Страница 11 из 16
Максим остановился у кабинета Андрея Алексеевича и постучал. Никто не ответил. Он на всякий случай подергал ручку – дверь была закрыта.
«Ладно, потом зайду».
Максим услышал, как в его кабинете зазвонил телефон. Поэтому тут же побежал по коридору в свой кабинет, на ходу доставая ключ.
— Алло! Слушаю, — запыхавшись от бега, ответил он.
— Максим, здравствуйте. Это Лена. Собираюсь с вами ругаться, — услышал он обиженный голос дочки прокурора.
— Чем я вас обидел? — растерялся Максим и вспомнил про вчерашний допрос ее друга.
— Зачем вы рассказали папе про то, что вы меня видели в кафе с моим приятелем?
— А-а, вы об этом, — вздохнул Максим чуть расстроено.
— Об этом. Папа вчера целый вечер читал мне нотации: с кем я должна встречаться, а с кем нет. Скажите честно, зачем вы это сделали? Вы меня ревнуете?
— Нет, Лена, не ревную. Ваш друг задержан милицией. Поэтому мне пришлось рассказать.
Максим на секунду задумался и понял, что он говорит честно. То, что они пережили с Леной год назад, уже почти забылось. Молодая, красивая, восторженная, она конечно нравилась Максиму, но совсем не так, как это было с Таей. Теперь, когда Тая погибла, он почувствовал это очень отчетливо.
— Как задержан? За что? Почему мне отец ничего не сказал? — в голосе Лены появилось раздражение.
— Его подозревают в хищении и еще кое в чем. Я вам не могу это рассказывать и отец тоже.
— Шота ни в чем не виноват. Он очень честный. Таких как он больше нет, — почти выкрикнула Лена. — Его подставили. Это все Вахтанг. Он всегда всем завидует.
Максиму показалось, что девушка готова заплакать.
«Даша была права, — подумал он. — Лена еще долго будет искать своего настоящего героя. Может быть всю жизнь».
— А кто этот Вахтанг? — спросил Максим.
— Да идиот один. Учится с нами.
— Почему вы думаете, что он подставил вашего друга? И каким образом?
— Этот Вахтанг его во что‑то втянул. Шота мне не рассказывал. И вам никогда ничего не расскажет. Он очень гордый и очень ранимый.
Поговорив с Леной, Максим понял, что никаких зацепок, кроме этого Вахтанга, у него нет и поэтому надо встретиться с ним сегодня же и лучше прямо в институте.
Он сто лет не был в Москве, да и сидеть в пыльном кабинете после северных просторов ему не хотелось. Поэтому, сделав несколько звонков, он побежал на платформу, чтобы успеть на последнюю электричку перед дневным перерывом в расписании.
Уже через час он вышел из метро «Добрынинская», откуда до института можно было дойти пешком за пять минут. После Московской Олимпиады в городе появились фирменные палатки «Пепси‑кола». Максим хотел выпить стаканчик, но продавец студент‑практикант, уже сильно набравшийся более крепких напитков, сказал, что ни фанты, ни пепси нет.
— А скоро будет? — спросил по инерции Максим.
— А ты у них спроси, — показал парень на огромное панно, которое занимало весь торец старого пятиэтажного дома напротив. На красном фоне группа могучих мужчин и женщин с космическим спутником и голубем мира в руках гордо стояла под надписью «Мы строим коммунизм».
— Там про пепси ничего не написано, — усмехнулся Максим.
— Потому что не построили еще. Как построят коммунизм, так сразу пепси‑колой займутся. Так что извини мужик. Пей пока «Байкал». Вон в том универсаме его полно. С рязанской водкой лучше ничего не придумаешь.
В деканате института быстро поняли, какого Вахтанга ищет следователь. И через несколько минут симпатичная девушка секретарь привела худого высокого парня с черными, сильно вьющимися волосами.
Он зашел в кабинет с гордо задранным острым подбородком, но по бегающим глазам было заметно, что он волнуется.
— Вот, Вахтанг, с тобой хочет побеседовать следователь. А потом, наверное, и нам придется с тобой серьезно поговорить, — сказал декан, выходя из‑за своего стола. — Мы вас оставим одних, чтобы не мешать.
