Остальное от лукавого

За этими мыслями он даже не заметил, как в его кабинет вошел начальник. Лишь когда тот приблизился к столу и взглянул на листок бумаги, на котором Дмитрий все это время рисовал какие‑то каракули, он, растерявшись, вскочил, быстро скомкал свои художества и бросил их в мусорную корзину под столом.

— Мне с тобой поговорить надо, — сказал Анатолий Петрович, казалось, не обращая внимание на его смущение, — пойдем в кафе пообедаем, там и побеседуем.

На улице начальник предложил перекурить на скамейке, где меньше ушей. Дима, видя, что тот чем‑то озабочен, немного нервничал.

— Тут такое дело, — медленно произнес Анатолий Петрович, — ты парень хороший, но кое‑что, видимо, еще не понимаешь, — он замолчал, решая в какой степени стоит быть откровенным с молодым сотрудником. — Я вчера был в Управлении. По их данным на нашей территории действует террористическая ячейка. Естественно, получил приказ немедленно ее найти и обезвредить.

Он достал из кармана сигареты, покрутил пачку в руках и с сожалением спрятал обратно.

— Жена просит, чтобы бросил эту гадость, — пояснил он и продолжил: — А как мы ее вычислим? Да и вообще, это задача полиции. Там участковые есть. Ночуют же где‑то эти террористы... Значит, у них есть регистрация. Пэпээсники на улицах должны всех подозрительных проверять... А у нас что? У нас людей не хватает даже хорошие отчеты сделать.

Дмитрий очень удивился словам начальника. Тот никогда не позволял себе высказываться так откровенно.

— Я к чему это всё... —  Анатолий Петрович сделал небольшую паузу. — Чтобы там наверху не считали, что мы здесь ничего не делаем, ты свои материалы по этому парню, которого сегодня вызывал, следователю передай. А он уже в суд. Пусть возбуждают. А то начальство нам всем головы поснимает за бездействие.

— Мы же этим делом человеку можем всю жизнь испортить, — возразил Дмитрий. — А если у судьи тоже план, то там ему и реальный срок могут организовать.

— Могут, — согласился начальник. — Ничего страшного. В СССР слово лишнее сказать боялись.

— Только это не помогло: развалился Советский Союз. Не сберегли вы свою страну, — удивляясь своей смелости, заметил Дима.

— Поэтому и развалился, потому что некоторым пустозвонам болтать разрешили. А людям голову, ой, как легко заморочить, — не замечая упреков подчиненного, с досадой произнес Анатолий Петрович.

— Но сейчас другое время. У нас даже в правительстве и в Думе  выражаются откровеннее, чем этот парень!

— Ну ты же не маленький – хрен с редькой не путай, — оборвал его начальник. — Ты меня внимательно послушай: пригодится, — Анатолий Петрович стряхнул с коленки своих идеально отутюженных брюк что‑то невидимое. — Что такое «наше правительство»? Это лишь говорящие куклы от разных промышленно‑финансовых групп. А для тех самое важное – доходы между собой распределить. Это с виду все чинно и важно. На самом деле драка за каждую копейку. Все же считают, что именно они имеют больше прав на российские ресурсы. А во все времена самым эффективным средством увеличить свою долю при дележе государственного пирога были перевороты и революции. И чтобы их осуществить, нужны люмпены и неудачники – на них воздействовать проще. Поэтому кроме чиновников в правительстве все, кто поумнее, содержат целый штат проституток‑журналистов. От дорогих, которые на центральном телевидении, до дешевок из социальных сетей. Вот, Дима, мы и вернулись к твоему парню.  Где гарантия, что он тоже не купленный? Поверь мне, от точного слова, сказанного в нужный момент, вреда гораздо больше, чем от бородатых террористов. А чаще всего и у тех и у других одна цель. Только разные подходы. Вот такие правила игры.

— Паршивые правила, — раздраженно выпалил Дима.

— Ну не мы их устанавливаем. Ты же не приходишь на каток, где в хоккей играют, и не говоришь, чтобы все сняли коньки, потому что ты на коньках как корова. Не нравятся правила – иди на пустырь и играй сам с собой или записывайся в болельщики.

