете главы города и то, что говорят выступающие на митинге ораторы.

Еще недавно Саша работал в далеком Барнауле. Его красивые доклады заметили в Кремле. Вызвали. Назначили для проверки в Администрацию Президента, где он себя прекрасно показал. Теперь он уже был депутатом Госдумы и возглавлял одну из ее комиссий.

Саша смотрел на митингующих и думал о том, как же хорошо сложилась его жизнь. Ведь останься он дома в Барнауле, то, скорее всего,  столкнулся с чем‑нибудь подобным. А за это точно надавали бы по шапке, и о карьере можно было бы забыть. Сейчас он фактически не отвечал ни за что. От него лишь требовалось, чтобы его думская комиссия принимала нужные Кремлю решения и правильно голосовала. А для этого и делать было ничего не надо: большинство депутатов знали, почему выбрали именно их.

Саша обратил внимание на стены местного Кремля на другой стороне площади и подумал, что такой митинг может произойти и в Москве.

«Вот когда головы полетят... И тогда главное не упустить момент... Теперешняя должность хорошая, но не очень хлебная... Не для нее мама такого сына рожала», — улыбнулся Саша, размечтавшись о возможных перспективах.

 Последнее время он часто общался с людьми, которые, как ему казалось, проверяют его на предмет возможного сотрудничества. Это были банкиры, промышленники, политики. Но Саша прекрасно понимал, что сейчас он как сапер – не имеет права на ошибку. Сделав неправильный выбор, легко можно испортить себе карьеру или вообще оказаться в тюремной камере. И поэтому не спешил.

Глава города напирал на начальника полиции, который говорил, что их силами ничего сделать нельзя и лучше просто дождаться, когда все кончится само собой.

— А если они сюда ворвутся? Ты тоже будешь бездействовать? — спросил мэр, оглядываясь на московского гостя.

— Да мы им не нужны. Они сами всего боятся, — поморщился Онопко будто от зубной боли.

— Если бы сильно боялись, то такое бы не устроили, — не поворачиваясь произнес Саша. Больше всего он любил провоцировать людей на глупые поступки и потом стараться получить от этого выгоду для себя лично.

— Дожили, — устало вздохнул Глава, — даже гастарбайтеры нас не боятся.

— Люди ведут себя с властью так, как им эта власть позволяет. Значит, вы что‑то где‑то упустили. Может надо и твердость проявить, — заметил Саша.

— Может, не надо было их вообще сюда пускать? — огрызнулся Онопко. — С местными Ваньками мы бы сами легко справились.

— Ты поменьше рассуждай, Семен Васильевич, — сказал мэр, хотя был согласен с начальником полиции. — Собирай всех своих архаровцев и чтобы через полчаса площадь была пустая, а обезьянники у тебя в отделениях полные...

Онопко оглянулся на московского посланника, надеясь получить от него поддержку, но тот продолжал смотреть в окно.

— Ну как скажите. Только ничего хорошего из этого не получится.

— Да откуда ты знаешь? — выкрикнул в сердцах глава города.

— Я в армии под Ферганой служил. Я эту публику хорошо знаю...

— Давай, Васильевич, иди выполняй... Про свою армию потом будешь вспоминать.

— Ну как знаете. Мое дело предупредить. Хотите анекдот расскажу?

— Расскажите, Семен Васильевич, — повернулся от окна проверяющий и посмотрел на него с ироничной улыбкой.

— Сидит мужик на толстой ветке на дереве и пилит ее прямо под собой. Мимо старичок проходит и говорит: «Мужик, да если ты ветку спилишь, то упадешь». Тот традиционно ему в ответ: «Иди лучше куда шел, советчик хренов». Допиливает и, естественно, падает. Лежит, бок потирает и думает: «А старичок‑то – колдун, наверное».

 Глава 16

Первым в этот день погиб начальник полиции Онопко. После того, как он приказал немедленно начать вытеснение с площади митингующих, Семен Васильевич решил заехать к себе в отдел. Мало ли что там у администрации может произойти. «Это не пенсионеров разгонять, — подумал он. — Лучше отсидеться в сторонке, у себя в кабинете. И не придерется никто – координировал действия».

