Соседняя квартира (ЛП)

— Я буду всё то, что будешь ты.

Она чувствует сухость во рту, и ей трудно дышать.

— Я ничего не хочу.

Медленная, кривая ухмылка освещает его лицо, и он прижимается ещё одним мягким поцелуем к её губам.

— Не нужно нервничать.

Его слова звучат как извинение, и он отходит от неё на шаг. Мгновенно ей не хватает тепла, жара, и она проводит кончиками пальцев вдоль его живота. Его серые глаза вспыхивают от возбуждения.

— Я не нервничаю, — шепчет она, положив пальцы на пряжку его ремня и удерживая его взгляд. Одной рукой она расстегивает застежку, затем снимает гладкий кожаный ремень. Улыбка украшает её губы. — Я просто пытаюсь смириться с тем, что между нами нет стены.

Веселье, пляшущее в его глазах, сменяется чем-то другим, более искренним, и у неё перехватывает дыхание. Он опускает одну руку, чтобы поймать её, и задерживает её пальцы, когда она касается выпуклости его эрекции через джинсы.

— Если это поможет, — говорит он, — я думал об этом долгое время и никогда не предполагал, что это произойдёт.

Гермиона улыбается, расслабляясь под его нежными прикосновениями.

— Я думаю, — шепчет она, — это происходит.

— Хорошо.

Несмотря на свои сказанные слова, она видит вопрос в его глазах, ищущих уверенности, и её желание только возрастает, когда она кивает.

Драко задирает подол её рубашки, стягивая через голову, и проводит по изгибу бедра вверх к груди. В его глазах снова загорается тепло, а на губах появляется ухмылка, когда он ласкает её грудь, прощупывая сосок сквозь кружево лифчика. Он снова прижимает её спиной к стене, пригибаясь, чтобы провести линию поцелуев вдоль её челюсти и горла, покусывая чувствительную кожу, перекатывая и пощипывая пальцами её соски.

Тихий стон срывается с её губ от неспешных, дразнящих прикосновений. Что-то подсказывает ей, что он из тех, кто не торопится.

— Всё, о чём я думал с той ночи, — бормочет он, касаясь её кожи, — это о возможности прикоснуться к тебе.

Она не может отрицать того же, и вздыхает: «Я тоже». Когда она выгибается в его руках, наслаждаясь ласками, он проводит рукой по её заднице, сжимая плоть. Когда он подтягивает её ближе, приближая бёдра к своим, она забывает как дышать.

Её глаза встречаются с его, и на мгновение огонь в его взгляде проникает в её вены, раскаляя каждую её частичку и разжигая желание в глубине её души. Недолго думая, она запускает пальцы в его волосы и возвращает его рот к своему в ещё одном захватывающем поцелуе.

Это то, чего она хочет.

Он — тот, кого она желала уже несколько месяцев.

— Пойдём, — вздыхает она, ловит его руку и переплетает их пальцы, увлекая его из кухни в свою спальню.

В коридоре он снова целует её, и она чувствует ухмылку на своих губах, когда он говорит:

— Значит, никакой выпивки?

— Нет.

Глаза Драко вспыхивают, когда его взгляд останавливается на ней, и он быстрым движением обхватывает её рукой и поднимает; машинально она обнимает его ногами за талию, позволяя ему свободно распоряжаться собой, и он легко несёт её остаток пути. Затем Драко опускает её на кровать с нежностью, не скрывающей тёмных обещаний в его взгляде, и через мгновение он уже на ней, целует её, исследует руками обнажённую кожу, а она прижимается к его телу.

Каждое прикосновение его рук распаляет её нервы, каждый поцелуй заставляет сердце биться так, как она не ожидала.

Когда его пальцы дразнят застежку её джинсов, с её губ срывается тихое хныканье, и она сдвигается, чтобы подчиниться ему, а он стягивает джинсы с её ног, следуя за её обнажёнными ногами своими руками и ртом.

С каждой секундой она всё выше и выше.

Её мысли вихрем кружатся в голове, а кожу покалывает от осознания.

Она возится с его футболкой, сбрасывая её на пол, и позволяет себе на мгновение насладиться рельефом мышц его груди и живота, проводя пальцами по его коже, пока он возвышается над ней и буравит её обнажённую фигуру своим горящим взглядом.

