Соседняя квартира (ЛП)

Какая-то её часть хочет пригласить его к себе, покончить с этим фарсом, почувствовать тепло его рук на себе, его плоть на своей. Она слишком долго этого хотела.

Но это чувство… эта дразнящая, чувственная кульминация игры, которую они создали и сформировали… она хочет почувствовать это.

Скользнув пальцами под пояс трусиков, она стягивает их до щиколоток и снимает. Внезапная нервная дрожь пронзает её, но она подавляет это чувство, когда он начинает говорить.

— Иногда, — говорит он, — когда я вижу тебя, изгиб твоей задницы, мне хочется нагнуть тебя, — слово застывает на вдохе, и Гермиона пытается представить это, — и трахнуть тебя на всех поверхностях в твоей квартире.

Гермиона стонет, проводя двумя пальцами по влаге, скопившейся между её складок. Одним она поглаживает клитор мягкими, ленивыми кругами.

— Ты должен, — бормочет она. — Ты должен это сделать.

Она может только представить его, гладкую, твёрдую длину его члена, то, как он обхватывает себя. Его голова откинута назад, глаза закрыты, а губы приоткрыты. Она представляет бусинки влаги, которые собираются на его головке.

— Мерлин, я хочу попробовать тебя на вкус.

Его слова пронзают её насквозь.

Погрузив два пальца внутрь, дразня чувствительную плоть внутренних стенок, Гермиона прикусывает нижнюю губу. Она пытается представить себе, как его светлые волосы скользят между её пальцами, как его лицо зарывается между её ног, как он лижет, сосёт, дразнит и боготворит. Как она кончает на его языке, забыв обо всём на свете. Блеск в его глазах, когда он доводит её до исступления.

Её пальцы сами собой ускоряются, толкаясь внутри неё, а большой палец рассеянно проводит круги по клитору. Её ноги начинают дрожать от этих ощущений. Она сглатывает, силясь заговорить.

— Я тоже этого хочу. Я хочу прикоснуться к тебе.

Но всё же это кажется гипотетическим. Стена между ними может оказаться непреодолимой. Поэтому она продолжает, позволяя наслаждению нарастать, представляя, как он может заставить её тело петь вместо неё.

— Ты…

— Близко, — говорит он с запинкой.

— Я тоже.

Она чувствует приближение оргазма по трепетанию своих стенок, по тому, как желание и возбуждение скручиваются внутри неё, как тугая и напряжённая пружина. Проводя большим пальцем по клитору быстрыми движениями, она сжимает ноги вместе, теряясь в ощущениях.

— Блять, Грейнджер, — рычит он, прижимаясь к стене, — я сделаю так, что тебе будет чертовски хорошо.

Она срывается на крик, услышав подтверждение, тембр его голоса, и её голова откидывается назад к стене, пока она переживает свой оргазм. Дыхание учащается, и, когда он молчит несколько долгих мгновений, она чувствует первый проблеск сомнения. Смущения.

Гермиона хочет увидеть его, и в то же время, чем бы это ни было, ей это тоже нравится. Нравится его загадочность.

Наконец, он матерится и издаёт лёгкий смешок.

— Грейнджер.

— Да?

Она прижимается к стене, её тело оживает и наполняется силой освобождения.

— Ты в порядке?

Смех срывается с её губ, широкая улыбка растягивается на её лице. Она чувствует его удовольствие, его тепло, его желание.

— Да, — дышит она, вжимаясь лицом в стену, именно там, где, как она знает, он находится. — Всё хорошо.

***

В следующий раз она видит его в коридоре. Он возвращается с работы, с отрешённым выражением лица, словно отвлечён чем-то другим, но когда он замечает её в холле, стоящую у входа в её собственную квартиру, он останавливается. Делает несколько шагов вперёд, почти как бы невзначай, и ухмылка трогает его губы.

— Привет, — произносит он негромко и игриво, его серые глаза сверкают, а улыбка выглядит так, словно он приберёг её для неё.

Мгновенно она вспоминает то тепло. Вспоминает то, что она чувствовала, несмотря на то, что Драко не было рядом. То, как она кончила, думая о том, что он кончил вместе с ней.