Анатолий Петрович опять достал сигареты, но на этот раз закурил.

— Ты понимаешь, к чему я? — спросил он, с наслаждением затянувшись. — К тому, что наверху есть очень важные и очень заинтересованные люди, которые могут и открытый террор организовать, а могут и массовые беспорядки спровоцировать с помощью блогеров и журналистов. А для большинства наших добропорядочных граждан все эти очередные революции под предлогом борьбы за свободу и демократию – прямая дорога к разорению и нищете. Поэтому мы и работаем.

Он сделал несколько быстрых затяжек, будто боялся, что кто‑то увидит, как он курит и бросил сигарету в урну.

— Мы, Дима, как военные хирурги. Ни времени, ни возможности церемониться у нас нет. Приходится резать по живому. Мы жизни миллионов людей охраняем. Нет у нас других методов. Их вообще не существует. С безопасностью страны, как с красивой девушкой: если ты ей внимание не уделяешь, то ей уделяет внимание кто‑то другой. Только девушку можно поменять, а Родину не поменяешь.

Он помолчал, а потом неожиданно спросил:

— Слышал, у тебя жена вчера в аварию попала?

— Да. Но сама не пострадала, — ответил Дима. — Пьяная была.

— Не к рукам баба – так хуже рваного лаптя, — сочувственно произнес Анатолий Петрович. — Проще выбросить. Мне с первой женой тоже не повезло. Вроде и не гуляла, и дом всегда убран, а такая с ней тоска: выть хотелось... Может, лучше бы гуляла. У тебя вроде как раз все наоборот... Есть женщины, которым всегда кажется, что в чужих руках член толще, — рассмеялся начальник.

Хотя Дима и понимал, что шеф прав, он все равно обиделся. Поэтому решил вернуться к предыдущему разговору.

— Почему же мы сразу тех важных людей, которые наверху, не ликвидируем, а ловим лишь всяких мелких пешек? — спросил он.

— Ты вот в своей личной жизни порядок навести не можешь, а пытаешься одним махом в стране порядок навести, — решив разрядить обстановку шуткой, ответил Анатолий Петрович. — Русскому человеку всегда проще решать проблемы мирового уровня, чем забор на своем огороде поправить... Пойдем покушаем, а то скоро обед кончается. Но, помни, с женщинами надо, как и с нашими делами, не затягивать с лечением и не сентиментальничать. Иначе вместо нормальной жизни будет революционная гангрена.

Сразу после обеда Дмитрий позвонил пострадавшему в аварии парню. Его ответ был очень неожиданным:

— Да все нормально. Не переживай. Приезжал тот бородатый пассажир. Компенсировал мне ремонт и моральный ущерб. Сказал, что в ГАИ тоже обо всем договорился и протокол там забрал. Получается, что аварии как бы и не было.

Дима еще не пришел в себя от этой информации, как позвонила Маша и сообщила, что уже собрала его вещи. Потом с усмешкой добавила:

— Будешь забирать, позвони заранее, а то мало ли чего.

— Но мы же с тобой утром... — хотел что‑то сказать Дмитрий, но в ответ услышал короткие гудки.

 Глава 13

Алексей очнулся на полу в большой сырой комнате прикованный  наручниками к облезлой трубе. Без всякого сомнения, в этом месте давно никто не жил и только запах прокисшей еды и табака навсегда впитался в выцветшие зеленые обои на стенах. Из мебели в комнате остался только круглый затертый коричневый стол и три старых венских стула.

Болел затылок, по которому его ударили в автомобиле, когда он пробовал сопротивляться. После этого он уже ничего не помнил, так как, скорее всего, потерял сознание. Алексей немного привстал, чтобы взглянуть в окно, но кроме пожелтевших берез ничего видно не было.

В этот момент кто‑то сильно постучал во входную дверь. Из соседней комнаты выскочил молодой парень в черной майке и, поковырявшись с замками, впустил очень крупного высокого мужчину. Тот по‑хозяйски прошел в комнату, где находился Алексей, и внимательно осмотрел молодого человека. Потом осторожно, боясь испачкаться, сел за стол и достал из бумажного пакета, который принес с собой, большой стакан из Макдоналдса и два бигмака.