Гермиона остаётся только в лифчике и трусиках, но даже под его пристальным вниманием она не колеблется. Более того, она чувствует себя желанной, ощущает его возбуждение так же уверенно, как и своё собственное. Она стягивает джинсы с его бёдер, проводит рукой по эрекции через трусы, пока он стаскивает брюки на пол.

Кривая ухмылка искажает его губы.

От намёка на шалость предвкушение нарастает в ней до такой степени, что она не уверена, сможет ли выдержать.

Драко прижимается поцелуем к её губам, его язык ненадолго проникает в её рот, прежде чем он отстраняется. Снова изучает её тело. Выпускает тяжелый вздох.

— Чёрт, ты великолепна, — бормочет он ей в челюсть. Он берёт её грудь в руку, дразня вершину, словно уже знает, как её тело реагирует на него лучше всего.

Потерявшись в собственных желаниях и его исследованиях, она стонет, выгибаясь на кровати вровень с ним.

Он одним ловким движением расстёгивает застежки её бюстгальтера и бросает его на пол. Затем он наклоняется, покрывая поцелуями её грудь, проводя языком по чувствительной плоти и прокладывая дорожку поцелуев по ней.

Нежно проведя зубами по её бедру, он замирает. Он так близок, но ещё не коснулся её там, где она жаждет его, где её сердцевина пульсирует от потребности.

Его глаза встречаются с ней, и на его губах появляется ухмылка. Поглаживая пояс её трусиков, он спрашивает:

— Ты мне доверяешь?

Гермиона не колеблется; она не может.

— Да.

— У меня есть идея, — продолжает он, его пальцы скользят ниже, — если тебе… будет комфортно.

Она не знает, чем он увлекается; не знает его личных склонностей, кроме тяги к выпечке. Но пока что он превзошёл все её ожидания, и мысль о том, чтобы предоставить ему хоть малую долю контроля над ней, пробуждает в ней возбуждение.

Зажав нижнюю губу между зубами, она кивает.

— Хорошо.

Она улавливает блеск в его глазах, когда он щёлкает пальцами, и замечает гладкий шёлк в его руке. Её сердце подпрыгивает и бьётся ещё быстрее.

— Скажи мне, если это слишком, — бормочет Драко, поправляя шёлк на её глазах и аккуратно завязывая его сзади на волосах, чтобы уберечь распущенные локоны.

Интрига смешивается с желанием, и через мгновение она понимает. Он воссоздал стену, которая существовала между ними в течение многих месяцев, подавляя её представление о нём, и это зарождает ожидание, когда воздух застревает в её горле.

За десяток бешеных ударов сердца ничего не происходит. Гермиона не может ничего сделать, кроме как сконцентрироваться на своём дыхании, на том, как поднимается и опускается её грудь с каждым вдохом, пытаясь представить его.

Затем его губы приникают к её соску, посасывая плоть, и прохладное дыхание оставляет вершину напряжённой.

С её губ срывается стон, а по коже пробегает пламя.

Она чувствует его дыхание у своего уха, тёплое и манящее, и он берёт мочку между зубами, достаточно сильно, чтобы на секунду почувствовать боль.

— Видеть тебя такой, — шепчет он ей на ухо, осыпая поцелуями её кожу, — это всё, о чём я мечтал.

Каждое прикосновение его рук, губ и языка — это неожиданность. Предвкушение нарастает в ней, тяжёлое и постоянное, сердце колотится, а возбуждение разливается между бёдер.

Его губы находят её живот, руки скользят по ногам, приближаясь к вершине бёдер. Наконец, кончики его пальцев касаются резинки её трусиков, так нежно, словно ей это показалось.

— Ты мокрая из-за меня? — снова повторяет он возле её уха, пока один палец дразнит её вход сквозь кружево.

— Да, — дышит Гермиона. — Чёрт, да.

Он отодвигает её трусики в сторону с резким и знойным: «Хорошо». Скользя пальцем по влаге, он задевает её клитор. Гермиона не представляет, как она сможет это выдержать. Одно дело слышать его через стену — дразнящие, приглушённые тона его голоса. Совсем другое дело, когда он овладевает ею, пока она пребывает в неведении относительно его хитростей и намерений.

Мерлин, она никогда в жизни так не заводилась.