Подъезжая к зданию, он заметил, что дежурный, нарушая установленные правила, курит у входа. «Ну, сейчас ты, красавчик, у меня получишь», — гневно пробурчал себе под нос Семен Васильевич, паркуя автомобиль. Предлог, для того чтобы сорвать злость за все сегодняшние неприятности, был найден.

В тот момент, когда он уже зашел в дежурку и вдохнул полную грудь воздуха, чтобы высказать двум офицерам, что он о них думает, в оставленную открытой дверь вошел невысокий улыбчивый паренек азиатской внешности.

— Ты-то какого хрена сюда приперся? — набросились на него сразу все: начальник, потому что ему уже было все равно на кого кричать, а дежурные, чтобы показать, что не дремлют на службе.

Парень, ничего не отвечая, сделал пару шагов к рамке для досмотра и тут же прогремел взрыв. Через несколько секунд после этого в здание ворвались несколько человек. Только на втором этаже им оказали небольшое сопротивление. Но разница в подготовке была слишком большой. Бой продолжался всего несколько секунд.

После этого столкновения бойцы, захватившие здание, заняли те места, которые им были определены заранее при планировании этой операции. К месту, где была дверь, а сейчас чуть дымился огромный  проем, подъехал грузовик, из которого быстро вынесли несколько зеленых ящиков. Этой же машиной нападавшие заблокировали железные ворота на въезде.

На захват городского отдела полиции у них ушло не более двух минут.

В это же время в городе начались еще два пожара. Первый – на площади, где митингующие, заметив, что в переулках за домами концентрируются полицейские, подожгли с помощью приготовленного бензина заготовленные покрышки. Несколько из‑них, уже горящих и коптящих они со смехом подбросили к входу здания администрации. Черный дым быстро проник в фойе и коридоры, создав внутри невероятную панику.

Второй пожар начался в неказистом кирпичном строении, которое находилось совсем рядом с отделом полиции. В находящемся там доме ветеранов загорелась столовая. Огонь начал быстро распространяться по коридору. Немногочисленный персонал попытался спасти стариков. Но большинство пенсионеров не могли передвигаться без посторонней помощи и вообще не понимали, что происходит. К тому же из‑за пожара нельзя было попасть на лестницу. А спальные палаты находились на втором и третьем этажах.

Две молодые медсестры попробовали быстро пробежать по ступенькам, чтобы оказать помощь заблокированным наверху людям, но, глотнув едкого дыма, мгновенно потеряли сознание. Их еле успели вынести на улицу вовремя прибывшие пожарные. Сразу за ними подъехали сотрудники городского отдела ФСБ. Кабинетные работники были совсем не подготовлены к борьбе с террористами и единственное, что могли сделать в этой ситуации, это организовать эвакуацию больных.

Пожар именно в столовой начался потому, что она окнами выходила на здание полиции, которое было всего лишь в десяти метрах. Теперь все здесь было охвачено пламенем и дымом.

Когда пожарные сбили огонь на лестнице, первым на третий этаж забежал Дмитрий. Он увидел, что некоторых больных уже спускают вниз с помощью двух металлических лестниц, приставленных к окнам. Но пожилых людей было слишком много, и большинство из них эвакуировать таким способом было невозможно. Носилок, для того чтобы вынести их по уже потушенной обычной лестнице, тоже не хватало.

В это время прозвучали первые выстрелы. Террористы, заметившие, что огонь почти затих, стреляли по окнам, чтобы не дать возможность контролировать из них свои передвижения.

Дима забежал в одну из палат. На кровати, сжавшись в комок под одеялом, лежала маленькая старушка. Она не была напугана и смотрела на него ясными, понимающими глазами.

— Вы не волнуйтесь... Тут у вас небольшое возгорание, — быстро начал объяснять Дима, соображая как лучше все сделать. — Я сейчас вас прямо с одеялом на улицу вынесу.