Она делает шаг в его личное пространство.

— Привет.

Он смотрит на неё, напряжение исчезает с его лица, и он проводит рукой по её бедру, так нежно, что это может показаться случайным. Он оценивает её, впиваясь в неё взглядом, словно отчаянно желая насытиться.

Гермиона думает о том, не стоит ли просто затащить его в свою квартиру.

Наконец, он прислоняется к стене между их дверьми.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

Улыбка приподнимает её губы.

— Ничего.

Он наклоняется, кончики его пальцев скользят по её позвоночнику, и на миг ей кажется, что он собирается её поцеловать. Но он отвлекается, вместо этого его губы касаются раковины её уха. На выдохе он шепчет: «Теперь у тебя есть планы», и его дыхание обдает её теплом и искушением.

Возбуждение накатывает на неё моментально, от шёпота дыхания, абсолютно непристойного жара в его глазах.

— Хорошо, — говорит она, заставляя себя сглотнуть, когда он подмигивает и исчезает в своей квартире.

***

Гермиона, в свою очередь, проводит большую часть вечера, слоняясь по квартире. Несмотря на то, что нервы грозят полностью поглотить её, ей удаётся приготовить лёгкий ужин. Всё это время она думает о нём. О том, как они узнавали друг друга, как чувствовали друг друга на расстоянии несколько ночей назад.

Она с трудом выносит предвкушение его рук на своей обнажённой коже.

Наконец раздается тихий стук — не в стену, к которому она уже привыкла, а в дверь. Когда она распахивает её, он ловит её взгляд.

Он опирается на дверную раму, вливаясь статной фигурой в дерево, и, пока он складывает руки и оценивает её, она поражается, насколько он привлекателен. Он одет в футболку и джинсы, и мышцы его рук напряжены. Его губы растягиваются в восхищении.

— Входи, — бодро предлагает она, махнув рукой. Она не может понять, почему это так нервирует её, ведь он много раз бывал в её квартире.

— Извини, у меня нет печенья.

— Ничего страшного, — у неё пересохло во рту. — У меня закончилось молоко.

В одно мгновение он оказывается в её пространстве, прижимая к стене, и его глаза смотрят на неё. Его руки ловят её, как в клетку, одна из них обвивается вокруг её спины, притягивая к себе. Он наклоняется, его губы находят её.

Его пальцы мягко касаются её щеки, поцелуй нежный, но напористый. Он проводит языком по её губам, и она без колебаний открывается ему навстречу, дразня его язык своим, обвивая рукой его шею. Она притягивает его к себе, и его тело оказывается вровень с её, а жар, который она ощущала даже без него, разгорается с новой силой.

Каждая её часть затмевается осознанием, адреналин ревёт в венах, возбуждение и желание будоражат её сердце.

Тихое хныканье срывается с губ, когда он прикусывает её нижнюю губу, и его глаза распахиваются, чтобы найти её, когда он отстраняется.

— Прости меня, — шепчет он, ухмыляясь, — за самонадеянность.

Гермиона проводит рукой по его волосам и снова притягивает его рот к своему в ещё одном нежном поцелуе.

— Если ты что-то предполагал, то я тоже.

В его серых глазах пляшут языки пламени, и она жаждет потакать им, чувствовать как горит.

Он произносит: «Слава Мерлину», и его руки снова оказываются на ней.

Его поцелуи терпеливы и напористы, тщательны, но парадоксальны, поскольку страсть, которую он излучает, пронизывает её насквозь.

Когда он придвигается ещё ближе, Гермиона оказывается прижатой к стене, между ними не остаётся пространства, и он впивается в её рот, его пальцы перебирают её кудри, наклоняя её лицо к своему. Проводя рукой по его бицепсу и спине, Гермиона восхищается ощущением его присутствия в её пространстве; жар, порождённый столькими ночными разговорами, подстёгивает девушку.

Зажав его нижнюю губу между зубами, она отстраняется, и их дыхание смешивается, когда его глаза распахиваются, чтобы найти её.

— Могу я предложить тебе выпить? — спрашивает она, тяжело глотая. — Или что-нибудь ещё.

Его пальцы касаются обнажённой кожи под рубашкой, проходя по её спине.