— Слушай, зачем ты меня позоришь? — громко заговорил парень, как только все вышли. — Не мог просто так подойти, без деканата? — он без приглашения сел, откинулся на спинку стула и фамильярно закинул ногу на ногу.
— Вы не понимаете, молодой человек: ваш друг Шота Такашвили находится сейчас в камере по очень серьезным обвинениям. Если вам не нравится деканат, то мы можем пообщаться где‑нибудь в соседней с ним камере.
Максим во время разговора внимательно смотрел на парня и заметил, как тот побледнел.
— У меня есть информация, что это ты познакомил Шоту с Рашидом Петровичем Краевым. Через несколько дней он погиб. Доказано, что его дом подожгли умышленно, а значит совершено убийство. Может тебе есть что мне рассказать? Это бы помогло нам обоим.
— Я расскажу вам все, что знаю, если вы пообещаете, что это останется между нами, — быстро ответил Вахтанг и пересел на стул поближе к Максиму.
— Вахтанг, я тебе обещаю, что если ты мне расскажешь действительно что‑то важное, то сегодня будешь ночевать дома, а не в камере. Это все. Теперь я тебя слушаю.
— Они сами мне обещали, что возьмут в дело! — взмахнув руками, вскрикнул Вахтанг. — Говорили, что в Москву свой товар возят, а отсюда машины назад в Грузию идут пустые. Найди, говорили, Вахтанг, хороший товар и мы тебя к себе в дело возьмем. А когда я их с этим председателем познакомил, они сами, без меня с ним договорились. Я им сказал, что так дела не делают. А они мне: «Ты даже не грузин. Зачем ты нам?»
— А ты разве не грузин? — удивился Максим.
— Эээ... Это для вас мы все на одно лицо. Я – аджарец, — обиделся Вахтанг.
— Хорошо. А они кто? Те, которые тебя не взяли в дело.
— Они из Тбилиси. Поэтому и важничают. Городские всегда так себя ведут, будто у них в семье одни только князья были. У меня род самый древний в Аджарии. Я и то так не важничаю...
— А здесь они что делают? — вернул разговор в нужное русло Максим.
— Ничего не делают. Ездят туда‑сюда. Торгуют. У нас в Грузии товара много, а людей мало. Вот и везем в Россию. А отсюда везти нечего. Поэтому я их познакомил.
— А ты сам откуда Краева знаешь?
— У меня брат там работает. На складе.
— Понятно. А как мне их найти? Этих городских.
— Вам не надо их всех искать. У них старший есть. Георгий Ираклиевич. Умный человек. Вам с ним надо поговорить. Он барменом в кафе «Метелица» на Арбате работает. Только, пожалуйста, — умоляюще попросил Вахтанг, — не говорите ему, что это я вам про него рассказал. А то мне тогда лучше в тюрьму. У нас же все друг друга знают. Со мной здороваться перестанут.
Выйдя из метро у Калинского проспекта, Максим обратил внимание на длинную очередь в кулинарию ресторана «Прага».
«Наверное, что‑то вкусное», — подумал он.
— Что дают? — спросил он у полной женщины, которая стояла в хвосте очереди.
— Говорят, что сейчас есть «Киевский» и «Птичье молоко», но могут выбросить «Прагу», — ответила женщина, нервно осматриваясь по сторонам. — Молодой человек, а вы точно стоять будете? Я вон там, через дорогу, на телеграфе очередь заняла. У меня междугородний разговор с Саратовом. Скажите тогда, что я перед вами занимала, — попросила она и, не дожидаясь ответа, побежала к переходу.
Если бы не она, Максим конечно бы не стал стоять, но подвести женщину он не мог и поэтому, достав из кармана «Советский спорт», встал в очередь.
Всего через час он вышел из кулинарии, держа в руках красивую коробку с тортом, и пошел по Калининскому проспекту.
Кафе «Метелица» находилось где‑то в середине, казавшегося бесконечным, стеклянного ряда кафе и магазинов, начинавшегося пивным баром «Жигули» и заканчивающимся рестораном «Арбат» уже у Садового кольца с рекламным глобусом Аэрофлота на крыше.
Когда нужное ему кафе было уже рядом, Максим обратил внимание, что на другой стороне проспекта магазин «Мелодия» и решил, что на обратной дороге надо будет обязательно туда зайти. Может повезет взять что‑нибудь интересное.